– Ри, ты слепая?! – со смешком истерит Кэт. – Он дома, в своей тусовке. Он… ты не понимаешь, что ли?! Чарли изменяет тебе!

– Ой, брось. Откуда такие выводы, – успокаиваю подругу, и та, ошарашенная моим тугодумием, снова тычет в экран. Но мне на помощь приходит Мэнди:

– Ему, скорее всего, устроили вечеринку по поводу возвращения, чтобы поддержать. Помнишь, мы тоже собирались, но не успели?

Кэт взирает на нас с жалостью, барабаня острыми коготками по айфону, а потом разворачивается и гордо уходит. Это у нас математика, а у нее – театральное искусство сейчас.

– Уф-ф, зацепило ее, однако, – шепчет Аманда. – Скажи честно, ты его правда не ревнуешь?

– Ревную, конечно. Хотя уверена, что он мне не изменяет, тем более напоказ непонятно с кем. Ему заняться нечем, по-твоему? Он ведь только вчера в Нью-Йорк прилетел.

Но разговоры о Чарли пробудили во мне любопытство, и всю математику я шпионю за собственным парнем в инстаграме. По хэштегам и правда быстро нашлись свежие фотки. «Вечеринка старых друзей», – подписано безобразие в профиле Триши Вудс. Приглядываюсь к чертам лица – и узнаю: это же актриса с канала «Дисней»! По ней Итон фанатеет.

Мстительно щурясь, сверлю взглядом преподавателя, и тот с опаской поправляет галстук, отвечая мне таким же прищуром, полным подозрения.

Не об этой ли девчонке упоминала Феррари? Начинающая звезда Голливуда, которая позволила Осборну много плохих вещей на камеру?

Я даже усмехаюсь от чужой бесхребетности. Чарли едва этой диве карьеру не угробил, а она ему вечеринки закатывает!

Но кто я такая, чтобы говорить о хребтах. Мой давно истончал. Кальция не хватает, гордости и смелости. Что бы такое съесть, чтобы развить в себе эти полезные для девушки Осборна качества?

«Для начала отключи интернет», – подсказывает здравый смысл, и я силой воли убираю смартфон в карман брюк. Толку мне следить за жизнью Чарли в Сети? Это бесполезно. Сомнений прибавится, а правды – ноль. Пускай Кэт истерит на пустом месте, а я просто буду верить в Чарли. В нас.

Не вытерпев, снова достаю смартфон и быстро печатаю смс-ку, закусив губу:

«Перестань целоваться со своими бывшими, а то Кошка-Кэт извелась от ревности. Иду сегодня к Майклу, пожелай мне удачи. Люблю, скучаю. Рианна Ламлашская».

Дублирую сообщение в инстаграм Чарли, а заодно пересылаю мысленно, энергетическим импульсом: вдруг дойдет.

От этих простых действий становится легче. Я уже готова сосредоточиться и слушать преподавателя, когда телефон вибрирует, и я с надеждой хватаю его.

Феррари Джонс.

«В подтверждение нашего разговора». И ссылка.

Заинтригованная, перехожу по ссылке и давлюсь воздухом на первых же секундах, потому что там показывают порно с участием моего парня. Чарли просто невменяемый. Оу-оу-оу!.. у меня нет слов, как и у Триши, которая скоро потеряет сознание. Хорошо, звук отключен по умолчанию, иначе моя душа не выдержала бы.

Чарли ничего плохого мне не сделал. На видео он ведет себя, как животное, не со мной. Но плохо мне.

У меня занимает целую вечность, чтобы сообразить, что это старое видео, январское, а не новое. Раньше у Чарли волосы были покороче, он не стригся после приезда в Ламлаш.

– Рианна, телефон – мне на стол, – гремит математик, и я вздрагиваю от неожиданности.

Слава богу. Заберите у меня телефон и не возвращайте никогда.

А еще сообщите, пожалуйста, Чарли Осборну, что его лучшая подруга – стерва.

В госпитале я гуляю мимо ресепшена минут десять. От страха не чувствую ног. Потом еще минут десять упрекаю себя за такую издевательскую метафору. Майкл – вот кто не чувствует ног, а я всего лишь бессовестная трусиха. В груди резонирует волнение, будто вода в стакане дрожит во время землетрясения.

– Ри! Спасибо, что пришла, – окликает меня сержант Салливан, и я быстро направляюсь к нему, теребя шлейки на рюкзаке.

Отец Майкла сжимает мои руки, отогревая холодные ладони.

