Если бы она попала в кабинет случайно, у нее было бы другое выражение лица. Однако происходит очевидное. Гермиона понимает, что попадается с поличным, и от ее лица моментально отливает кровь, едва она ловит взгляд профессора Снейпа.

Она скрывается за дверью, плотно закрыв ее за собой.

Северус какое-то время смотрит в пустой коридор, а затем сразу проходит к своему столу и открывает верхний ящик. Все оказывается на месте. Однако перед тем, как покинуть кабинет, кончик его палочки вырисовывает незатейливую руну, и пространство пустого помещения вновь окутывается тишиной.

Гермиона стоит в своей комнате, прислонившись к двери спиной и заложив руки под крестец. Сердце долбит в груди, тело бросает в жар, дыхание редкое и поверхностное. Она не может заставить себя поднять веки, только пытается успокоить бешеный ритм сердца.

Ей требуется немалая выдержка, чтобы успеть сделать задуманное, вернуть все на место и оказаться в центре комнаты так, будто она действительно тут и стоит все это время. Гермиона корит себя за единственную оплошность. Она оборачивается. Нельзя было оборачиваться.

Он знает.

Гермиона прикладывает тыльные стороны ледяных ладоней к пылающим щекам и облизывает сухие губы. Она хотя бы делает хоть что-то. Использует, возможно, свой последний шанс на спасение. Кто знает, чем закончится этот вечер?

Быть может, это платье станет для нее посмертным.

Дверь чуть дергается, потому что кто-то пытается ее открыть. Гермиона делает шаг вперед и резко оборачивается в тот миг, как она распахивается. Непонимание в глазах Нарциссы сменяется некоторым подобием на страх. Мерлин, я не наложила защитное.

Она смотрит на бледную Грейнджер.

Она не сбежала. Либо слишком глупая, либо слишком умная. Середины не дано.

— Тебя ожидают, — произносит Нарцисса, пропуская Грейнджер вперед. — Пора.

Гермиона смотрит на миссис Малфой и в этот самый момент шестое чувство беснуется у нее глубоко внутри. Она нутром чует, что сейчас высшей степенью безопасности для нее является эта комната, а за ее пределами…

— Что меня ждет? — решается Гермиона на вопрос.

Нарцисса сглатывает, глядя в карие большие глаза гриффиндорки. Не твоя это война, девочка, но теперь ты ее неотъемлемая часть, и тебе придется с этим смириться. Женщина открывает дверь шире.

— Не стоит заставлять его ждать, — опускает Нарцисса взгляд и не отвечает на вопрос Гермионы.

Грейнджер чувствует дрожь по всему телу, когда понимает, что у нее просто нет другого решения. Сжав руки перед собой, Гермиона выходит из комнаты, совершенно не чувствуя босыми ногами прежнего холода пола.

Нарцисса идет следом за ней, держа в руке палочку, но не прицеливаясь девчонке в спину. В этот раз ей почти не приходится говорить, куда идти, механическая память Гермионы работает отлично, и она справляется со всеми поворотами сама.

Цисси с щемящим сердцем смотрит на поникшие плечи Грейнджер. В этот раз она даже не высказывает сопротивления, будто к ней приходит смирение с текущим положением. Словно она готовится к возможному концу, не исключает его.

Будто она сдается.

— Почему так долго? — слышится возле массивных дверей знакомый голос. — Нельзя заставлять его ждать.

— Я решала другие вопросы, Северус, — отзывается Нарцисса, жестом показывая Гермионе, где встать. — Слишком много всего мне пришлось сделать за последние сутки.

Северус смотрит на Гермиону, которая стоит с опущенным вниз взглядом. Грейнджер поднять его боится, чувствует, как он смотрит. Понимает, что сейчас выдаст ее. Ладони становятся влажными и ледяными. Ее, почему-то, не так сильно пугает, куда она идет. Ее страшит, как сейчас профессор выведет ее на чистую воду.

Гермиона зажмуривается.

— Она готова? — вместо этого произносит Северус, глядя на Нарциссу.

Миссис Малфой кивает.

— Да, только мантию надо снять.

Сердце Гермионы пропускает удар. Он ничего не говорит. Нарцисса протягивает руки, помогая Грейнджер снять мантию, и она наконец смотрит на профессора, когда от нее избавляется. Он ловит ее взгляд.

