Открыв самый нижний, Гермиона замирает, заприметив там какие-то вещи. Потянувшись вниз, она вынимает небольшую стопку слегка отсыревших листов для писем и наполовину пустую чернильницу с истрепавшимся пером.

Надежда вспыхивает у нее в груди.

Она сможет выбраться отсюда, если у нее получится позвать на помощь или хотя бы дать друзьям знать, что она жива. Отбросив полу мантии, Гермиона садится на край стула и, с усилием вскрыв слегка засохшую чернильницу, берет в руки перо.

— Пару слов, — шепчет она, перехватывая его между пальцами. — Всего пару.

Склонившись, Гермиона бегло царапает по пергаменту.

— И где она сейчас?!

Гермиона дергается, оборачиваясь назад. Из коридора доносятся вопли Беллатрисы.

— Мне плевать, тупоголовое отродье, — ледяным тоном произносит она. — Я задала вопрос и хочу получить на него ответ! Сейчас же!

Гермиона торопливо закрывает чернильницу, хватает бумагу с пером и все заталкивает обратно в ящик, тихо закрывая его за собой дрожащими руками. В глотке долбит сердце, ладони становятся влажными. Она с ужасом смотрит на готовое письмо с кляксой и понимает, что ей необходимо куда-то его спрятать.

Поднявшись на ноги, она начинает лихорадочно бегать взглядом по комнате. Вопли Лестрейндж звучат так близко, словно она находится прямо за дверью и в любую секунду войдет в эту комнату. Гермиона на негнущихся ногах носится на цыпочках по комнате, глядя по сторонам, как вдруг за что-то запинается.

Да так больно, что приходится закусить губу, чтобы не издать лишнего звука. Схватившись за пальцы на ногах, Гермиона старается перетерпеть вспышку боли, после чего смотрит на то место, за которое спотыкается.

Возле задней ножки постели торчит уголок доски, которая слегка отходит от пола. Присев на пол, Гермиона оставляет письмо рядом и, думая только о том, чтобы поскорее спрятать его, поддевает дрожащими пальцами доску.

Она стискивает зубы, потому что сил не хватает, но не бросает это дело. Половицу удается поднять, и Гермиона, не выпуская ее, смотрит внутрь. В полу виднеется небольшое углубление, тянет запахом мокрой земли. Очень странно, учитывая тот факт, что она находится на втором этаже, но ей сейчас не до этого.

Сложив лист вдвое, Гермиона кладет его в импровизированный тайник и осторожно опускает половицу обратно, оставляя небольшой зазор, чтобы можно было поднять доску повторно. Едва она заканчивает и вскакивает на ноги, как что-то щелкает в замочной скважине, и ручка опускается вниз.

Сердце уходит в пятки.

— Уже встала?

И только с помощью Мерлина продолжает биться дальше.

Нарцисса входит в комнату с каким-то чехлом в руках и закрывает за собой дверь, накладывая чары. Бросив на Гермиону быстрый взгляд, Нарцисса проходит к креслу и кладет на него то, что приносит с собой.

Она хмурится, глядя на стол.

— Ты ничего не съела, — указывает она рукой на нетронутый поднос. — Почему?

Гермиона молча смотрит на женщину.

— Я задала тебе вопрос, — ровным голосом произносит миссис Малфой. — Почему ты не съела свой ужин?

— Я, — размыкает губы Гермиона, — не знаю.

Нарцисса заламывает руки, глядя то на еду, то на слишком худую девушку, которая умудряется тонуть в мантии самого маленького размера из всех, что она находит в доме. Выглядит девчонка лучше, чем вчера, но все равно не так хорошо, как хотелось бы.

Придется снова брать все в свои руки.

— Идем, — направляется Нарцисса в ванную, — надо тебя подготовить.

Оцепенение проходит окончательно. Гермиона снова чувствует почву под ногами и сжимает руки в кулаки.

— Я была в ванной вечером, — твердым голосом замечает она.

Нарцисса останавливается, глядя на девушку. Ее голос так быстро меняется, что это невозможно не заметить. Миссис Малфой в который раз отмечает, как быстро переключается Грейнджер. Страх сковывает ее, но она словно борется сама с собой, постоянно его сбрасывая.

— Тебя надо подготовить, — тем же тоном повторяет Нарцисса. — Платье будет открытым, ты должна выглядеть подобающе.

