Переговорив с кем следовало — это заняло не более пяти минут, — Ольга облегченно выдохнула, вышла наружу, аккуратно прикрыла застекленную дверцу и огляделась по сторонам. По Пречистенке двигалось не так уж мало машин: большинство из них выезжало с площади Пречистенских ворот — со стоянки перед Храмом. Однако электрокару, который поджидала Ольга, следовало подъехать с противоположной стороны. И это тоже должен был быть ярко-красный «Руссо-Балт» — как у Алексея Берестова. Трудно было поверить в то, что это простое совпадение.

Минут десять Ольга прохаживалась по улице, пару раз останавливаясь возле магазинных витрин и подолгу разглядывая их содержимое — точнее, следя за отражениями проезжавших мимо электромобилей. Даже посреди ночи на Пречистенке было светло почти как днем — можно было даже лица водителей разглядеть. Но на деле-то родственница Михаила Афанасьевича Булгакова почти ничего подле себя не видела. Мысленно она задавала себе вопрос: правильно ли она поступила, доверившись едва знакомому человеку и взявшись выполнять его указания? И не обманул ли он её, пообещав, что здесь, на Пречистенке, её подхватят?

В последнем обстоятельстве — в то, что Алексей Берестов её обманул, — она практически полностью уверилась, когда прямо у себя за спиной услышала вдруг визг тормозов, и, мгновенно обернувшись, увидела совсем другую машину — не красный «Руссо-Балт». Едва не въехав передним и задним правыми колесами на тротуарный бордюр, позади неё остановился черный «Рено-Альянс»: отличный электромобиль, стоивший, однако, раза в три дешевле по сравнению с роскошной приземистой машиной, на какоц подъехал давеча к театру Алексей Берестов — и на какой должны были прибыть за Ольгой. Да и то сказать, кто стал бы сравнивать российские машины с французскими: добротно сделанными, но, конечно же, не обладавшими конфедератским качеством и шиком?

«Быстро сработали», — только и подумала Ольга. Рядом с ней — справа и слева от неё — возникли двое мужчин: один в черном зимнем полупальто, другой — в темно-синем, но такого же фасона. И оба в одинаковых меховых кепках. Ольга ощутила даже некоторую гордость, поняв, что за ней послали агентов в штатском — не в форме.

— Главное управление внутренних дел Московской губернии, — проговорил мужчина в черном пальто — негромко, почти вкрадчиво. — Хотя вы, Ольга Андреевна, несомненно, и сами уже поняли, кто мы.

— Чем обязана? — Ольга сама удивилась тому, как холодно и твердо прозвучал её голос.

— Сегодня, — теперь уже заговорил «темно-синий», — был задержан известный вам Алексей Берестов, обманным путем втершийся в доверие к сотрудникам правоохранительных органов. Если бы ни бдительность наших коллег, Бог знает, чем бы всё обернулось: именно этот человек якобы обеспечивал контакты с террористами, захватившими заложников в санатории корпорации «Перерождение». У нас же есть все основания подозревать, что в действительности он действовал с террористами заодно.

— Ну, а я тут при чем? Кто там у вас в действительности действует, разберитесь сами, уж будьте любезны. Я — завлит Художественного театра, а не контрразведчица. Знать, кто у вас преступник, а кто нет — не в моей компетенции.

— Но вы ведь не станете отрицать, что консультировали его по каким-то вопросам? И что сегодня вы без разрешения покинули штаб-квартиру Единого новостного канала? — произнес человек в синем, и его товарищ укоризненно покачал головой: тот явно сморозил глупость.

Ольга, конечно, не оставила эту глупость без внимания.

— Я — исключительно из любезности — ответила на некоторые вопросы господина Берестова, — отчеканила она. — Однако меня не нанимали на службу в правоохранительные органы. И, стало быть, я не обязана спрашивать у ваших коллег разрешение: покидать мне или не покидать какую-либо территорию Евразийской конфедерации.

— Всё именно так! — мгновенно согласился с ней мужчина в черном пальто. — Но всё же нам хотелось бы узнать, какое у вас лично сложилось мнение о Берестове Алексее Федоровиче? А главное — о чем именно он консультировался с вами? Если вы не против, мы попросили бы вас проехать с нами — для беседы. Пожалуйста, садитесь в машину! — И сотрудник ГУВД распахнул перед Ольгой заднюю дверцу «рено».

