Так что герр Асс снова прочистил горлом и прибавил уже своим почти обычным голосом — каким он привык отдавать команды:

— Послушайте меня внимательно, умники. Напрягите извилины и постарайтесь вникнуть в мои слова. Если вы сейчас попытаетесь позвонить в здание ЕНК, выяснится, что заняты даже многоканальные телефоны. Так что не теряйте времени понапрасну: звоните на Лубянскую площадь! Живо!

7 января 2087 года

Москва. Штаб-квартира Единого новостного канала

1

Ньютон и его спутник быстро шагали по тому подземному коридору, по которому до этого шла Ирма. Здесь камер видеонаблюдения никто не устанавливал, так что Ньютон понятия не имел, куда именно направлялась барышня фон Берг. Да и вообще — оставалась ли она всё ещё здесь? Ведь катакомбы эти запросто могли выводить к выходу на поверхность или, напротив, к ещё одному люку, ведущему на новый уровень глубины. Так что — Берестов-старший готов был с облегчением перевести дух, когда за коротким поворотом коридора они увидели неширокую дверку — приоткрытую.

— Возможно, она… — начал он было говорить шепотом — но осекся на полуслове.

Из-за двери навстречу им выступил Хрусталев — вместе с Ирмой фон Берг. И застыл на пороге. Правой рукой он прижимал к боку Ирмы пистолет, а левой — крепко держал заложницу, обхватив её за талию, как если бы намерен был станцевать с ней страстный танец.

Ньютон с трудом удержал ругательства, которые так и рвались у него с уст. А сопровождавший его сотрудник ОСБ — тот выговорил почти спокойно:

— Советую вам опустить оружие, полковник. Положение ваше и без того незавидное — вам ли этого не понимать? Не стоит вам вредить ни себе, ни другим.

Хрусталев только усмехнулся при этих словах — и даже мизинцем не двинул.

— Я не хочу причинять барышне вред, — сказал он. — Однако до поры до времени никто не должен входить в это помещение. Подождите десять минут, а потом я красотку отпущу.

И в этот самый момент красотка Ирма ударила его локтем в живот, а сама резко подалась вниз. Раздался звук выстрела, и Ньютон всё-таки не сдержался — громко выматерился.

2

Когда Настасья догнала за Сашку Герасимова — уже на черной лестнице Башни ЕНК, — то немедленно схватила его за рукав, заставляя остановиться. И Сашка, который не услышал у себя за спиной легких Настасьиных шагов, в изумлении обернулся на неё. Девушку ничуть не смутило, что её визави выглядит сейчас как здоровенный амбал. Она знала, кто он такой на самом деле: Макс показывал ей видеозаписи своих сеансов с ним.

— И куда ты направляешься? — спросила Настасья. — Что — моя мать и тебя втянула в свою игру?

И Сашка попытался сделать то, чего Настасья могла ожидать. Но всё-таки лелеяла надежду, что до этого дело не дойдёт.

— Ты должна немедленно вернуться в машину, — сказал он и вроде как попытался пробуравить Настасью взглядом. — Делай то, что велела тебе мать!

Девушка едва не рассмеялась — хоть и трудно было бы найти для этого более неподходящий момент. Бывший школьник с абсолютно школьническим прилежанием пытался и на неё оказать ментальное воздействие.

— Послушай, Александр, — проговорила она, — моя мать, очевидно, забыла тебя кое о чем предупредить. Так что придётся мне это сделать. Не все люди, видишь ли, в равной степени подвержены внушению. И на меня эти твои трюки не подействуют. Да, да: отец успел рассказать мне сегодня об особом даре реградантов. И ещё он сказал: его собственные эксперименты показали, что такие, как ты, никогда не смогут воздействовать на людей, ни разу не проходивших трансмутацию. Равно как и на тех, кто проходил её более одного раза. Моя мать еще не знает этого, так что вряд ли все её планы можно считать безупречными. А потому — говори, что именно она тебе поручила! Боюсь, у нас время поджимает.

Сашка одарил Настасью таким взглядом, что она почти пожалела бывшего школьника: она видела, как сильно она нравится ему. Но именно что — почти; нынче ей было совсем не до сантиментов.

— Давай, давай, — поторопила она его. — Выкладывай всю правду!

