Она расхаживала взад-вперед, ожидая возвращения Крола, пытаясь заинтересовать Рилла едой или играми, но все, чего он хотел, — это чтобы его обнимали. Она спела еще одну песню, чтобы успокоить не только его, но и себя.
— Я бы создала мир скаутских девчонок, наполненный любовью и смехом, вырастила бы маленьких первоклашек и рослых старшеклашек, студенток и аспиранток. Я бы хотела научить скаутских девчонок петь в идеальной гармонии, я бы хотела взять их в поход и составить им компанию.
Когда она закончила, у нее перехватило дыхание, и она прижалась щекой к волосам Рилла, стиснув его в своих объятиях.
Наконец, по прошествии двадцати или тридцати минут, в течение которых она представляла себе всевозможные сценарии того, где может быть Крол, большинство из которых заканчивались тем, что ей приходилось воспитывать Рилла самой, он вернулся. Крол вбежал в пещеру, бросив на землю переполненный рюкзак и кокосы, от которых ломились его руки. Мех у него был мокрым и местами торчал дыбом. Рилл выкрикнул его имя и потянулся к нему, чуть не выпав из рук Наоми. Крол мгновенно оказался рядом с ними, выхватил Рилла из ее рук и что-то прорычал ему на том языке, которому Наоми даже не надеялась подражать.
Она отступила и направилась распаковывать рюкзак. В конце концов, они были семьей, а она в лучшем случае гостьей.
Несколько мгновений спустя Крол подошел и сел у огня, продолжая разговаривать с Риллом, который что-то пищал ему в ответ. Наоми знала, что он высохнет, но, наблюдая за тем, как вода капает с его волос, она чувствовала, что должна что-то для него сделать. В конце концов, если он заболеет, их положение не улучшится. Оползень так ее потряс, что теперь их выживание не казалось таким безоблачным. Такое чувство, что они не просто убивали время в пещере, а прятались, поскольку окружающая среда снаружи становилась жестокой и неумолимой.
Наоми стянула с себя рубашку и на коленях подползла к Кролу. Он глянул на нее с опаской, но не зарычал и не отодвинулся, как сделал бы раньше. Она несколько раз провела рубашкой по его руке, сообщая о своих намерениях и пытаясь выжать воду из его меха. Он наблюдал за ней в замешательстве, но не отстранился, поэтому она переместилась ему за спину, взъерошив его волосы рубашкой, а затем провела ей по его плечам и спине. Он был напряжен, пока она занималась им, и Наоми задумалась, не пытается ли он преодолеть свою настороженность по отношению к ней. Она чувствовала, как рубашка под ее руками намокала, и поняла, что в конечном итоге рубашка может впитать запах его шерсти, а ей не так-то просто будет её отстирать, пока они застряли в пещере. И все же она не так сильно возражала, как можно было ожидать.
Когда она начала вытирать его хвост, он вздрогнул, мгновенно отодвинувшись и потянув хвост в сторону от нее. Она поморщилась, но все поняла. Ему и раньше причиняли там боль. Он не настолько ей доверял. Наоми следовало сразу догадаться. Она отошла и села по другую сторону костра. Во всяком случае, она сделала что-то хорошее, судя по тому, насколько промокла ее рубашка.
У нее была привычка считать прогрессом то, что Крол позволял ей прикасаться к нему, но прогрессом на пути к чему, она не знала. Какими она представляла себе их отношения? Неужели она зайдет так далеко, что назовет их отношения дружескими? Поначалу она старалась быть услужливой и дружелюбной, чтобы он позволил ей остаться и больше не причинил боли. Они, казалось, достигли определенной стадии взаимопонимания, так что, по логике вещей, на этом она могла остановиться.