– Я не могу, – признаюсь, но сержант… то есть, он ведь не сержант, а просто мистер Салливан теперь. В общем, мистер Салливан тяжело вздыхает и просит:

– Хотя бы на минуту зайди. Он не один сейчас, так что вам будет легче.

– Хорошо, да… Да, вы правы.

Мистер Салливан доводит меня до палаты – и останавливается, вынуждая делать последние шаги в одиночку. А я себя уговариваю: оно ведь и не плохо, что я боюсь. Это говорит о том, что мне не все равно. Главное идти через страх, через муторное пограничное состояние и отталкивающий запах госпиталя.

Я делаю последний шаг – и застываю в проходе. Другие пациенты отгородились шторами, но «ячейка» Майкла открыта. Кто-то сидит рядом с его кроватью, но мне пока не видно, а самого Салливана зато могу рассмотреть в подробностях, потому что спинка кровати поднята.

Майкл исхудал, лицо осунулось, темные круги под глазами. Он постарел, будто мы с ним жили в разных временных измерениях.

Увидев меня, он резко замолкает. Мы смотрим друг на друга, и мир начинает вертеться, отсчитывая дни, чтобы вернуть нас в тихий вечер, который мы разорвали громом выстрелов. Мне кажется, мы даже вздрагиваем сейчас одновременно, ощущая металлическое касание прошлого.

– Привет, – первым здоровается Майкл, и я киваю, потому что трудно говорить. Подхожу ближе и упираюсь взглядом в Дэнни Веймара: он сидит в углу «ячейки», устроив локоть на панели измерителя жизненных показателей.

– Привет, – растерянно вторит Дэнни, выпрямляясь и поднимаясь со стула.

Я и ему киваю.

– Как ты, Майкл? – сипло спрашиваю, пытаясь оторвать шлейку от рюкзака.

– Хорошо. Спасибо, что пришла, – умоляюще и одновременно благодарно произносит он.

– Ладно, мне пора, – тактично перебивает нас Дэнни, явно испытывая неловкость. – Ри, можно тебя на минуту?

Мы отходим на пару шагов, и я с трудом отвожу взгляд от подножия кровати.

– Я хотел извиниться… за прошлый раз. Прости, что полез не в свое дело.

– Ничего. Ты ведь хотел как лучше, – коротко улыбаюсь, снова глядя в сторону Майкла.

– Так и есть. Но оказалось, что Осборн не такое исчадие ада, как я думал.

– Правда?

– По крайней мере, на это есть надежда.

– И что тебя заставило изменить мнение?

– Инспектор Доннаван. Он мне звонил вчера, я как раз на утренний паром садился в Ардроссане, урвал время, чтобы приехать на пару дней, Майкла навестить… В общем, инспектор поддерживает Осборна, и… – Дэнни покаянно вздыхает: – И я решил, что погорячился. Просто ты мне очень нравишься, Ри.

– Дэнни, я здесь, чтобы посмотреть в глаза парню, которому прострелила позвоночник. Еще минута, и я от напряжения потеряю сознание. Ты выбрал очень неподходящий момент для признаний.

Но вместо того, чтобы смутиться и уйти, Дэнни зовет медсестру.

На смене – Натали, и она приносит мне стакан воды.

– Девочка моя, ты какая-то бледная.

– Меня тошнит, – признаюсь, приглаживая трясущимися руками волосы, и она странно на меня смотрит, а потом бросает на Дэнни полный осуждения взгляд.

– Твоих рук дело? – обвинительно говорит она, и Веймар изумленно вскидывает черные брови, мол, я тут ни сном ни духом.

– О чем ты, Натали? Я просто переволновалась из-за Майкла, – шепчу, но медсестра, недовольная моим ответом, уходит, обещая быстро вернуться.

– Хочешь, я останусь? – беспокоится Дэнни, но я ощущаю такую слабость, что любой раздражитель делает только хуже, поэтому отрицательно качаю головой. – Тогда я позвоню вечером, узнать о самочувствии.

– Хорошо, – сдаюсь, лишь бы он ушел.

Кое-как доползаю до кровати Майкла и сажусь на стул, глубоко дыша.

– Хреново выглядишь, Ри, – подкалывает меня Салливан.

– Взаимно.

Он издает смешок и молчит, разглядывая свои исколотые капельницами руки.

– Я очень боялся этого момента – когда придется посмотреть тебе в глаза, – говорит он сухим, надтреснутым голосом, и я машинально тянусь рукой к его руке, переплетая наши пальцы.