– Тише, прошу! – шикает Джоанна. – Не говори ничего Энди, он считает меня безгрешной богиней. Он такой… мой, понимаешь? Я стригла ему волосы, они у него уже до плеч отросли, и просто щелкнуло внутри: это мой мужчина. По волосам легко понять. – Она смотрит на меня вопросительно, хотя я без понятия, как по волосам выбирают спутника жизни. А Джоанна продолжает: – У него тоже щелкнуло. Мы всю ночь гуляли, а утром он предложил мне стать его женой. Я понимаю, звучит, словно я на него вешаюсь, лишь бы выйти замуж, но это не так. Умоляю, Рианна, дай мне шанс. Не рассказывай про Чарли, иначе мне придется отсюда уехать.
Я тру глаза, чтобы проснуться, но реальность не меняется. Поднимаюсь, чтобы выбросить бутылку, и обещаю, охреневая от всего происходящего:
– Не волнуйся, на имя Чарли в этом доме табу… Давай помогу запечь лазанью.
Мы с Джоанной готовим, накрываем на стол, зовем Итона и дядю Эндрю. Обедаем, как обычная семья. Брат в шоке смотрит на Джоанну, не понимая, кто это и какого черта здесь делает, и я объясняю, мол, это избранница нашего дяди, услада его души и тела… А сама думаю о грубостях, которые готова была наговорить Джоанне, когда узнала ее.
Меня накрывает холодным потом осознания: я ведь действительно осудила незнакомого человека. За полчаса успела заклеймить пустышкой, сталкершей и дурой. А все потому, что она переспала с Чарли, чего не сделала бы ни одна здравомыслящая девушка. Джоанна порвала один из моих шаблонов, и я ее слету забраковала. В этот момент мне очень стыдно перед дядей и его невестой.
Вот оно… Осборн прав, я живу по шаблону. Мне казалось, что Рианна О’Нил – это вселенная, а на деле – загнанная в жесткие рамки планета, наполненная тараканами.
И мне впервые становится действительно любопытно: а что там, за рамками?
Мысль подхватывает и несет меня прочь. Я извиняюсь и убегаю в свою комнату, оставляя уборку кухни на Джоанну. Даже удобно, что она здесь поселится. Открываю ноутбук, папку с проектной заявкой на грант и быстро печатаю. У меня появляется все больше и больше вопросов, человеческая жизнь в разрезе становится подробнее и шире. Не знаю, к чему в итоге приду, но я просто записываю все, что выдает мне мозг.
Вечером, уставшая, еду к Мэнди и вываливаю на нее поток сплетен из рубрики «Будни Бри».
– О-фи-геть! – заключает подруга. – Майкл Салливан и Дэнни Веймар. Это просто бомба!
Даже на новость о Джоанне Мэнди не отреагировала так бурно, как на мой график свиданий. Она ходит по своей спальне в короткой пижаме и мохнатых тапках и хмурит лоб от неверия.
– Твой Осборн – гений.
– Злой гений.
– Да хоть в крапинку! Ты прислушайся к этой райской мелодии: Майкл Салливан и Дэнни Веймар… Я рыдаю от зависти.
– Да ладно, чему там завидовать?
– Ай, тебе не понять, – отмахивается Аманда и задает неожиданный вопрос: – А что ты наденешь?
– Хм… дай подумать. Сначала выбрала пальмовые листья, но потом решила, что и обычная одежда сойдет.
Мэнди трагически вздыхает:
– Жизнь несправедлива. Дэнни Веймар, Майкл Салливан… А она будет в листьях. Хоть ногти накрась, не позорь меня.
Я возвращаю Аманде диск с эротическим фильмом и торжественно клянусь, что не пойду на свидания в джинсах и свитере. Но она слишком хорошо меня знает, а потому обещает проконтролировать.
Перед сном читаю в интернете о регби, а сама думаю о Чарли. Удивительно, но я по нему скучаю. До боли в пальцах хочется открыть окно и увидеть свет в его спальне. Но сегодня Осборна там точно нет, и это кажется неправильным. Рассматриваю свои короткие, аккуратные ногти и вспоминаю, как Чарли касался губами моей руки... Что бы там ни говорила Мэнди, я точно знаю: Осборн вообще не обратил внимания на мой маникюр. Ему плевать, в пижаме я или в платье. Чарли смотрит прямо в душу, так что хочется прикрыться. Это откровеннее любого комплимента.
