— Спасибо тебе, — чуть сжимает она ее предплечье. — И с Наступающим тебя, Альма Грей.

Альма отвечает любезностью на любезность и идет в сторону цеха шитья, постоянно оборачиваясь через плечо. Она знает, что Дулио следит за ней. Знает, что в одиннадцать тридцать он появится в столовой и перед всеми убьет ее имя, уничтожит ее будущее.

Альма сжимает через штанину в кармане лезвие ножа. У нее осталось всего несколько часов. План, лихорадочно собранный в сознании по частям, закрепляется, выстраиваясь в цельную картину. Альма не боится.

Она готова.

Вайлет щебечет возле нее почти два часа, заканчивая приготовления платья, и Альма восторженно смотрит на хлопковое платье, кропотливо сделанное ее лучшей подругой. Вайлет стерла все пальцы, пока обрабатывала хлопок и делала ткань, потому что свадебное платье держалось в секрете до сегодняшнего дня.

Мегги искренне похвалила Вайлет, но просила больше такой самодеятельностью не заниматься и ставить ее в известность по любым расходам. В тот момент Альма и Вайлет переглядываются, подавляя смешок и вспоминая, сколько раз скрывали всякие махинации от Мегги.

Когда Вайлет заканчивает с платьем, она не позволяет ей посмотреться в зеркало, потому что еще не сделана прическа. Вайлет вытаскивает из-под стола какой-то льняной мешок и разворачивает его.

— Это бигуди, — объясняет ей Вайлет, — моя мама ими пользовалась. Не знаю, почему сохранила. На такой случай, наверное, — жмет она плечами и старается улыбнуться.

Альма подается вперед и обнимает подругу, после чего Вайлет снова принимается за работу. Греет воду, накручивает ей бигуди, трещит без конца и усидеть на месте не может. Сегодня новый год, ее лучшая подруга выходит замуж, а сама она в скором времени сможет завести семью.

Вайлет говорит, что приход Альмы осчастливил десятки людей в Дистрикте, и это только начало. Счастливее, чем сейчас, она ни разу за последние десять лет не была. Эти слова заставляют Альму прослезиться.

Когда Вайлет заканчивает, она просит Альму закрыть глаза и ставит ее перед единственным зеркалом в полный рост, который есть только в цехе легкой промышленности.

— Открывай, — просит ее Вайлет.

Альма повинуется и поднимает веки. На нее из отражения смотрит мама. Живая, яркая, с водопадом каштановых теплых волос, серыми глазами и улыбкой на губах. Альма замечает, что за полгода слегка набрала необходимых килограммов, и больше не выглядит нескладной и угловатой.

На нее из зеркала смотрит девушка. Уверенная в себе, влюбленная, решительная. Слишком взрослая для своих лет, но сильная. Не сломившаяся под гнетом свалившихся обстоятельств. На нее смотрит девушка с огромным прошлым.

Смотрит маленькая Рут, которая трясет за плечи маму и просит проснуться. Смотрит Саванна с саднящими бедрами и блестящими от самогона глазами. Смотрит Люси Грей Бэйрд с гитарой в руках, яркой помадой на губах и в пышном платье с фонариками. Смотрит Альма Доэрти, ее милая мама.

И смотрит Альма Грей. Та, что собрала в себе всю боль своих призраков и не дала ей вырваться наружу.

— Альма, ты плачешь?

Альма не знает, кто из ее призраков плачет. Возможно, они делают это одновременно.

— Нет, — смахивает она слезу и улыбается. — Не плачу. Вайлет, платье невероятное…

Вайлет снова делает все на высшем уровне. Платье светлое, аккуратное, плавно обтекающее женственную фигуру, воздушное, чуть ниже колена, потому что Вайлет не успела бы создать больше ткани.

Альма смеется и обнимает подругу.

— Ох, я же про ленту забыла на пояс, — спохватывается Вайлет. — Сейчас!

Вайлет исчезает где-то под швейной машинкой, и Альма пользуется моментом. Она берет ленту со стола, завязывает ее на бедре под бельем и вставляет под нее нож, который забрала сегодня с кухни, после чего расправляет подол.

— Вот она, сейчас, — суетится Вайлет.

— Мы успеваем? Сколько у нас времени? — сглатывает Альма.

Для нее время имеет куда более важное значение.

