– Ей стало дурно, и Новак нас отпустил, – Кроссман помог Инне сесть на диван в гостиной, а потом и сам устроился рядом.

– Она умирает? – встревоженно прикрыла рот рукой миссис Домбровская.

– Нет, конечно, с чего ты взяла? – удивился мужчина.

– Я такое видела, такое…

Мать Инны принялась нервно ходить туда-сюда и что-то бормотать себе под нос. При этом она старалась не смотреть по сторонам, лишь иногда бросая взгляд куда-то, а потом тут же отворачиваясь. Инна внимательно осмотрелась, и ей показалось, что в дальнем углу она видит какой-то силуэт. Похоже, что мать беспокоится не без причины.

– Что ты видела? – спросила девушка.

Виктория остановилась и залилась слезами. А потом, всхлипывая, объяснила:

– Сегодня в теплице все были взбудоражены, потому что мы внезапно обнаружили червей… Но дело не в этом… Я подстригала одно фруктовое дерево, когда моего плеча вдруг кто-то коснулся. Я оглянулась… и увидела себя.

– Себя?

– Ну, или, во всяком случае, кого-то, кто выглядел точь-в-точь, как я, – поспешила сказать Виктория. – У нее даже родинка на шее в том же месте. Я перепугалась, а эта женщина начала орать на меня, говорить, что моя дочь умирает, и, что если срочно что-нибудь не предпринять, то она займет мое место. Я поначалу ей не поверила, решила, что это сон, но потом она набросилась на меня, начала бить и повторять: «Это сон? Это, по-твоему, сон?». Боль от ударов была вполне настоящей. Она порвала мне комбинезон, и я поспешила приехать сюда. Инна, что происходит?

Пожалуй, из всего, произошедшего сегодня, это было самым удивительным. Конечно, Инна сразу поняла, что ее мать столкнулась с одной из версий самой себя, которая не материальна, а всего лишь идея того, что может произойти… Но как мог случиться настоящий физический контакт? И что вообще за чертовщина происходит в городе?

Инна открыла рот, собираясь что-нибудь сказать, и тут ее взгляд вновь упал в угол, на который косилась ее мать. Там был уже не просто силуэт. Женщина, точно такая же, как мама, стояла там и заливалась слезами. Инна побледнела:

– Доктор Кроссман, Вы там кого-нибудь видите?

– Где?

– Вон в том углу, – она показала рукой.

Мужчина посмотрел в нужную сторону, прищурился, наклонил голову в одну сторону, другую, и покачал головой.

– Нет, там никого нет. Может, позвонить Клоду?

– Нет, не надо, – Инна постаралась успокоиться. – Мам, ты ее видишь?

– Ты про мою копию? – вновь всплеснула руками настоящая Виктория. – Да, она там стоит. Она шла за мной от самой теплицы. Что ей от меня надо?

Инна встретилась взглядом с альтернативной версией своей матери. Та еще сильнее разрыдалась и кивнула на диван. Инна посмотрела на сиденье рядом с собой. Появившееся словно из ниоткуда мертвенно-бледное тело неподвижно сидящей девушки-блондинки было до жути знакомым. Остекленевшие голубые глаза говорили сами за себя.

– Нет, нет, – помотала головой Инна и в страхе вскочила с дивана. Это какая-то ошибка! Она не может быть мертвой.

Мама бросилась ее обнимать, и на этот раз девушка даже не сопротивлялась. Так страшно ей не было еще никогда в жизни.

А вот Кроссман сидел спокойно рядом с трупом и недоуменно смотрел на них.

– Что случилось? – встревоженно спросил он.

– Та женщина права, – всхлипнула Инна. – Я мертва. И Вы сидите рядом с моим трупом.

Кроссман на всякий случай осмотрел все вокруг, но, очевидно, так ничего и не заметил. Тогда он мягко произнес:

– Инна, что бы вы обе ни видели, все это не реально. Это всего лишь возможный вариант событий, и к тому, что есть, он не имеет никакого отношения.

– Нет, имеет! – воскликнула Инна. – Если две мои матери смогли коснуться друг друга, это значит, что вероятность другого варианта событий почти равна вероятности реальности. Получается, существует реальный риск, что я умру.

Кроссман сердито нахмурил брови:

– Ну уж нет. От чего ты умрешь? От бессонницы не умирают.

