– Что-то еще? – информация о самом лисе была нужна как никогда.

– Пока он сидит, усмехается, ухмыляется и издевается – ты вне зоны риска. Но если он стоит, если его лицо непроницаемо, то каждое слово должно быть выверенным.

– А что самое худшее из всех этих моментов? – должна же я знать, когда разговор зашел в тупик и пора спасать не место в академии, а свою жизнь. Уверена, этот лис способен на убийство, особенно, если ему угрожают чем-то важным в его жизни. Не хотелось бы стоять рядом, когда он решит, что покромсать феникса – это отличная идея и вариант сбросить стресс.

– Если покажет клыки, – как-то сокровенно это прозвучало. – Не, открыто скалиться перед атакой он не станет, это слишком очевидно. А вот приоткрыть рот, невзначай провести пальцем или языком по клыку, ткнуть им в верхнюю губу, будто там что-то мешает, цокнуть – это сигнал, что он уже все решил, и жертва обречена.

Я смотрела в спину Алису, которая отчетливо виднелась впереди, стараясь не упускать мужчину из виду. В какой-то момент глава повел носом в воздухе, от этого я увидела его профиль, а потом он резко обернулся. Этот момент как раз совпал с последними словами стража, и я дернулась, как от выстрела, пряча взгляд в деревьях сбоку. Алис пугал до дрожи и трясущихся коленок.

– Прошу, будь осторожнее, – прошептал Марион, на что я ответила лишь вопросительным взглядом. Мужчина не стал озвучивать причину подобной заботы, просто проехал чуть вперед, избавляясь от моего чрезмерного любопытства.

Как бы ни так. Теперь я точно узнаю, с чем связано подобное поведение, и как дорого мне придется платить за помощь. Мог ли Марион быть тем самым человеком из королевства птиц, тем самым магом с запретной магией, который помогал мне все это время? Ответ очевиден: мог.

Я ждала вызова в кабинет ректора изо дня в день, из недели в неделю, как наказания и избавления одновременно. Но вот прошел почти месяц, а отчеты принимал декан, – в кабинет не вызывали, да даже не чихвостили. Я уж готовилась попрощаться с должностью старосты и все время зло поглядывала на Вига, прямого конкурента, но никто не спешил срывать с меня нарукавник. Будто вся жизнь продолжалась, а я застряла в ожидании падения. Не счесть, сколько раз я сталкивалась с Алисом и ничего не происходило. Холодный взгляд, презрительно поднятая бровь и никакого внимания к моей персоне. И ведь никто в академии слыхом не слыхивал о войне и о том, что я к ней причастна. И тогда я поняла, почему гору Истины называли местом полной изоляции. Если кто-то извне не принесет информацию на блюдечке, жизнь внутри так и останется статичной. А даже если и принесет, то мало что изменится. Сюда не проникнуть, академию не покинуть. Нет смысла волноваться о том, что не можешь изменить.

Но я волновалась. Я могла изменить. Я могла уйти, могла остаться, могла вернуться в свое королевство – столько вариантов и ни одного единственно верного. Как же это выматывает!

– Да хватит грызть ногти! Зря я что ли их приводила в порядок после последней боевки? – рыкнула на меня Мила, силой убирая мою ладонь ото рта и присаживаясь рядом на кровать.

Вот кто бы знал, что в этой роковой красотке и ленивой соне восьмидесятого уровня проснется материнский инстинкт, и она начнет заботиться обо всех, как курица-наседка.

– Не грызу я! – огрызнулась, но тут же смягчила взгляд, уткнувшись в еле заметный живот. Небольшой, за широкой одеждой все еще легко скрываемый, но уже видимый, если знать тайну. А все до банального просто: наша снежная кошка носит под сердечком котенка.

– Конечно, это я решила поэкспериментировать с формой и наделала тебе ногти в виде разных геометрических фигур, – тут же уличила меня во лжи подруга.

– Да я пытаюсь переварить факт твоей беременности, а ты все о моих руках печешься! Ты знаешь, кто отец? – я все еще пребывала в шоке.

– Понятия не имею, сама узнала о ребенке в конце практики, – спокойно ответила Снежная, приобнимая меня за талию и ластясь к моей щеке своей. Совсем крышу в нежные дали унесло на остров тактильности и окситоцина.

