– У нас ничего не должно быть. Искусство у нас не в почёте, особенно если оно не во имя металлического бога. Но страшно даже не это. Страшно то, что на картине изображено.
– Там же… Просто женщина.
Дейви усмехается, а затем, прежде чем уйти, подтверждает:
– Да, именно. Просто женщина.
Дейви Уоллер следующим днём отправляется в Гудбэй на поиски Артёма, а Эбби остаётся работать на благо металлического бога. И тут происходит нечто важное. Когда Эбби прибирается в одной из секций самолёта, то в помещение заглядывает охранник стены, который свою смену уже отстоял. Он осторожно закрывает за собой дверь, а после убеждается, что здесь больше никого нет. Лишь затем он подступает к Эбигейл, которая даже не обращает на это внимания, ведь копошится где-то за алтарём.
– Эй, девчонка. Я слышал, ты хочешь уйти в Гудбэй?.. – Солдат обращается к Эбби, так что она выглядывает из-за алтаря, только спустя пару секунд подхватывая, о чём именно идёт речь. Эбби сперва хмурится, но затем кивает.
– Тогда слушай, – Мусорщик мерзко улыбается и делает пару шагов к Эбби поближе. От него пахнет вонючей грибной похлёбкой:
– А как сильно ты туда хочешь? Просто, есть варианты, но тут, сама понимаешь, услуга за услугу…
Мусорщик подбирается совсем близко, Эбби нащупывает в кармане складной нож, который Артём подарил ей когда-то. Знакомые чувства подступают к горлу, становится тяжело дышать. С каждой секундой тело сковывает всё сильнее, паралич борется с мышцами рук и ног. Эбигейл понимает, чего хочет этот человек.
– Так что давай я помогу тебе, а ты мне?.. – Своей грязной, стёртой ладонью охранник касается её щеки. Прикосновение обжигает так сильно, что тело вздрагивает, а вместе с телом вздрагивает и разум. Эбби выхватывает нож из кармана, раскрывает его и бьёт лезвием в бок мусорщика. Она быстро подскакивает к двери, отпирает ту и исчезает в коридоре. Эбби бежит так быстро, как только может, ей необходимо добежать до дома Дейви Уоллера и запереться там. Кажется, что это то место, где её не достанут. Место, где безопасность – это не пустой звук.
Руки дрожат, ноги едва ли держат Эбби. Старые воспоминания грызут её, съедая ещё и реальность вокруг. Эбигейл не готова к столь повсеместной одержимости, она не хочет быть здесь, она хочет… Домой? Неужели домой? Это ведь плохое место, но какое место в её жизни было лучше дома? Мама ведь за неё бы горой стояла, если бы знала, что сделали с её милой дочерью. От того стены квартиры хотя бы казались надёжнее и роднее. Но кто ещё мог бы так за Эбигейл переживать, если не мама? Артём? Так где же он? Почему он её бросил здесь, как ненужную игрушку?
Эбби врывается в дом и тут же запирается, прижавшись спиной к двери, будто это поможет ей держаться плотнее. Голос дрожит, но губы всё равно зовут его:
– Артём…
Он не придёт. Артём не слышит, потому что он не рядом. Он и не хочет быть рядом, ему это не нужно. Видимо, он слишком крутой, чтобы быть рядом.
Уже в этот же день за Эбигейл приходит стальной отец в сопровождении нескольких охранников, те стучатся в дверь и угрожают её выломать. Эбигейл всё равно не открывают. Тогда мусорщики делают то, что грозились сделать – приносят какую-то автоматическую пилу и прорезают замок.
– Не подходите! – Выкрикивает Эбби, выставляет вперёд нож. Один из мусорщиков ударом ладони по руке выбивает оружие у Эбигейл, а после даёт ей смачную затрещину, от которой девочка валится на пол. Её тут же хватают за волосы и тащат на улицу, как бы она не сопротивлялась. Эбби выносят на всеобщее обозрение, к колодцу, где её ждёт толпа и раненный мусорщик. Тому уже перевязали бок какой-то тряпкой.
– Вот эта дура меня пырнула. – Указывает он на Эбби пальцем. Плебс начинает осуждающе гудеть.
– Тише, люди, тише. – Требует стальной отец и оборачивается к Эбигейл: – Давайте разберёмся. Почему ты ударила его ножом?
Эбигейл держат под руку, не дают сделать и шага в сторону. Голова гудит, но слова она понимает и даже знает, что она могла бы сказать в ответ. Но несмотря на всю горесть своего положения, Эбигейл всё равно молчит, не находя то ли сил, то ли желания отвечать. Этим решает воспользоваться обиженный мусорщик:
– Она больная. Мы просто говорили, когда она выхватила нож и набросилась на меня.