– Откуда Вы знаете? – Инна не могла перестать плакать.

Ее собственный труп не исчезал с дивана, и девушка и в самом деле чувствовала себя дурно. Вот и все. Скоро она умрет, так и не исполнив папину мечту. Отец погиб зря.

Вырвавшись из материных объятий, она, покачиваясь, вновь подошла к своей альтернативной версии. Никаких видимых причин смерти. Инна протянула руку, отчаянно надеясь, что все это лишь видение, но наткнулась на холодное тело. Слезы снова брызнули из глаз.

Инна прошептала:

– Почему Вы ее не видите, доктор Кроссман?

– Не знаю, – выдохнул он. – Прости, но я не знаю. Зато я знаю одно. Я ни за что не позволю этому варианту превратиться в реальность. Я обещал твоему отцу, что позабочусь о тебе. И я это сделаю, чего бы мне это ни стоило.

С трудом, но Алистеру все же удалось успокоить Инну. Девушка так устала, что заснула, едва только легла на кровать. Какое-то время Алистер постоял в ее комнате, наблюдая за тем, как она спит. Лицо Инны постепенно разглаживалось, становясь умиротворенным, белые пряди волос красиво обрамляли мягкие черты. И только черные круги под глазами портили нежный образ.

Мужчина не понимал, что вокруг происходит, и почему он чуть ли не единственный, кого это не затронуло, но имел в виду то, что сказал ранее. С тех пор, как умер его лучший друг, Инна осталась последним его близким человеком. И он приложит все усилия, чтобы не потерять и ее.

Наверное, Алистер мог бы стоять так еще долго, если бы нейроресивер за его ухом не завибрировал. Поначалу он подумал, что это Клод или Новак, звонят, чтобы сообщить результаты исследований. Но потом оказалось… что это Эшли.

Как она могла ему звонить? Квантовитам удалось наладить связь между этой и другой реальностью? Да и вообще, честно говоря, Алистер думал, что ей не удалось выжить. Разве Андмор мог простить Эшли то, что она никак не помешала сбежать пленникам? Видимо, мог. Когда шок прошел, Алистер ответил на звонок.

– Да? – немного неуверенно сказал он.

– Здравствуй, дорогой, – раздался знакомый соблазнительный голос, от которого мужчина невольно задрожал всем телом, настолько он был приятен ушам. – Как ты там поживаешь без меня?

– Эшли, – выдохнул Алистер. – Ты где?

– Отвечать вопросом на вопрос невежливо, – обиженно протянула его бывшая жена. – Но я тебе все-таки скажу. Я тут за углом дома Рябининой. Выходи, поговорим.

– Мне с тобой не о чем разговаривать, – проворчал Алистер. – К тому же наверняка ты там не одна. Передавай привет Андмору.

– Какой же ты глупый, Алистер, – вздохнула Эшли. – Если бы Андмор мог войти на территорию Фориса, думаешь, он стал бы ждать тебя на улице? Да он бы переместился прямо в дом, и делов-то.

– И что, он просто так тебя отпустил?

– Нет, не просто так. Я должна тебе кое-что сказать. Но я хочу сказать это при личной встрече.

Алистер колебался. Оставлять Инну одну в таком состоянии не хотелось. Конечно, в доме по-прежнему находилась ее мать, но та не производила впечатления человека, способного что-то предпринять в чрезвычайной ситуации. Но, с другой стороны, внезапное появление Эшли могло ответить на многие вопросы. Уж она-то наверняка знает, что происходит. К тому же, хоть ему и не хотелось этого признавать, Алистер очень хотел увидеть свою бывшую жену. Как ни крути, а какие-то чувства к ней у него остались.

– Хорошо, – наконец, выдохнул он. – Я выйду. Но если это какая-то ловушка, и Инна из-за нашей встречи пострадает…

– Не пострадает, – уверенно произнесла Эшли. – Я тебе даже больше скажу: если ты хочешь ее спасти, то это в твоих интересах – встретиться со мной.

Скрепя сердцем, Алистер согласился. На душе скреблись кошки, а Инна во сне выглядела такой беззащитной… Вздохнув, Алистер с неохотой вышел из комнаты. В гостиной Виктория, судя по всему, о чем-то разговаривала со своей альтернативной версией, невидимой для него. Но, едва заметив Алистера, она замолчала.