После ночного перелета и столь эмоциональной встречи я чувствовала себя разбитой и усталой, поэтому с радостью откликнулась на предложение сотрудника Гасана, парня по имени Макрам, позавтракать в ближайшем кафе. Там я спросила коллегу, как вообще могла произойти ситуация с утратой доверия, если мы вместе работали над тендером и он видел, насколько самоотверженно я им занималась. Внезапно Макрам занервничал, начал прятать глаза, попытался перевести разговор на другую тему, но в конце концов сдался под моим напором и все рассказал.

Оказалось, что у Гасана имелась русская гражданская жена Надя, о которой в компании практически никому не было известно. Узнав про выигранный тендер, Надя заявила, что в России у нее большие связи и руководить этим проектом намерена она. Надя смогла убедить Гасана, что гораздо менее рискованно доверить реализацию столь серьезного и крупного тендера своему человеку, чем какой-то посторонней девчонке, с которой они никогда прежде не работали. Меня же решили просто отстранить от проекта, придумав несуществующий предлог.

– Вот это да! А где же была эта Надя, когда я дни и ночи напролет считала вам сметы и по всей России искала возможности для размещения группы? – воскликнула я.

– Надя не верила, что мы способны выиграть тендер, и никак не участвовала в работе. Но узнав, что мы победили, решила потянуть одеяло на себя. Наверное, я зря тебе все это рассказал. Мне просто хочется, чтобы ты знала, с какими акулами бизнеса решила работать, и была осторожна. Здорово, что ты приехала, отстояла свои права и убедила Гасана подписать с тобой контракт. Честно говоря, я и не думал, что в России живут такие храбрые женщины. Давай оставим этот малоприятный разговор между нами и продолжим работать над проектом, о'кей?

– Что ты сказал? О'кей? – я практически набросилась на Макрама с кулаками. – Да какого черта вы меня так унизили? Я думала, у вас серьезная компания, а тут, оказывается, какая-то шарашкина контора, которая использует бесплатную рабочую силу, а потом отдает чужой результат тем, кто все три месяца прохлаждался! Для того, чтобы получить то, что и так по праву мне принадлежит, мне пришлось стремительно вылететь из Москвы в Дубай. Ты видишь, что в тридцатиградусную жару я сижу в зимнем худи с Микки-маусом, потому что у меня даже не было времени нормально собраться? Да у меня пот течет по всему телу так, как будто я нахожусь в русской бане! Я прилетела, чтобы доказать, что мне можно доверять, но оказалось, что доверять нельзя вам! И знаешь что? Я не буду с вами работать!» – проорала я в лицо Макраму, встала из-за стола и пошла в сторону выхода.

Макрам пытался меня остановить, крича что-то вслед, но я села в первое попавшееся такси и уехала. А через несколько дней и вовсе улетела обратно в Москву.

Гасан впечатлился моим стремительным появлением в его офисе и решил, что такой человек, как я, нужен А в реализации тендера. Я же чувствовала себя использованной и больше не хотела с ним работать, понимая, что подобная ситуация может повториться. Макрам и другие сотрудники А продолжали звонить мне с уговорами, но я оставалась непреклонной, хотя и деньги, и проект мне были очень нужны.

На тот момент я содержала свою семью, попавшую в мошенническую схему родственника-лудомана. Он выудил у мамы и отчима все сбережения, убедил их оформить на себя кредиты под предлогом несуществующего бизнеса, а затем скрылся со всеми вырученными средствами в неизвестном направлении. Долги семьи пришлось погашать мне. Ситуация усугублялась тем, что мой отчим не работал, а мама сильно болела астмой и остро нуждалась в лечении за границей. До того, как семья стала жертвой мошенника, в моем родном маленьком городе они жили на проценты со своих сбережений, которых хватало на все необходимое. Но после случившегося из реальных доходов семьи остались только пенсия бабушки и мои скромные, по московским меркам, заработки начинающей бизнесвумен, большую часть которых я ежемесячно отправляла семье на расходы и погашение образовавшихся долгов.

