— Где он сейчас?

— Заключен под стражу во дворце. Думаю, прямо сейчас его пытают, а нам приказали ждать вас, чтобы обеспечить вашу безопасность.

Киваю головой и отдаю приказ всем собирать свои пожитки. На отдых нет времени. И вот уже через четверть часа мы взлетаем вновь, держа курс на дворец. Сердце колотится как бешенное. Неужели это он? Можно ли его было схватить так легко или это очередная ловушка?

В тюремные казематы я спускалась осторожно. Не потому что боялась оступиться: я намеренно растягивала момент. С одной стороны хотела посмотреть ему в лицо, с другой не знала что случится дальше. Что если он подчинит меня прямо там, прикажет освободить его и вырезать всю стражу. А я ведь сделаю это, если хоть на мгновение дам слабину.

Какая ирония.

Железная дверца с прутьями жалобно скрипнула, пропуская меня вперед. В просторном коридоре было темно и пахло сыростью и гнилью. Эта зловредная вонь свербила в носу и по-началу доводила чуть ли не до тошнотворного рефлекса. Но это еще полбеды…

Никогда прежде мне не доводилось видеть как изнутри выглядит тюрьма. Знала только по слухам, что там мокро, холодно и грязно. Но этих слов даже на долю не хватит чтобы описать весь тот творящийся ужас.

Приговоренные к вечному заключению были скованы плющами и находились под воздействием заклинания, не имея возможности даже встать на ноги. Их щиколотки обвивал тонкий, но очень прочный плющ, а на руках сверкали магические кандалы, блокирующие магию.

Отверженных лишали крыльев, вырезая их прямо с плотью. От этой жестокой манипуляции на спине оставались глубокие уродливые шрамы, а воля преступника слабла. В своих камерах они выглядели не лучше загнанной крысы в клетке. Их вымученные тела изредко двигались, чтобы поменять положение тела, а кто-то был вынужден находиться в камере стоя, не имея возможности даже присесть.

Я понимала, что они были наказаны по строгости закона в зависимости от тяжести совершенного преступления, но эти картины наводили на меня самый настоящий ужас, который я не скоро еще забуду. К гадалке не ходи — я еще долго буду видеть их во снах.

Хотя мне ли говорить об этом? Я совершала точно такие же жестокие вещи, но сельчане освободили меня от подобных мук. И сейчас мысленно я даже могла сказать им "спасибо".

— Это она, — указали мне на дальнюю камеру, в которой была видна лишь темнота. Там даже не горел факел, а при приближении я поняла, что в стене были не прутья, а толстая стальная дверь.

— Открывай, — приказала я, но стражник замялся. — Я что на свидание тебя зову, чтобы ты так мялся? — разозлилась я его нерасторопностью. Со всем этим напряжением нервы были не к черту.

— А его величество точно знает? — робко поинтересовался он, не поднимая на меня головы.

— Ты меня через всю тюрьму вел, чтобы потом это спросить?

Выхватив из его рук ключи, я начала примерять один за другим.

— Не тот, не этот… — приговаривала под нос, и страж все же соизволил поучаствовать и ткнул пальцем на ключ с заостренными зубьями.

— Этот…

— Вот так бы сразу, — проворчала я и щелкнула ключом в замке.

Дверь почти бесшумно отворилась и в конце комнаты при тусклом свете единственного факела я разглядела мужской силуэт. Кто-то сидел на полу спиной к стене с пристегнутыми к ней руками. Цепи были короткими, поэтому будь он даже сверхсильным человеком, у него не было бы возможности дернуть их и сорвать.

Даже закованный в цепи, он казался крупным: поджарое тело, мускулы и рельефный торс. Сразу видно, что много тренировался. Под кожей рук струятся вены. Видимо, пока никого не было он все же пытался высвободиться. Только вот все зря. Даже я ощущала какая сильная магическая аура исходит от его оков. Светлые, растрепанные, длинные волосы, спадающие до оголенной груди прикрывали слегка заостренные уши. Они не были длинными, чтобы его можно было принять за эльфа, но среди нашей расы были редки.

Изорванная рубашка, испачканная в крови от ударов плетью, клочьями валялась на каменных плитах.