Толпа вновь гудит, а Эбби скалится в ответ, но слов чужого языка этим людям не говорит. Стальной отец тогда подходит к ней поближе, встаёт на одно колено и заглядывает прямо в её изумрудные глаза. Это смущает Эбигейл, но вырваться и отступить ей не позволяют. Взгляд у стального отца такой пронизывающий, что становится не по себе. Этот человек смотрит даже не в глаза, а на внутреннюю сторону твоей черепной коробки. Кажется, он перешерстил мысли Эбби и всё понял, без единого слова понял, что же именно произошло.
Стальной отец поднимается, выпрямляется и говорит:
– Я думаю, ты ещё не слышала. Металлический бог дал мне талант! Талант видеть правду. Я могу читать людей также хорошо, как люди читают книги. И теперь я точно знаю, что произошло, а значит, что время наказывать виновных!
Люди радуются, а обиженный мусорщик нервничает. Он верит в дар стального отца, а значит точно понимает, что сейчас произойдёт. Стальной отец тем временем открывает люк колодца, готовясь вынести приговор. Он тянет интригу, играет с толпой и вынуждает её молитвенно смотреть на своего святого, ожидая, когда же с его губ упадёт истина.
– Ты. – Стальной отец указывает на мусорщика. – Ты возжелал нашу гостью, ей пришлось защищаться. Ты знаешь цену.
– Мы правда просто общались, я её едва ли тронул, она нож сразу схватила!
Виновный ещё пытается оправдаться, но ни единому его слову уже никто не верит. Толпе на изменение своего мнения требуется всего лишь несколько секунд. Народ уже защищает девочку и освистывает того, кого прежде поддерживал. Всего пара слов стального отца, и истина в глазах этих людей начинает выглядеть абсолютно иначе. Их искренняя ненависть перескакивает с одного на другого также легко, как перескакивает мяч при игре в горячую картошку.
Мусорщика тащат к колодцу и пропихивают внутрь. Всякое сопротивление подавляется, приговор приводится в исполнение. Эбби слышит крики, а также звук, с которым тело падает в воду. Больше ничего услышать не удаётся, люк закрывают, а толпа отмечает триумф правосудия.
– Девчонку ко мне. – Приказывает стальной отец и отправляется в дом металлического Бога. Эбби волочат за ним, ей это не нравится, но, без своего защитного костыля, она ничего не может противопоставить грубым, грузным мужчинам. Ещё Эбигейл замечает, что один из мусорщиков тащит в руках прямоугольник, завёрнутый в полотно.
Её бросают в покои стального отца и оставляют их один на один. Становится неожиданностью, что здесь есть небольшой диванчик. Неужели святым можно сидеть на мягком? Ещё Эбигейл замечает тот прямоугольник в тряпке.
Стальной отец падает на диван, тем самым отвечая на неозвученный вопрос. Он некоторое время смотрит на Эбби, а затем заговаривает на русском, источая свой странный, даже примитивный акцент:
– Как тебя зовут?
– Эбигейл.
– А родители тебя как назвали?
– Моё имя Эбигейл.
– Я тебя понял. Знаешь, в принципе, это не так уж и важно. Как думаешь, почему я помог тебе?
– Помог мне? Я думала, что Вы увидели правду.
– Ой, правда. Про правду забудь, она не важна. Правда это что-то абстрактное, она у всех разная. Важна не правда, важна способность убеждать. Если те, кто решают твою судьбу, верят тебе, то ты жертва, а не преступник. Если нет, то наоборот. И я здесь решаю судьбы. Я здесь самый убедительный. Если захочу, то завтра скажу, что их тела – им не место. Что мы машины, что нужно снять с себя кожу, чтобы получить то тело, в котором мы должны находиться. Будь уверена, они это сделают, даже с детей своих кожу спустят. А всех несогласных с политикой освобождения тела – в колодец, в дом плоти.
– Зачем вам тогда железо на теле?
– Девочка моя, доверие – вещь, которую тяжело получить. Мне нужно показать им, что мы в одной лодке. Такого маленького жеста вполне достаточно, чтобы настала пора мыться в заводских сточных водах и вдыхать дым доменных печей. Но делать это буду уже не я, а самые достойные, самые лучшие! Ведь чем больше они от себя отдадут, тем большие они молодцы, тем больше они уважаемы и тем больше их любят. И это мой тебе урок, Эбигейл! Хороший лидер должен получить доверие, признание, а лишь потом действовать.