Сашка вздохнул, но — едва слышно. А потом сказал:

— Ладно, вот тебе правда. Сейчас я выйду на площадку к лифтам, а потом поднимусь на крышу здания. Меня там уже ожидают — даже оборудовали что-то вроде небольшой телестудии. И в этой студии я должен буду дать интервью, о котором Марья Петровна заранее договорилась.

Он умолк и быстро глянул на свои наручные часы. А Настасья, так и выпустившая его рукав, поднялась на две ступеньки, чтобы оказаться с ним лицом к лицу.

— И о чем в этом интервью пойдёт речь? — поинтересовалась она.

— О судьбе реградантов. И не смотри на меня так: это чистая правда.

"Это правда, — подумала Настасья. — Вот только — не вся".

— Я пойду с тобой, — сказала Настасья.

И Александр Герасимов, как ни странно, больше возражать не стал — согласно кивнул. Как видно, время поджимало и у него тоже. А, может, всё объяснялось ещё проще: насчёт Настасьи он никаких указаний от Марии Рябовой не получал.

3

Господин Ф. спросил — изо всех сил стараясь, чтобы голос его звучал спокойно:

— Чего вы добиваетесь, Марья Петровна? Мы ваши требования выполнили и беспрепятственно пропустили вас сюда. А вы теперь нарушаете все наши договорённости.

Они сидели в кризисном центре, за небольшим квадратным столом, вчетвером. Каждый — со стороны своей грани квадрата: сам господин Ф., Филипп Андреевич Рябов, его жена Марья Петровна и Максим Алексеевич Берестов. Сесть им предложила именно Мария Рябова — как если бы у них всех имелся целый вагон времени, чтобы рассиживаться.

— Ну, допустим, выполнили вы не все мои требования: Ирму фон Берг вы так и не вывели из здания.

При этих словах своей жены Филипп Рябов хмыкнул, однако никаких комментариев не сделал.

— Ах, ну да, это же для вас так важно, Марья Петровна! — Господин Ф. с трудом подавил желание вскочить с своего стула, схватить черноволосую женщину за плечи и хорошенько встряхнуть. — Ирма фон Берг — она же для вас самый близкий человек!

— Какая разница — близкий или нет? — Мария Рябова приняла вид самый невозмутимый. — Я выдвинула несложные условия, но вы даже их не дали себе труда выполнить.

Господин Ф. открыл уже было рот — намереваясь высказаться с предельной степенью откровенности о том, что он думает об условиях своей собеседницы. Однако его опередил Филипп Рябов.

— Да хватит уже! — Он обращался к руководителю ОСБ — не к своей жене. — Вы что, милостивый государь, не понимаете: он провоцирует вас на пререкания с ней. Тянет время. А тебе, дорогая, — Филипп Рябов повернулся, наконец, к Марье Петровне, — я счастлив сообщить: Ирму должен вывести из здания Алексей Фёдорович Берестов. Наш несостоявшийся родственник.

При этих его словах Максим Берестов чуть не подпрыгнул на своем стуле и одарил господина Ф. таким взглядом, что тому в очередной раз за эту бесконечную ночь захотелось передать свою высокую должность кому-то другому. Но высказать что-либо вслух гениальный учёный не успел, поскольку в разговор снова вступила Мария Рябова — которая с праведный гневом вопросила:

— И кто, спрашивается, будет за это держать ответ: почему гражданское лицо отправили выполнять такое задание?

Господин Ф., презирая себя, собрался уже было пуститься в объяснения. Но Филипп Рябов снова его опередил.

— Что ты задумала на самом деле, Маша? — Он подался к жене, попытался заглянуть ей в глаза, однако безуспешно: черноволосая женщина встречаться с ним взглядом решительно не пожелала — демонстративно отвернулась.

Точнее, это в первый момент господин Ф. подумал, будто она отвернулась. На деле же Марья Петровна попросту перевела взгляд в другую сторону — на один из огромных телеэкранов, которые в здании ЕНК имелись повсюду. Звук трансляции был отключен, однако Марию Рябова это явно не смутило: она так и вперилась в картинку на экране. Так что вслед за ней и трое мужчин: сам господин Ф., Максим Берестов и Филипп Рябов — поглядели туда же, куда и она.