Может это паника, и мой организм отвечает так на стресс? Но я дико голодна и хочу этого мужчину. Я сгораю под ним.

Он так легко зажигает меня, воспламеняет. И так легко остужает под прохладными струями. Даже душ не дал мне принять в одиночку. Держал на руках, пока вода смывала с меня все следы.

Когда я открываю глаза, его нет рядом. Комната пуста, а за окном спускается вечер. Спальня на втором этаже, и я слышу со стороны первого чьи — то голоса. Поднимаюсь с кровати, с опаской ступая на ноги. Тело прошибает волной боли, но я могу ее терпеть. После укола, который мне поставил Тамерлан в машине, мне стало намного легче.

Накидываю на плечи его рубашку и застегиваю на пуговицы. Запах его тела и парфюма проникает в легкие. Осматриваюсь по сторонам и думаю о том, что это место мне нравится. Дом двухэтажный, намного скромней того, где обитает Амин. Но он кажется мне невероятно уютным. Может потому что здесь Амин ведет себя по — другому? Или потому что здесь нет никого кроме нас?

Желудок сводит спазмом. Я дико голодна. Только сейчас понимаю, что не ела с самого утра. Спускаюсь вниз, едва ли не на носочках. Амин в гостиной. Стоит у окна, с зажатой между губ сигаретой. Дико сексуальная картина. И я вдруг ловлю себя на мысли, что этот мужчина уже не кажется мне монстром. Он близок мне… и дело не в недавнем сексе. Тут совсем другое…

Заметив меня он делает знак, чтобы я оставила его одного.

Я ставлю блюдо с салатом на стол и осматриваю его. Удивляюсь своей продуктивности — за час мною приготовлен полноценный ужин. При чем такой ужин…. вряд ли Амин ел что — то подобное. Улыбаюсь про себя, представляя его реакцию. Тут и жареная картошка с луком, и аппетитные отбивные и даже оливье смогла сообразить. Правда, пришлось озадачить кухарку поисками маринованных огурцов. Эх, не хватает только селедочки под картошку…

В комнату входит Амин. Увидев меня, в фартуке он замирает. Его глаза с удивлением и толикой голода сканируют мою фигуру. Сердце бешено бьется в груди.

— Что это?

Он подходит, с удивлением смотрит на стол. Я чувствую легкий мандраж. Губы кривит улыбка.

— Я приготовила ужин. Прости. Не знаю, любишь ли ты такое..

Амин несколько секунд изучает содержимое стола, а потом поднимает глаза и я вижу, как уголок его губ вздрагивает в намеке на улыбку.

Схватив за запястье, он притягивает меня к себе. Его руки на моей талии. Амин тянет за хвост, заставляя запрокинуть голову.

— Очень кстати. Потому что я дико голоден, — шепчет, напряженно глядя на мои губы. Меня мурашит. А он смотрит на мои ключицы, и видит все. Радость мою видит, зависимость. Улыбается довольно, и, будто желая подразнить, выпускает меня из рук.

— Давай, корми меня, Лиза, — мое имя звучит дико сексуально. И в груди такое чувство, будто тысячи бабочек выпустили на волю. Стараюсь скрыть довольную улыбку, устраиваясь рядом с ним и накладываю ему еду.

А когда опускаюсь на стул, понимаю, что сделала. Подскакиваю из — за стола. Наступаю на ногу и ее пронзает болью. С губ слетает тихий всхлип. Амин поднимает на меня глаза, хмурится.

— Ты зачем вскочила? Сиди. Тебе ходить нельзя…

— Я на кухне поем…

Его взгляд становится жестким.

— С чего такие решения? — изгибает бровь. Слышу в его голосе предупреждение.

— Я знаю, что мужчины едят отдельно в твоей стране.

Он откидывается на спину стула. Разминает шею, о чем — то размышляя.

— Сюда подошла, — делает знак рукой.

Тело пронзает страх. Но я не подаю виду. Осторожно ступаю к нему. И когда я оказываюсь в доступности, он хватает меня за руку и притягивает к себе. Я падаю на него и Амин тут же оплетает мою талию рукой, не давая сбежать. Он берет мой подбородок пальцами, надавливает слегка, заставляя приоткрыть рот.

— У нас с тобой новая традиция. С этого момента ты ешь только сидя у меня на руках. Поняла?

Я киваю, а его пальцы уже скользят мне под рубашку.

