— Да, моя Королева, — ответил он.

Крол встревоженно поднял голову, опасаясь, что Грисса накажут, но Грила просто прошла мимо него, и Крол заметил, как хвост Грисса скользнул по ее руке.

Наоми.

Крол обернулся, найдя ее там, где видел в последний раз, наблюдающей за схваткой. Ее руки закрывали рот, глаза были широко распахнуты. Она выглядела застывшей от страха. Крол шагнул к ней, чтобы утешить, но тут же отдернул руку, увидев, что его ладонь и предплечье залиты кровью, кровью Королевы, тело которой все еще лежало позади него.

Он только что убил — вернее, помог убить — Королеву прямо у нее на глазах. Он причинил вред самке. Наоми теперь будет его бояться? Считать его ничтожным, жестоким негодяем, способным причинить ей боль? У него не было возможности объясниться. Она не сможет понять, почему он это сделал.

Крол остался стоять на месте, где был, в замешательстве. Теперь он был Связан Узами. Если она изменит своё мнение о нем, он ничего не сможет поделать. В конечном итоге, он будет таким же брошенным и потерянным как придворные Мирры, из-за того, что в кои-то веки проявил храбрость и благородство. Он смотрел в глаза Наоми, моля ее увидеть, что он не изменился.

Она медленно опустила руки. Он воспринял это как добрый знак. Наоми шагнула к нему, прокладывая себе путь по вспаханной земле в тускнеющем свете. Его чуть ли не трясло, когда она подошла и встала перед ним. Она сейчас его ударит? Если она этого не сделает, то будет единственной в своем роде. Он только что убил Королеву у нее на глазах.

Она подняла руку и повела ей, не касаясь его, словно искала чистое, не окровавленное место, где можно было примоститься. Наконец она прикоснулась к его руке, где шкура была липкой от крови. «Она попадет ей на руку», — рассеянно подумал он. Свободной рукой она обхватила его тело с другой стороны, а он все ждал. Он не хотел ее пугать, поэтому не двигался, как бы сильно ему этого ни хотелось.

Ее губы задрожали, и она прильнула щекой к его груди, вздрагивая всем телом. Он порывисто выдохнул и прижал ее к себе, уткнувшись носом в ее макушку. Она была единственной в своем роде. Она принадлежала ему. Он погладил ее по спине, когда она его обняла.

— Нам нужно вернуться в деревню до наступления темноты, — напомнил им Грон, беспокоясь о своей паре и детеныше.

— Мы успеем, если выдвинемся сейчас, — сказал Крану.

— Если бы она была поменьше, я бы отнесла ее обратно, — произнесла Грила, рассматривая труп Мирры. — Она была стала хорошим предупреждением.

— Риллу незачем это видеть, — вставил своё слово Крол, позволяя правде повиснуть в воздухе. Он заметил всполохи вины на лицах членов племени, когда они осознали, что убили мать Рилла. Ему придется все объяснить, рассказать им правду о ней. Они не должны чувствовать себя виноватыми за то, что сделали. — Идите, скорее возвращайтесь к своим семьям, — сказал он им, меняя тему разговора. — Вы передвигаетесь по деревьям быстрее, чем я. Я понесу Мими.

— Я сражалась с Королевой впервые за последние пятнадцать лет не для того, чтобы потерять вас в ночи! — возмутилась Грила. Она повернулась к остальным. — Вы идите вперед, а мы с Гриссом будем сопровождать этих юных глупцов.

— Уверена? — спросил Грон. — Ты найдёшь дорогу?

— Найду дорогу?! На мою собственную территорию?! Убирайся, пока я не содрала с тебя шкуру за дерзость! Может ты и Связан Узами, но ты все еще мой сын! — завопила Грила, замахнувшись на него так, что он запрыгнул на ближайшее дерево. — Так и представляю ваших маленьких подружек с зареванными глазами и дрожащими, гадая, куда подевались их самцы, — усмехнулась она.

Грон, Крану и Тройи обменялись взглядами. Насмешка угодила в цель.

— Хорошо, если ты уверена, Грила, — сказал Тройи, и все трое тут же скрылись в лесу.

— Обязательно скажите Риллу, что я возвращаюсь! — крикнул им вслед Крол.

— Скажем! — откликнулся Тройи.

— Мы возьмём его сегодня на нашу площадку, — заявил Грон.

— Если только его не захочет забрать Мойра, — сказал Крану.