– Так почему раньше не сказала?! – возмутилась я. Эта дурында целый месяц молчала.

– У тебя были серьезные проблемы в отношениях, – сказала, будто это само собой разумелось.

– Нет у меня никаких отношений! И уж точно не с этим противным лисом.

– Конечно. Именно поэтому вы все глазками стреляете друг в друга при встрече.

– О чем ты? Мы даже не разговариваем, – в груди как-то неприятно потянуло. Не люблю подвешенное состояние, наверно, поэтому.

– Летиция, вам не нужно говорить, чтобы между вами искры летали. Уж поверь мне, мой опыт в любовных делах побольше твоего будет. Я у двух королей фавориткой была, – она положила мою руку к себе на колени и начала ровнять края ногтя. – Одновременно!

Она гордилась своими победами, даже несмотря на то, куда ее завели ревнивые жены.

– Так, оставь этого вшивого лиса. Ты что с ребенком делать будешь? Что вообще в академии делают беременные? – я действительно не знала, что теперь могло произойти с Милой.

– Рожают, – ответила она и даже не изменилась в лице. У нее транквилизаторы под подушкой или мяты нанюхалась.

– Боги, а что со спаррингами? Если тебя кто-то по животу ударит? – кажется, я переживала за нас обеих.

Сама не понимаю, почему так вовлеклась во все это. Неужели кошка стала настолько мне близка? Что ж, глупо это отрицать. Ребенок в животе у нее, а паникую я.

– Нужно понять, кто отец. Пусть берет ответственность, – лучше было начать разгребать эту проблему с малого.

– Дохлый номер, я почти ничего не помню о той ночи, – честно призналась Мила, заканчивая поправлять мой маникюр, который уже завтра на занятии у Серого превратится в кошмар. – Это ж была та самая вечеринка с пуншем. Мы все тогда выкинули из суток приличный кусок.

– Назвал бы его козлом, да он и вправду вряд ли помнит, что решил продолжить род тем вечером, – отстраненно заметил Филя.

Он сидел внизу, но наш разговор хорошо слышал. Его приятная новость тоже слегка потрясла. Пусть Мила теперь обнимала его без сексуального подтекста и попыток соблазнения, да и лезла на ручки в большие мужские объятия из чувства защищенности, а не в качестве уловки, малиоль все равно еще не осознал перемену.

– Тогда почему бы его не вычислить? – подорвалась со своей кровати Лана, неожиданно отложив книгу в сторону. – Мы же маги, неужели не найдем козла?

– Отца, – поправила я.

– Не факт, – не согласилась демоница. – Вполне возможно, что он подонок, каких свет не видывал.

– Лана, мы в военной академии строгого режима для преступников, здесь априори все в какой-то мере подонки, – поспешила напомнить я.

– Спешу не согласится, – брюнетка хитро улыбнулась. – Преподаватели, да и принцы – неплохая партия.

– Кажется, я видела Харитиона на той вечеринке, – заметила Ноли, залезая наверх по лестнице, неся перед собой поднос с ароматными булочками. Как сказала элементаль, нам нужна доза мучного, чтобы переварить новость.

– Нет, к дракону меня не тянет, – промурчала Мила, продолжая тискать и обнимать меня.

– Если исходить из этого критерия, то ты залетела от Летиции, – фыркнул Филипп, подчеркивая тем самым сильную эмоциональную привязанность кошки ко мне.

– Лети, мы что-то о тебе не знаем? – встрепенулась демоница.

Серьезно?

– Фениксы могут иметь два пола? – серьезность, с которой шутила Лана, начинала меня раздражать.

– Все, я на занятия! – я выпуталась из облепивших меня конечностей. – А ты на боевых искусствах со мной в паре будешь, горе пузатое!

– Есть, сэр, – дурачилась Снежная.

И вот кто вообще должен переживать: все мы, или это безответственное существо? Ведь так и не ясно, когда стоит раскрыть положение подруги и стоит ли вообще. Нужно наведаться в библиотеку и изучить этот вопрос. Чую, хлебнем мы еще приключений с этой беременностью.

– Зачем тебе списки, старшая?