Гермиона не слышит себя, когда кричит снова.

— Прошу, — задыхается Гермиона, едва выдавливая из себя слова, — прошу вас…

— У тебя нет права просить, — цедит Беллатриса, — у тебя нет никаких прав… Отвечай на вопрос!

Кожу на грудной клетке плавит, рука почти отнимается от боли. В воздухе витает едва уловимый запах металла и соли. Это кровь. Гермиона знает этот запах. Так для нее пахнет кровь. Девушка через силу сглатывает.

— Мы не были там…

— Значит, надо освежить твою память, — вся пылает от злости Лестрейндж и, не дав ей закончить, снова склоняется над девушкой.

Нарцисса зажмуривается и отворачивается, когда гриффиндорка снова истошно кричит. Миссис Малфой не может заставить себя пошевелиться, ее тело словно цепенеет от происходящих в этот самый момент событий. До этого момента у нее, кажется, так и не укладывается в голове тот факт, что ее сестра настолько жестока.

Цисси даже не находит в себе силы закрыть уши руками. Скорее наоборот. Она наказывает себя. Наказывает за бездействие, слушая крики невиновной девушки, чтобы они неоднократно снились ей в кошмарах. Она хочет это остановить, но…

Она распахивает глаза. В дальней части комнаты, схватившись руками за подоконник и опустив голову вниз, стоит ее сын. Ее единственный сын, за которого она перебьет не одну дюжину маглорожденных, если это спасет ему жизнь.

Нарцисса знает, что поступит так, не раздумывая. Отдаст свою душу за него. Наверное, поэтому она бездействует. Ее вмешательство понесет последствия. На себя ей плевать, давно плевать. Материнское сердце Нарциссы болит лишь за одного человека.

Она сразу думает о том, как это скажется на Драко.

Вот она и стоит, оцепенев от ужаса.

Не видит другого выхода.

— Ну! — рявкает Лестрейндж.

— Пожалуйста! — рыдает Гермиона.

— Что еще вы там взяли?! Что еще?! Отвечай! — окончательно теряет терпение Беллатриса и, оставив окровавленный кинжал на полу, хватает в руки палочку, тут же замахиваясь. — Круцио!

Нарцисса снова зажмуривается до искр в глазах и до крови кусает нижнюю губу, когда стискивает зубы. Крики Гермионы Джин Грейнджер эхом отскакивают от стен поместья, пробираясь в каждый угол комнат. Волосы на руках встают дыбом.

За закрытыми веками Нарцисса различает алые и рубиновые вспышки света. Пол под ногами начинает дрожать, и она знает, что это потому что гриффиндорка бьется в конвульсиях от нестерпимой боли. Сердце Нарциссы сжимается.

Мерлин, помоги нам всем.

— Я не остановлюсь, грязнокровка, — визжит Беллатриса над смертельно бледным лицом девушки. — В твоих интересах говорить, в противном случае ты просто унесешь эту тайну на тот свет!

— Не были мы в вашем сейфе! — из последних сил хрипит Гермиона. — Меч — подделка, он не настоящий!

Беллатриса сжимает зубы и, с грохотом оставив на полу палочку, снова хватает в руки кинжал.

— Я тебе не верю, — шипит она.

Гермиона чувствует, как от боли начинает отключаться. На крики больше не остается сил. Все сливается в одно бесконечное мгновение, в нескончаемую агонию. Когда Беллатриса заканчивает, Гермиона уже едва цепляется за реальность.

— Это всегда будет при тебе, — шепчет Беллатриса ей в лицо, схватившись пальцами за подбородок, — оно с тобой посмертно.

Ногтевые пластины темной волшебницы белеют от сильной хватки. Еще раз взглянув в лицо сломившейся жертве, Беллатриса выпускает ее лицо, и голова Гермионы безвольно поворачивается на бок.

Выпрямившись, Лестрейндж разминает шею и поднимается на ноги, убирая кончиком окровавленного кинжала прядь своих волос.

— Что ж, — расправляет она подол своего платья, — в услугах грязнокровки мы больше не нуждаемся. Сивый!

Оборотень с энтузиазмом скалит зубы. Он с упоением наблюдает все это время за всем, что происходит.

— Развлекайся, если хочешь, — жмет она плечами.

— Еще чего! — раздается на всю гостиную знакомый голос.

Гермиона пытается пошевелиться. Рон! Она правда пытается, но у нее просто нет сил. Никаких. Абсолютно. Вся реальность словно замедляется для нее и при этом бежит быстрее положенного. Через пелену слез на глазах Гермиона едва видит вспышки каких-то заклинаний. Слух улавливает чьи-то слова.