— А зачем он Мойре? Ему нравится Арик, он останется с нами.

— Для Мойры он отличная практика.

— Мойра уже практиковалась с Ариком, твой детеныш не родится пятилетним.

Их голоса стихли, когда они умчались прочь.

Грила снова повернулась к Кролу.

— Ты хочешь что-нибудь сделать с… этим? — спросила она, кивнув головой в сторону тела Мирры.

Ему было ненавистно смотреть на это, но он не мог себя остановить. Казалось неправильным оставить ее здесь, но он не знал, что еще можно сделать. Его изгнали из племени до того, как он увидел, что случилось с телом его матери. Его отцы хоронили друг друга, насколько это было возможно с их угасающей силой, пока Сурак не забрал Крола у последнего оставшегося в живых отца, когда они были слишком маленькими, чтобы сделать то же самое для него. В племени Мирры тех, кто умер или был приговорен к смерти, просто оставляли в лесу. В тот момент он решил, что будет лучше поступить с ней так, как она всегда поступала с другими.

— Нет, — ответил он. — Оставьте.

Наклонившись, он подхватил Наоми на руки, ее легкий вес был для него утешением. Ее крошечные ручки обтирали ему лицо, пытаясь очистить, хотя он знал, что она станет липкой от грязи и крови. Он прижался губами к ее волосам, пощадив ее кожу. Спина и руки болели, но он знал, что не отпустит ее ни на минуту.

Вчетвером они отправились домой.

Глава 31

Наоми, Мойра и Рут прятались в лесу от своих мужчин.

— Поторопись, — сказала Рут, оглянувшись через плечо.

— Это займет столько времени, сколько потребуется, — ответила Наоми.

Земля все еще была немного влажной от паводка после дождей, которые стали первыми для Наоми с тех пор как она появилась в племени. Было тяжело оказаться в плену площадки, она предпочитала быть загнанной в пещеру, где у нее, по крайней мере, была возможность уйти, когда она была готова промокнуть. Как бы там ни было, развлекать Рилла и присматривать за ним, стало ежедневной рутиной, лишь бы не дать ему взбираться по мокрым веткам. Теперь, когда он научился лазить по деревьям, его было трудно удержать даже в лучшие времена. Обычно она и Крол позволяли ему это делать, но они оба были довольно беспокойными родителями, которые запрещали подобные аттракционы, пока все было мокрым, а вода под ними кишела угрями.

Гэндри скакали с ветки на ветку, навещая друг друга, так что Грила и ее самцы наведывались поиграть в бабушку и дедушек, и это помогало. Люди не могли этого делать, поэтому им приходилось кричать друг другу сквозь дождь. Тогда-то Наоми и пришла в голову эта идея. Она соорудила ловушку и опустила ее в воду, наловив целую корзину угрей.

Как только вода отступила, они нашли место, очистили широкий круг от всего, что хотя бы отдаленно могло воспламениться, Наоми выкопала яму и устроила барьер из камней. Она разделала угрей заточенным каменным лезвием, над которым Рут трудилась неделями, и теперь они жарились на вертелах над небольшим костром. Это будет первое мясо, которое они съедят за последние два года, поэтому они были полны нетерпения, но боялись. Они предпочли бы одного из маленьких пушистых млекопитающих, которые бегали вокруг, но их было труднее поймать. Наоми будет работать над этим дальше. Сначала, угри.

Мойра огляделась вокруг. Это был ее первый день вдали от маленькой дочурки Лоры, которой исполнилось десять недель. Она была большим ребенком, с пятнистым рыжеватым пушком, который все еще отрастал. Арик был очарован ею и встревожен. Сейчас она была со своими папами, но Мойра все равно нервничала. Лора была капризной и суетливой, и как только она решалась заплакать, ничто не могло ее остановить. Хорошо, что Крану и Тройи проявляли к ней безграничное терпение, хотя подходили к воспитанию по-разному. Тройи — измученный слуга ее переменчивых капризов, старался успокоить и побаловать ее, давая ей вещи, прежде чем она осознавала, что хотела их. Крану явно пытался научить ее своей собственной стоической строгости и думал, что сумеет остановить потоки ее слез. Однако, когда она спала, то была очаровательной маленькой милашкой, и оба мужчины плясали под ее дудку, она проводила в их объятиях больше времени, чем где-либо еще. Мойра шутила, что она, как и ее мать, обожала волосатую грудь.