Я очень нуждалась в деньгах, душа требовала самореализации, но я чувствовала себя оскорбленной и не могла заставить себя поверить Гасану и его команде снова. Когда телефон зазвонил в очередной раз, я подняла трубку и услышала знакомый голос. Это опять был Макрам.

«Привет! Я понимаю, что мы очень сильно тебя обидели, и нам искренне жаль. Мы никогда не видели такого энтузиазма, и ты правда нужна нашей команде. Чтобы показать серьезность своих слов, завтра я и партнер Гасана, Омар, второй учредитель А и по совместительству главный финансовый директор компании, вылетаем в Москву, к тебе на встречу. Пожалуйста, давай поговорим с глазу на глаз».

Я удивилась такому повороту. Это был уже не просто звонок, а целое мероприятие, и не встретить гостей, которые впервые в жизни приезжали ко мне на родину, было бы с моей стороны настоящим хамством. Я не могла этого допустить и на следующий день приехала в аэропорт.

Омар оказался полноватым молодым ливанцем с круглым лицом и добрыми глазами. Он посмотрел на меня, улыбнулся и сказал, что наслышан о моем «вторжении» в их компанию. Я ответила, что они получили по заслугам, в то время как я совсем не заслужила подобного обращения с собой. Дни и ночи я была на связи, работала, не взяв за свой труд ни копейки, была уверена в том, что мы одна команда, а выиграв тендер, компания Омара и Гасана не захотела подписывать со мной контракт.

Омар сказал, что проект хотели передать русской жене Гасана без его ведома, и он никогда бы не допустил ничего подобного. Омар объяснил, что, когда я приехала в Дубай, он находился в Ливане на похоронах своих родителей, которые скоропостижно, один за другим, скончались от рака. Затем Омар добавил, что поражен моей деловой хваткой и смелостью и уверен, что мне можно доверить дела, а если я соглашусь начать все с чистого лица, то он клянется памятью своего папы, что я буду довольна нашим сотрудничеством. Омар также пообещал, что если в процессе работы возникнут какие-либо вопросы, он лично поможет мне их решить.

Я слышала, что на Ближнем Востоке отец Омара имел репутацию большого мецената и порядочного бизнесмена. Он также был известен тем, что очень тщательно следил за своим здоровьем, делая регулярные медицинские осмотры по несколько раз в году. Тем не менее врачи не увидели его раковую опухоль на ранней стадии, а когда она была обнаружена, было уже поздно. По ужасному стечению обстоятельств в то же время точно такой же диагноз был поставлен маме Омара, и его родители очень быстро покинули этот мир с разницей в один месяц.

Трагическая история и убедительность слов Омара произвели на меня сильный эффект, поэтому я решила ему поверить и продолжила работу над проектом. Да и что скрывать, я очень хотела самореализации и денег.

После того как мы с Омаром обо всем договорились, внезапно я осознала очень мудрую и одновременно простую вещь: настоящая я – это та, кем мне и нужно быть. Мне не стоит менять себя и свои принципы, каждый раз подстраиваясь под обстоятельства и возникающих в моей жизни новых людей. Во всей красе я показала респектабельным арабам Настю с волжского двора, которая всегда давала сдачи, если ее обижали. Удивительно, но смелое, а местами дерзкое поведение впечатлило респектабельных бизнесменов и вызвало уважение ко мне настолько, что они даже приехали на встречу из теплого Дубая в январскую ледяную Москву. Согласитесь, уже этот поступок можно считать победой.

Взрослея, мы становимся сдержаннее, боязливее и тысячу раз анализируем риски, прежде чем сделать решительный шаг. Аналитика – это правильный и важный процесс, который я нисколько не умаляю. Но когда мы сталкиваемся с вопиющей несправедливостью, не следует, наступив на свои принципы, стараться быть вежливым и удобным, бесконечно взвешивать «за» и «против», оценивать, как мы выглядим со стороны, и терять время. Нужно взять себя в руки и доказать всем, что вы не готовы мириться с подобным отношением. Даже если эти все – известные миллионеры из дубайского офиса на 27-м этаже!