— Давай, корми меня.

Боже, как это сексуально! Я уже не уверена в том, что хочу есть.

Подцепляю вилкой немного картошки и подношу к его губам.

— Это мое любимое блюдо детства. Зимой очень круто шла с маринованными огурцами.

Амин хмурится, смотря на еду. Но послушно забирает содержимое вилки в рот. Неспешно пережевывает и я вижу, как на его лице появляется одобрение.

— А это вкусно..

Говядина понравилась ему тоже. А вот оливье… он долго не хотел его пробовать. А потом в разговоре и сам не заметил как все съел.

Выпитый бокал вина кружит мне голову. Амин допивает виски. Мы молчим. Я не знаю, о чем могу говорить, а о чем нет. Как бы он не приблизил меня, все равно между нами пропасть. Он чужой и опасный… по крайней мере, я напоминаю это себе.

— Есть десерт, — вспоминаю о пироге, заботливо оставленным для нас кухаркой.

Чувствую, как его пальцы касаются моего плеча. Очень осторожно, невесомо.

— Разденься, — тихий шепот, а меня прошибает током. От одного только слова низ живота стягивает приятной истомой.

Поднимаю на него взгляд и дыхание перехватывает. Черные, бездонные глаза полыхают от желания. Его рука спускается к моему лону. Нежным поглаживанием он раздвигает мои бедра и накрывает их пальцами. Голова идет кругом, прикрываю глаза, подаваясь бедрами к его пальцам.

— Лиза, разденься, — его тон становится более требовательным. Я тянусь к рубашке и расстегиваю пуговицы. Одну за другой. Из последних сил сохраняю равновесие… потому что он уже… внутри меня.

Его вторая рука касается моих ключиц. Он спускается вниз, раздвигая полы рубашки. Его губы смыкаются на моем соске, и в этот момент внутри происходит взрыв. Я хватаюсь за его голову, стискивая пальцами короткие волосы. Подаюсь ему навстречу, желая еще и еще…

И долго просить не нужно. Резким движением Амин пересаживает меня на стол. Слышу как летит на пол посуда, звенит, разбиваясь о каменный пол. Его так много, а я хочу больше! Приоткрыв глаза, вцепляюсь пальцами в застежку на его брюках. Он замирает. С интересом и наслаждением наблюдает за тем, как я стягиваю с него одежду, оголяя уже возбужденный, стоящий колом член.

— Ненасытная маленькая шлюха…, — наклоняется и в самые губы выдыхает. И сейчас эти слова звучат красивей любого комплимента. Стискивает мою грудь, до боли, до красных пятен и входит. Так, что звезды перед глазами. Цепляюсь ногтями в его плечи, закрывая глаза и позволяю этому сильному и опасному огромному зверю брать меня так, как того хочет он.

Мы мокрые, перепачканные соусом и вином. Он берет меня на руки и несет на диван. Кладет на прохладную кожу обивки прямо так… полностью обнаженной и довольной. Прижимаюсь к его груди, слушаю, как бьется его сердце. Прикрываю глаза, понимая с удивлением, что сейчас я счастлива. Здесь, наедине с ним. С моим Амином.

Он перебирает мои волосы. А потом закуривает, выпуская в воздух дым. И никто ничего не говорит. Нам комфортно в этой уютной тишине.

Я замечаю на его запястье цепочку. На ней кулон в виде льва. Не видела ее раньше. Тянусь пальцами, касаясь изделия. Лев такой злой, свирепый, с огромными лапами.

— Это ты, — слетает шепот с губ.

Амин удивленно опускает на меня глаза.

— Такой же сильный. Можешь быть самым опасным врагом. А можешь быть — спасением для кого — то.

Он делает затяжку, выдыхает. Все это время внимательно смотрит на меня.

— Это я силой забрал. Мне было лет десять, жрать было нечего, думал, что сдохну. Один богатенький ублюдок дразнил нас со своими друзьями, а потом один из них предложил драться, если выиграю, то они купят хлеба. В ту ночь… Именно в ту ночь я стал тем, кем являюсь сейчас. В этой жизни ничего не дается просто так, если хочешь стать кем-то, то надо идти и самому брать. Этот кулон — единственная вещь, которой я дорожу. И когда меня не станет… мой сын будет владеть им…

Мне не нравятся мысли о смерти. Он так говорит, будто готов к ней уже сегодня или завтра.