— Сейчас только десять, — отмахивается Вайлет. — Почти весь Дистрикт в это время уже там, но… Мы все успеем, — и завязывает пояс.

— Вайлет, мне нужно будет сходить кое-куда. Мы уже закончили?

— Да, закончили, — присаживается она на колени. — Фату перед выходом наденем. И да, только тебе нельзя видеться с женихом до церемонии! Примета такая!

Альма сокрушенно смеется. Ей сейчас жениха видеть совсем не нужно. Нужно решить проблему, которая стоит между ней и ее женихом.

— Я буду осторожна, — обещает ей Альма и, захватив карточку, выходит из цеха.

Весь Дистрикт покрыт тишиной. В коридорах никого нет, слышится только едва уловимый гул с яруса, где столовая, потому что там собрались все, ожидая приход нового года и главного события бракосочетания главы Дистрикта, которое так внезапно все они узнали сегодня утром.

Альма знает, что в столовой все, кроме трех человек. Ее, Вайлет и…

Она слышит его шаги за своей спиной. Альма никогда ни с кем эти шаги не перепутает. Тяжелые, отрывистые, опасные. Она чувствует, что он находится всего в десяти метрах от нее, поэтому не оборачивается, только идет вперед, шелестя своими каштановыми волнами и подолом светлого свадебного платья, и направляется к лестницам, чтобы не пользоваться лифтом.

Она идет вверх, к поверхности, чувствуя его позади себя. Сердце громко стучит в груди, руки дрожат, но не от страха, а от адреналина, бегущего в крови. Альма вставляет карточку в прямоугольное отверстие и открывает массивную железную дверь, выходя в лютый холод в одном светлом платье с коротким рукавом и в серых ботинках.

Альма проходит вперед на несколько метров и чуть вправо, зная, где останавливается, несмотря на темноту. На часах почти половина одиннадцатого, едва падает с темного неба снег, что-то видно только благодаря холодному свету Луны, который отражается на белоснежных сугробах. Альма не оборачивается, вслушиваясь в затихающие шаги за спиной.

Шумит ветер, голые ветви деревьев стучат друг об друга, завывая скорбную мелодию, где-то в глубине леса слышится уханье филина. Альма закрывает глаза, вслушиваясь. Он останавливается прямо у нее за спиной, она это чувствует. Аура враждебности, опасности и страха окутывает ее с головы до ног.

— Отыметь тебя напоследок перед тем, как он обо всем узнает? — скрипит голос Дулио Джекенсена у нее над правым ухом.

Чувства обостряются, она резко двигает локтем ему в гортань. Дулио хватается за шею и закашливается, пошатываясь назад. Альма реагирует молниеносно, бьет ногой под ему под колено, и Дулио падает на спину, ошарашенный произошедшим.

Кориолан многому ее научил, жизнь многому ее научила, она уже не та одиннадцатилетняя девочка, которую он встретил посреди ночи в углу дома. Альма тут же садится на его грудную клетку, вжимая коленями руки в плотный и мокрый снег и, видя ужас, внезапно появившийся на его лице, смыкает руки на его шее, с силой сжимая пальцы.

— Ты… — кряхтит он, стараясь вырваться.

— Тш-ш-ш, — Альма чувствует, как горит от адреналина и ярости, совершенно не чувствуя холода декабрьской стужи. — За первый раз платят втрое больше.

Альма Грей душит его, но во тьме перед глазами усыпанное шрамами лицо Дулио сменяется лицами ее обидчиков. Того первого старика, который пах сигарами, всех мужчин, которые обижали ее целый год. Лица тех, кто ее не раз ударил. Лицо Билли Бурого. И лицо мужа кухарки, который также задушил ее маму.

Альма рычит от вырвавшейся из заточения боли, которую она хоронила в себе на протяжении пяти лет, и гортанно, громко кричит, сжимая горло мужа кухарки с такой силой, что белеют пальцы. Его второй подбородок и усыпанное щетиной лицо краснеет, глаза выкатываются, рот беспомощно открывается.

Альма кричит снова, выплескивая в финальный рывок всю свою силу и чувствует, как выражение лица мужа кухарки замирает, и пунцовое лицо начинает отдавать в синеву. Альма медленно начинает расцеплять пальцы, с каждой последующей секундой пелена гнева спадает с глаз.