Она чувствует себя так, словно находится на большой глубине. И все доносится до нее через толщу воды.

Гермиона понимает, что ее с силой тянут наверх. Надежда блеклым угольком тлеет в ее душе, но тут же гаснет. Она начинает различать очертания потолка и огромную хрустальную люстру. Гермиона чувствует у глотки что-то холодное. Волосы снова кто-то стягивает назад. Проклятье.

— Бросайте палочки, — рычит Беллатриса. — В противном случае мы все посмотрим, насколько грязная ее кровь!

Мерлин, помоги нам всем.

Гермиона старается не шевелиться, пытается только заставить свое сознание очнуться. Давай, ну же! Борись! Нельзя сдаваться! Не дай ей понять, что она победила! Заставляй сердце биться! Тело начинает повиноваться. Гермиона постепенно начинает слышать шум в ушах, по венам начинает гонять кровь в нужном темпе.

— Бросайте! — снова вопль над самым ухом.

Гермиона едва различает звуки глухих ударов каких-то предметов об пол. Кажется, мальчики оба здесь. Они в порядке. Значит, все хорошо. Скоро все закончится. Все хорошо. Кинжал впивается все сильнее. Гермиона чувствует, как по шее течет что-то горячее и липкое. Запах металла и соли снова попадает в нос, помогая прийти в себя.

Все будет хорошо.

— Драко, возьми палочки! — командует Беллатриса. — Темный Лорд скоро будет здесь.

Рон не сводит взгляда с Гермионы, почти пружинит на месте, приготовившись к прыжку, если потребуется. Он знает, что так и будет. Боковым зрением Рон замечает, как светлая макушка Малфоя младшего маячит над полом. Да этот трус боится! Он даже спиной к нам не поворачивается!

— Цисси, — глядя на всех собравшихся в комнате с интервалом в пару мгновений, подает голос Беллатриса, — следует вернуть этих маленьких героев обратно в подвал, — озвучивает она свои мысли, — а Сивый обеспечит достойный прием мисс Грязнокровке. Он с удовольствием подарит ей последнюю ночь, достойную чистоты ее крови…

Гермиона слышит, как речь Беллатрисы над ее ухом обрывается. Продолжая смотреть вверх затуманенным взором, она не сразу понимает, что происходит. Кажется, всего мгновение назад люстра представляла из себя подобие на небесное светило, а теперь оно мчится на нее метеоритом, словно в замедленной съемке.

Все происходит слишком медленно и быстро одновременно. Глухие вскрики из разных концов гостиной, светило все быстрее приближается к земле, тело лишается опоры, колени ноют от острой боли очередного удара. Гермиона падает на пол, по инерции накрывая голову руками.

Хрустальное крошево усеивает пол из темного дерева миллионами осколков.

Гермиона не успевает анализировать, чувствует только, как ее кто-то тянет за руку. Ей не хватает сил сопротивляться или что-то сказать, она лишь беспомощно поддается движению, но, открыв глаза, задыхается от снова вспыхнувшей в груди надежды.

Рон.

Крепко сжав ее руку в своей, Уизли тянет Грейнджер за собой. Гермиона едва шевелит ногами. Где-то рядом Гарри бросает оглушительное «Остолбеней», виднеется светлая макушка Драко, которого уводит куда-то в сторону Нарцисса, с пола поднимается разъяренная Беллатриса. Она мечет из глаз искры.

— Он уже скоро будет здесь! — визжит Беллатриса. — Сивый, хватай!

Словно в кадрах старого немого кино Гермиона бежит из последних сил, стараясь не выпускать рыжую макушку Рона из виду. Она чувствует его ладонь в своей руке. Гарри что-то кричит. Совсем немного остается. Добби что-то вопит бывшим хозяевам, Гермиона не различает ни слова.

Забери нас отсюда.

Еще пару шагов. Сердце бьет по ребрам с истошной силой. Слишком редко и очень больно. Шаг. Гермиона почти видит, как медленно начинает закручиваться трансгрессия. Рваный вздох облегчения. Еще один шаг.

И в глотку впивается ворот кофты. Гермиона теряет равновесие, делая шаг в другую сторону. Она делает его назад. Ладонь Рона выскальзывает из ее руки. Блестит серебряный клинок. Мгновение. Всего несколько секунд. Момент, когда понимаешь, что тебе не хватает одного рывка, чтобы все случилось иначе.