Гермиона сначала не понимает, что она имеет в виду, а затем ее щеки вспыхивают, когда она опускает взгляд на мгновение вниз. Намеренно прикусив внутреннюю сторону щеки, Гермиона старается подавить стыд.

— Живее, — открывает дверь в ванную Нарцисса, — мне долго ждать?

Грейнджер не находит другого варианта. Ее все равно заставят выполнять те или иные вещи. Со связанными магическим заклинанием запястьями или с нацеленной в висок палочкой, но заставят. Единственное, что может позволить себе Гермиона в данный момент — войти в ванную с гордо поднятой головой.

И выйти из нее спустя бесконечное количество времени с алыми щеками, дрожащей челюстью и ненавистью ко всему миру и к Нарциссе, в первую очередь. Гермиона никогда в жизни не испытывает такого стыда, как в этот самый момент.

Несмотря на то, что Нарцисса действует исключительно профессионально, если можно так сказать, и не касается ее, а лишь пользуется магией, погоды это не играет. Она даже не позволяет ей накинуть на себя хоть что-нибудь, когда они проходят в комнату.

Гермиона только сейчас понимает, что значит быть обнаженной и быть обнаженной. Она никогда раньше не доводила до идеальной гладкости буквально всю свою нижнюю часть тела, а теперь она испытывает это на своей шкуре в полной мере.

Тем страшнее ей становится от слов Северуса Снейпа: «Это уже будет решение Темного Лорда».

— Встань к огню, — указывает к камину Нарцисса.

Гермиона замечает, что в их отсутствие кто-то разжигает камин. Наверное, один из домовиков. Девушка сиротливо обхватывает себя руками, скрывая маленькую грудь, и останавливается у огня. Тепло окутывает ее правое нагое бедро.

Нарцисса склоняется над чехлом, расстегивает молнию и вынимает платье на вешалке. Гермиона сглатывает, глядя на него. Вот что имеет в виду Нарцисса, когда говорит, что оно открытое.

— Давай, — склонившись, побуждает ее женщина шагнуть в платье.

Гермиона делает шаг вперед. Миссис Малфой натягивает корсетный черный боди с открытыми плечами наверх, дергая Гермионой, как тряпичной куклой.

— Стой смирно, — коротко бросает она.

Грейнджер нехотя слушается и ставит ноги на ширине плеч, чтобы было удобнее. Нарцисса обходит девушку, с прищуром глядя на ее тело. Гермиона уже испытывает до этого слишком большой стыд, взгляд женщины ее не задевает.

— Ты слишком худая, — констатирует Нарцисса и снова поправляет ровнее корсет, — вставки скроют особенности твоей фигуры. — Повернись, я завяжу шнуровку.

Гермиона сжимает губы и поворачивается. Нарцисса тянет шнурки без жалости, затягивает ее торс в корсет и даже не спрашивает, может она дышать или нет. Только все ниже и ниже затягивает шнурок, а затем дергает в последний раз и завязывает бант.

Грейнджер даже не успевает вдохнуть поглубже, а теперь у нее больше нет такой возможности. Нарцисса взмахивает палочкой, и вокруг талии Гермионы змеей вьется подол из легкой и прозрачной серой ткани, напоминающей чем-то битое стекло. Кончается он на середине голени и края висят обрывками, словно их кто-то рвал вручную.

Однако это выглядит опрятно и изысканно. Нарцисса взмахивает палочкой снова, и волосы девушки оказываются завязаны в тугой узел на затылке. Да так, что тянет у висков. Ни одна прядь не выпадает. Только челка, аккуратно уложенная на правую сторону, дает Гермионе возможность понимать, что это все еще она.

Нарцисса встает напротив Гермионы и берет пальцами подбородок, рассматривая ее лицо. Ссадина на щеке, ожоги на груди и шрамы на руках портят всю картину. Цисси знает, что сможет скрыть большую часть повреждений ее кожи временным заклинанием.

Но не шрамы на руках, в ее силах их только замаскировать.

Она знает, чем старшая сестра наносила девушке увечья.

— Не шевелись, — бросает Нарцисса.

Гермиона все равно вздрагивает, закрывая глаза, когда миссис Малфой целится ей в лицо палочкой, но затем чувствует что-то отдаленно похожее на боль на щеке и на грудной клетке. Нарцисса рассматривает ее, пока залечивает раны.