Холодная чернота его глаз впивается в Грейнджер, вызывая приступ глухой паники. Он знает. Он все знает, но ничего не говорит. И внезапно он скользит по ней взглядом от макушки до кончиков босых пальцев. Гермиона не видит себя в зеркало перед выходом, но что-то ей подсказывает, что выглядит она необычно.

Северус едва заметно сглатывает и отводит взгляд.

— Пора, — коротко бросает он. — Заведите руки за спину.

Гермиона наблюдает за его поведением и снова не перечит, пусть и против своей воли. Заложив руки в замок на крестец, девушка поворачивается назад, и уже знакомое заклинание сковывает ей запястья.

— Просто направляйтесь вперед, как откроют двери, — негромко произносит он, склонившись к ее волосам. — И без глупостей.

Затылок покрывается мурашками.

Нарцисса поправляет невесомый подол платья Гермионы и, взяв за плечи, разворачивает ко входу. Северус заходит первым, скрываясь в зале. Несколько мгновений ничего не происходит, а затем по ту сторону звучит шипящий зловещий голос, и тело бросает в холод.

Обитатели зала дерут басами глотку, и массивные двери медленно открываются вовнутрь.

Гермиона задерживает дыхание.

Зал с высоким потолком и гигантской хрустальной люстрой заполнен несколькими дюжинами пожирателей, которые в одночасье поворачивают головы, едва Гермиона появляется на пороге.

Дрожь неконтролируемой волной бежит по телу, Гермиона сжимает челюсти, чтобы не стучали зубы. Щеки вспыхивают почти моментально, едва она заставляет себя шевелиться, начиная идти вперед.

Северус стоит по левую сторону от кресла Повелителя, заложив за спину руки и крепко сцепив их в замок. Он смотрит на Грейнджер, как и все присутствующие в зале, и у него в голове не укладывается, что это правда она.

Нарцисса постаралась на славу, чтобы превратить эту церемонию в нечто стоящее, но главному элементу вечера уделяет максимум внимания. Гермиона Грейнджер выглядит совсем не как Гермиона Грейнджер.

Худое тело девушки облачено в темный боди, стягивающий ее торс так сильно, что выше границы чашечек виднеются покраснения. Ей тяжело дышать. Светлые руки заведены за спину, от чего косточки ключиц особенно сильно выделяются. Каштановые непослушные волосы забраны в тугой узел на затылке.

Ожогов на грудной клетке не видно, ссадины от режущего заклинания, которым Северус не по своей воле награждает ее несколько дней назад, тоже. На тонкой талии девушки повязана серая лента, от которой вниз тянется почти прозрачный подол до середины щиколотки.

Узор напоминает битое стекло, рваные концы качаются при каждом шаге, переливаясь в свете свечей от люстры под потолком.

Белые ступни девушки нагие.

Северус бросает взор на собравшихся. Взгляды пожирателей разные, но имеют один подтекст. Кто-то смотрит со слепой ненавистью, желая лишь смерти осквернительницы крови, как, например, Беллатриса. Кто-то облизывает похотливым взглядом ее с головы до ног, представляя во всех красках, как воспользуется этим телом, а затем замучает до смерти.

Однако каждый из них понимает очевидное через несколько секунд, когда Повелитель поднимается с места. Взгляды приспешников покорно опускаются в пол.

Девчонка принадлежит Темному Лорду.

Пэнси делает глоток вина, стоя среди толпы пожирателей, и не сводит взгляда с Грейнджер, пунцовые щеки которой видно с другого конца зала. Паркинсон немало поражается, когда видит на пороге грязнокровку, потому что она — последнее, чего можно было ожидать от этого вечера.

Однако чем ближе она подходит к пьедесталу, на котором стоит Темный Лорд, тем шире становится улыбка Пэнси. Грейнджер не переживет сегодняшний вечер. Это ее последний выход.

Темный Лорд смотрит на идущую к нему девчонку с потаенным восторгом. Нарцисса постаралась на славу, главный гвоздь программы выглядит превосходно. Том никогда раньше не испытывал влечения к магглорожденным, но эта представительница низшей расы крови будоражит его мысли.