Услышав, что кто-то вошел, он поднял глаза, и я тут же столкнулась со сверкающими лазуритами, источающими ненависть.

— Не нравится тут? — с сарказмом спросила у него и сделала несколько шагов вперед. Стражник вошел следом, не желая оставлять меня с убийцей наедине, но пришлось приказать ему выйти. Никто не должен слышать то, о чем я собираюсь говорить.

— Кто ты? — хриплым голосом спросил он.

— Я? — брови поползли вверх. — А сам не догадываешься?

— А должен? — хмыкнув, ответили мне с той же издевкой. — Может, в борделе пересекались? Ты уж прости, крошка, но я не помню последнюю ночь. Вас было много.

Его издевка меня задела и хлесткая пощечина прошлась по его лицу. Глаза его загорелись еще яростнее.

— Такая мелочь вряд ли освежит мою память, — прошипели мне, а синие глаза налились жаждой крови.

— Любишь пожестче? — не осталась в долгу я, в это же время прислушиваясь к метке.

Она молчала, и это было не к добру.

— На кого ты работаешь? Каков твой мотив? Ты правда убивал всех тех людей? — отпрянув от него, выпалила на одном дыхании.

— Как много вопросов. Неужели отдел расследования решил направить ко мне девчонку? Может в этом случае я могу выставлять требования? Сделаешь, что попрошу, и все ответы твои, — ухмылочка его стала противной.

— Губу закатай, — из земли тут же выросли лозы и связали его щиколотки, а затем резко дернули их в разные стороны. А еще одна обвилась вокруг шеи, предупредительно сдавив ее. — Я не стану играть в эти игры. Либо ты мне все говоришь, либо умрешь.

Я не шутила, и по лицу его видела, что он это осознавал.

— Мне итак конец. Так в чем разница?

— Разница в том, что ты умрешь быстро, а не будешь медленно и мучительно гнить в этой камере. Либо же от одиночества свихнешься раньше без суда и следствия. Знаешь зачем нужны эти путы? — указала на лозы.

— Чтобы припугнуть меня.

— Ош-ш-шибаешься, — перешла на его тон и приблизилась так, чтобы он отчетливо видел мои глаза. — Они для того, чтобы ты ничего не мог с собой сделать. Так что смерть твоя будет именно такой ужасной, а я за этим прослежу, — он дернулся и прорычал. А я лишь немного отстранилась, не чувствуя ни капли страха. Кандалы держали его крепко, но глядя на него, я терялась в догадках, как наши стражи смогли его скрутить? Наверняка большую часть работы сделали драконы.

— Этот чертов лис! Мммм, — он резко застонал и опустил голову, а на стене от его спины замерцали блики.

— Что там? — подавшись перед, я обошла мужчину со стороны и охнула, прикрыв руку ладонью. — Это же….

Метка.

— Я все скажу, скажу… — твердил он. — Смерть, которую ты мне пророчишь, никогда не настанет, но я хоть душу свою очищу.

— Вряд ли там есть, что очищать, — собравшись, ответила я. А у самой в голове сменялся целый ворох мыслей. Без стеснения я присела перед ним и отогнула ворот платья, обнажая почти пробудившуюся метку. Рядом с ним она запульсировала сильнее. — Так ты тоже играешь по его правилам?

Горькая усмешка на лице преступника сменилась удивлением.

— И ты тоже…

— Как я понимаю, ты тоже пожалел о связи с ним. У нас мало времени, скажи мне чем он завлек тебя? Богатствами? Властью?

— Местью, — с хрипотцой в голосе ответили мне. — Я бывший военачальник, а ныне обычный наемник. У меня могло быть светлое золотое будущее, но вместо меня чиновникам было выгодно поставить какого-то юнца. Сдаваться и опускать руки было слишком просто, но я не мог ничего сделать. Не успел оглянуться, как меня разжаловали и выпнули как плешивого щенка, — преступник небрежно сплюнул на землю. — А потом, когда я наливался в баре, ко мне подсел Он, и предложил сделку. Я выполняю его условия, а он как получит власть — сделает меня приближенным. Да только что-то время затянулось…

— Кто "он"?

На свой вопрос я получила хитрую улыбку.

— Ты ведь знаешь. Кстати, смерти я не боюсь. По договору он придет за мной, потому что ему мало душ.