— Что за черт? — крякнул Кохаи. Взрыв расколол бетонный фундамент, и неровная трещина открыла проход в полость под ним. В такую мог протиснуться человек. Субдроны просквозили без заминки и рассыпались, пробивая затемнившую оптические датчики пыль. Они обнаружили широкий коридор, выводивший в большой зал, где поредевшая пыль открывала кафельные стены и пол, грязь и паутину. Ряд разъеденных вековой ржавчиной турникетов безмолвно охранял вход на уходивший в непроницаемую тьму эскалатор.

— Знаю, что это такое, — сказал Юрий. — Старая станция метро. До появления метро–хабов «Связи» в Лондоне ходили подземные поезда. Все это уже больше века как замуровано.

— Инфракрасный след, — сказал Кохаи. Субдроны высмотрели на одном из безжизненных эскалаторов следы ног — легчайшее термальное свечение среди потревоженной грязи.

— Берем.

Фолк и двое его людей вертикально упали в пробитую взрывом шахту. Два «умных» снаряда разнесли в пыль края трещины, расширив проход в фундаменте. Кохаи поморщился при виде новой лавины обломков, но Фолк со своими успел проскочить прежде, чем их накрыло.

Они вылетели по коридору в холл — реактивная струя взбивала столетиями никем не потревоженную грязь. Два дрона охраны порядка взяли на себя обязанности регулировщиков, и все вместе устремились вниз по эскалатору.

Внизу тепловой след разошелся: один направился влево по длинному коридору, два других — вперед, к следующей очереди эскалаторов. Фолк выбрал левый, а двое в броне пошли прямо. Субдроны мчались впереди. В нижней части эскалаторов они наконец высмотрели пару агентов оликсов. От них по субдронам хлестнули мощные энергетические лучи. Люди Кохаи с верхней площадки эскалаторов ударили кинетическим из рельсовой пушки. Нижняя треть эскалатора и пол под ним разлетелись вдребезги — грязь и осколки. Боевые скафандры упали прямо вниз, над полом выровнялись по дуге и продолжили погоню.

Из серой трясины обломков к ним, кувыркаясь, вылетел странный предмет: туманный клубок волокон, вращающийся, как шары боло. Он тонким одиноким сопрано вел песню смерти. Оба скафандра резанули по нему из мазеров. Нити распались на части, но не остановились. Они распластались по скафандрам. Облепили.

На линзы Кохаи разом выплеснулись два багровых предупреждения о нарушении герметичности. Обрывки нитей резали, прожигали, буравили керметаллическую броню, как обычный пластик. Ген 8 Тьюринг мгновенно подвел дроны, заставил их обмахнуть скафандры широкими лучами мазера, соскребая молекулярную структуру активного компонента этих нитей. Кохаи с ужасом увидел, что нити продолжали внедряться в защиту. Затем канал связи забили вопли. Он не стал их ни отключать, ни приглушать. Казнил себя.

— Фолк, держитесь подальше от объекта, — приказал Кохаи. — Эта дрянь пробивает ваши скафандры.

— Мать их!

Боевые дроны, мелькнув над бьющимися телами обреченных, выпустили восемь умных снарядов. Те, огибая углы и уходя вниз вдоль ступеней, держались слабого инфракрасного следа не хуже легавых. Датчики заметили еще три вылетевших из темноты клубка, их гибельная ария прогудела между тесных стен. Первый снаряд взорвался, направив выброс взрыва вперед. Взрыв изорвал клубки, разбросал смертоносные обрывки по древнему кафелю стен и потолков, расчистил путь для следующих снарядов.

Те вылетели к платформе, с ревом прошли над ковром крысиного помета. По путям лениво струилась вода, жирные струи почти скрывались под коркой намытого минувшими веками гнилого мусора. И почти всюду виднелась рябь сального влажного меха: большие крысы, взбудораженные внезапным вторжением в свои владения, метались в устье тоннеля.

Агенты оликсов, скользя на мерзкой жиже, разбежались в разные стороны. Кохаи еще успел увидеть их быстро растущие силуэты — снаряды на полной реактивной тяге неслись убивать.