Но слова Джоанны о мрачной энергии Чарли перебивают фантазии и заставляют протрезветь: с соседом лучше не связываться. Да и он определенно решил не связываться со мной.
Почему? Я же почувствовала тогда, что небезразлична ему.
Это невозможно объяснить, но такое ощущение, что Чарли ограждает меня от себя самого. Решил доказать, что человек – всего лишь примитивное животное, а сам словно бы… заботится обо мне. Он мог бы соблазнить меня, растоптать, уничтожить и бросить на обочине подыхать, а вместо этого устраивает свидания с самыми популярными парнями острова. Так неужели у Чарли Осборна где-то там, на дне его тьмы, все еще живет осколок души? Или он просто настолько изощренный манипулятор, что собирается разрушить меня медленно, по частицам?
– Я с ума с ним сойду до лета, – вздыхаю и, кажется, радуюсь этому. Знаю, что не стоит, но все равно пишу: «Спокойной ночи, Чарли».
Он не отвечает, но ночью, когда я осоловело разбираю 1:40 на часах, приходит смс-ка: «Спокойной ночи, детка».
Снова Осборн не спит. И двух недель не выдержал вдали от мегаполиса. Интересно, зачем он все-таки поехал в Глазго?
POV Чарли
– Ты здесь новенький, что ли? – Я прижимаю охранника к земле, надавив ему коленом на шейный позвонок, и слышу сиплый натужный голос:
– Тебе конец, малокосос!
Точно недавно работает.
– Еще раз спрашиваю: Лойер здесь или в другом месте сегодня?
– Да пошел ты!
Лойер, как нашептал мне Дэнни Веймар, держит на востоке Глазго три ночных клуба. Наркотики, оружие – это к нему, причем он поставляет как оптом, так и в розницу. В последние годы за город серьезно взялись власти, и человеку с улицы труднее добраться до склада. Но с Лойером не должно было быть проблем – если бы не охранник, который решил выпендриться.
– У меня к нему дело.
– Встань в очередь.
У мужика раздражающий акцент. Тоже не местный. Сильнее выворачиваю ему руку и приставляю его же «Зауэр» к виску. Пистолет старый, с не затертыми номерами, а мне нужен свой, чистый.
– Слушай, тебя можно понять. Я здесь человек новый, а кто такой Дэнни Веймар, ты пока не в курсе. Но твой хозяин сам решит, что со мной делать. Твое дело – сообщить.
Он тяжело дышит, сплевывая песок. Давно стемнело, мы на заднем дворе за клубом, за полосой мусорных баков, и кроме нас здесь только бессознательное тело какого-то наркоши.
– Гаденыш, ты отсюда не выйдешь, – рычит охранник, и мне лень даже возражать на пустую угрозу.
Я не позволяю ему подняться, надеваю на него наушник, включаю связь – и он говорит, что к хозяину явился посетитель. Мне повезло, Лойер у себя и приказывает доставить меня наверх, в частный сектор.
Под ногами вибрирует музыка, вкачивая адреналин в вены, но я абсолютно спокоен. Разглядываю картины на темно-красных стенах коридоров и не делаю резких движений. Я одет, как обычный богатенький мажор, мамкин баловень. Собственно, им я и являюсь в глазах окружающих. Очень выгодный образ, мне идет.
Перед кабинетом стоят два бодибилдера, курят, смеются. Меня досматривают, убеждаясь, что я безоружен, забирают и выключают айфон. Опытным охранникам понятно, что я клиент, студент, искатель приключений, и они впускают меня в кабинет.
Хозяин сидит за столом и сосредоточенно бьет пальцами по клавиатуре. Он в очках, в повседневном костюме, с косяком во рту. Кислый запах марихуаны сразу ударяет в нос.
– Слушаю, – резко бросает Лойер, и даже отвлекать его как-то неудобно.
– Добрый вечер. Мне один «Глок-17», пожалуйста. С полным магазином и чистой историей. И диетическую колу.
Лойер вскидывает брови, глядя на меня исподлобья, и, не прерывая печатания, удивляется:
– И все? Столько шума из-за ерунды?
– А я и не шумел, но проще к президенту попасть.
Словом «президент» я подчеркнул, что американец и мне плевать на этот город. Я здесь проездом. Лойер ухмыляется:
– Что есть, то есть. Времена такие, придет вот такой скромный парнишка, делает вид, что хочет потратить папины денежки. А сам нашпигован «прослушкой» и уголовными статьями, и делай что хочешь.