— Ладно, — сказала Ольга, — если вы настаиваете…

И она пошла к автомобилю. Темно-синий сотрудник, успокоенный её благоразумием, тотчас сел за руль. Ольга же вроде бы тоже забралась в машину — во всяком случае, наклонилась вперед и сделала такое движение, будто намеревается усесться на заднее сиденье. Так, по крайней мере, решил стоявший рядом человек в черном.

И решил неправильно, в чем тотчас и убедился.

Вместо того, чтобы забраться в салон «рено», Ольга одновременно левой ногой и правой рукой ударила изнутри по открытой лишь наполовину дверце — на которую почти что облокотился мужчина в черном пальто, проявивший столь непростительную при его должности беспечность. Дверца ударила его по ногам — и ударила неслабо. Охнув, сотрудник ГУВД упал на одно колено. А Ольга Булгакова, будто отброшенная от «рено» пружиной, помчалась прочь: в сторону, противоположную той, куда был развернут электрокар агентов полиции.

2

Какие бы диковинные события ни происходили этой ночью, а в здании ЕНК сотрудники полиции не остались без пристанища. Не успели еще стихнуть возмущенные возгласы журналистов, которых вытеснило с крыши подоспевшее полицейское подкрепление, не успел еще Ньютон привыкнуть к новой для себя роли арестанта, а на последнем этаже восьмидесятиэтажного здания ЕНК был уже развернут кризисный центр, в котором и разместились представители ГУВД. Руководство ЕНК выделило для этого один из залов роскошного ресторана, находившегося в ведении медиа-гиганта.

Но, по крайней мере, Ньютон был рад одному: арестовали его или нет, а полковник-солдафон пока что отказался от идеи немедленно захватить трансмутанта с плакатом. Человека на крыше взяли в широкое кольцо сотрудники полиции и никого к нему не подпускали, а сам он сбежать не пытался. Так и стоял на парапете: продолговатый черный силуэт на фоне огромной круглой антенны.

— Так что вы можете сказать в свое оправдание? — вопросил полковник, усаживаясь на ресторанный стул в чехле подле Ньютона.

Тот сидел на таком же стуле, и рядом с ним стоял страж — молоденький полицейский с автоматической винтовкой Мосина в руках: из числа прибывшего подкрепления. И, кроме него, в импровизированном кризисном центре собралось еще с десяток сотрудников полиции. Но все они находились на порядочном отдалении: сидели за сдвинутыми в ряд тремя столиками на противоположном конце зала.

— Да перестаньте вы. — Алексей Федорович безуспешно попытался потереть одно запястье о другое; руки его ощутимо начинали затекать под пластиковой лентой наручников. — Во-первых, здесь не суд, а, во-вторых, оправдываться мне не в чем. Если бы вы дали себе труд подумать, то поняли бы: у меня есть какие-то основания вести себя именно так, как я веду.

— Так объясните мне все! — Полковник так возвысил голос, что люди за сдвинутыми столиками как по команде повернулись в их сторону. — Я ведь не идиот, пойму!

Вместо ответа Ньютон только посмотрел на него. Но, вероятно, но выражению его лица и так всё было видно, потому как его собеседник чуть приподнялся со стула, а правая его рука сжалась в кулак. Молоденький полицейский дернулся, будто собирался преградить ему дорогу, однако этого всё-таки не понадобилось: полковник разжал руку сам.

— Хорошо, — вроде как со спокойствием произнес он. — Не хотите говорить — не надо. Полагаю, ваша сбежавшая сообщница будет более разговорчивой. Мне доложили минуту назад: её обнаружили на Пречистенке.

3

Ни сама Ольга, ни сотрудники полиции в штатском понятия не имели о том, что за ними — на протяжении всего их короткого разговора — с некоторого расстояния наблюдала красивая молодая блондинка. Пару минут назад она остановила красный «Руссо-Балт» у обочины, но, по счастью, не успела выйти из него. Этого яркого автомобиля, как ни странно, не заметил никто: ни Ольга, ни проехавшие почти вплотную к «Руссо-Балту» полицейские. Ночное время всё-таки влияло на восприятие.