Фолк слетел по эскалатору. Он теперь двигался медленней: датчики остерегались убийственных клубков. Цепочка инфракрасных следов мерцала внизу, уводя в глубину заброшенного лабиринта тоннелей, лестниц, шахт. Ген 8 Тьюринг перестроил эскадрилью дронов, выстроив из них летящий перед человеком щит. И не зря.

Дважды к нему с визгом устремлялась жуткая паутина волокон. Дважды субдроны запутывались в клубки, подставляя себя вместо Фолка. И дважды нити, сомкнувшись как челюсти, пережевывали металлическую птицу. Волокна, разбрасывая искры, легко пробивали оболочку машин, после чего двигатели захлебывались, и светящаяся, разваливающаяся на куски масса падала на кафельный пол, продолжая корчиться на подсвеченных ею плитах.

Последние субдроны мелькнули над плавно изогнутой платформой. Беглец соскочил с ее дальнего конца в кишащую крысами воду и скрылся в тоннеле. Камеры субдрона сфокусировались на маленьком круглом предмете, прилепившемся к схеме лондонского метрополитена у середины платформы. Предмет обладал необычно сильным магнитным полем.

— Это что?..

Взрыв уничтожил субдрон. Толчок уронил на задницу Фолка — в ста метрах позади, за двумя поворотами. Весь коридор вздрогнул, обрушив на человека струи пыли и разбитого кафеля.

— Господи! — выкрикнул Кохаи. — Что у них за взрывчатка?

— Не знаю, — сухо откликнулся Фолк, — но жаль, что у нас такой нет.

Он осторожно продолжал движение, пока не вышел на верхнюю площадку ведущей к платформам лестницы. Ступени были засыпаны щебнем.

— Как считаете, она еще жива? — задумчиво поинтересовался Кохаи.

— Скорее всего. Они знают, что делают. Только… она?

— Думаю, да. Ген 8 редактирует изображение. Сейчас… — Кохаи дождался, пока алгоритм Ген 8 Тьюринга выделит из расплывчатого инфракрасного кадра на мгновение обернувшееся к субдрону лицо. Резкий черно–белый портрет отправился на опознание в гражданский архив Сол.

Через две секунды информация оказалась на линзах Кохаи, но предоставила ее полиция Большого Лондона, отдел организованной преступности.

— Джад Арчолл, — прочитал Кохаи. — Ну, поздравляю, Джад, ты официально признана врагом человечества номер один.

Я прекращаю наблюдение, потому что дождался того, чего ждал столько долгих веков.

Оликсы пришли. О, да.

Я активирую архивированные системы.

Все.

Начинается преображение. Я больше не определяю себя по номеру уровня, как ступень к чему–то большему.

Первыми разархивируются нуль–квантовые паттерны. Они зависают в пространстве — фантомные схемы нуклонной механики, плотностью меньше даже поддерживающего их вакуума, они разворачиваются от моего ядра ангельскими крыльями.

Мыслительные процессы распространяются в ментальном пространстве, обогащая мой разум. Теперь мои действия не только точны, но и имеют цель, которой прежде не было. Я вернул себе благодать человеческой души.

Зачатки метавируса начинают переваривать и перерабатывать ледяной планетоид, на котором я обосновался. Сгустки атомов влетают в нуль–квантовый паттерн, и едва намеченные образы изящно уплотняются. Связность приводит за собой функции. Множество функций.

Модули конвертера непосредственно переводят массу в энергию. Теперь у меня достаточно мощности, чтобы дотянуться к обдуманно размещенным пространственно–временным складками «здесь и сейчас». Достаточно, чтобы реализовать сложные и абсолютно смертоносные сверхплотные механизмы. В процессе и после него они приобретают цельность. Будь у меня легкие, я бы вздохнул с облегчением. Сверхплотная материя по своей природе чрезвычайно летуча. Удерживающие ее структуры будут требовать для своего поддержания постоянного притока энергии.

Я создан слиянием разных течений. Суть, конечно, остается человеческой и определяет мои решения. Технология, создавшая мою материальную форму, порождена многими источниками: отважное человечество, тихие интриганы неаны, надменный Творец, опасные и сильные ангелы. Лучшее, что они могли дать, слилось в могущественное целое, повторить которое больше не удастся.

Я не обладаю знанием и возможностями, чтоб произвести и заменить свои компоненты. В этом я подозреваю влияние неан.