Ее вдруг осенило, что, когда дождь прекратится, когда бы это ни случилось, она бы предпочла пойти с ними, чем снова остаться одной. Ей не нравилось одиночество, к тому же они могли ей помочь, показать, куда идти, отвести в деревню или ещё куда-нибудь. Они знали местную флору и фауну лучше, чем она. Если она заболеет или пострадает, то может умереть. И ей будет очень одиноко. Так что, возможно, именно с этой целью она продолжала втираться в доверие к Кролу, чтобы он не бросил ее, когда придет время.
Она не умела строить долгосрочные планы. Даже не знала, как долго они пробудут в этой пещере. Единственное, что она могла, это строить планы до того, как прекратиться дождь. Что произойдет после этого, она понятия не имела.
Глава 12
Так проходили дни. Крол отправлялся на поиски провизии для всех троих, Наоми помогала ему обсохнуть, когда он возвращался, а остальное время они в основном посвящали досугу. Наоми прибирала пещеру и свою постель из листьев, она экспериментировала, нанизывая разные фрукты на палочки и поднося их достаточно близко к огню, чтобы они нагрелись, но не настолько близко, чтобы они сгорели. Они по очереди ухаживали за Риллом, и иногда, когда ему казалось, что Наоми не смотрит, Крол пытался привести в порядок свою шкуру. Рилл вытаскивал что-то из гривы Наоми, а Крол наблюдал.
Наоми тихонько напевала — жуткий навык, заметно отличающееся от шаманского пения в племени Мирры. По шкуре Крола пробегали мурашки. Он рассказывал Риллу истории о старых героях, звездах и деяниях Богини. Они оба играли с Риллом, изо всех сил стараясь развлечь его, чтобы он не пытался сбежать, надеясь утомить его настолько, чтобы он спал всю ночь без задних ног. Крол при любом удобном случае играл в излюбленную детскую игру, в которой пытался удержать Рилла не более чем за одну конечность, в то время как Рилл пытался ухватить его за несколько конечностей сразу. Это было полезно для укрепления хвоста. Наоми играла в свои хлопающие игры, в игры «брось и поймай», а также заставляла косточку исчезнуть и снова появиться. Крол гадал, не истощали ли ее мелкие магические фокусы, но, похоже, не истощали. Опасности не было.
Иногда она прижимала Рилла к полу и дула ему на живот, издавая какой-то звук. Рилл дико визжал, когда она это делала, и в первый раз, увидев это, Крол подумал, что дух сломался и пытался его съесть. Он оттащил от него Наоми, прежде чем понял, что Риллу это нравилось. Крол отпустил ее и крадучись вернулся в свою часть пещеры, они наблюдали за ним, будто он тронулся умом.
Однажды утром Наоми принялась бить пустые скорлупки от кокоса о стену, топтать и пинать их, даже стоять и прыгать на них. Крол наблюдал за ней, решив, что она, должно быть, сошла с ума, или знала то, чего он не знал о водяных плодах в отличие от мира духов. Если бы не ее жесткие одеяния на ногах, она бы наверняка поранилась. Она явно хотела разбить скорлупу, и в конце концов Крол пришел ей на помощь.
Потратив, по его мнению, слишком много времени, разбрасывая пустую скорлупу и балансируя на ней, они придумали лучший способ — расколоть их пополам с помощью камня, что очень обрадовало Наоми. Она собрала расколотые черепки и после минутного раздумья положила некоторые из них снаружи, а другие в огонь. Крол позволил ей играть с расколотыми частями, так что время от времени она приходила к нему за добавкой. Те, что были снаружи, наполнялись водой, которую можно было выпить, к тому же Наоми использовала эту воду, чтобы умыться. Она растирала фрукты до кашеобразного состояния и экспериментировала со смешиванием этих масс, что отвлекало ее на несколько дней.
Крол позволял ей прикасаться к себе на протяжении дня, если на то была веская причина, но все равно был осторожен. Он не спал рядом с ней по ночам, не позволял ей вычесывать его шерсть или трогать хвост. Он не позволял ей сидеть у него на коленях, прислоняться к нему или обнимать его, и никогда сам не прикасался к ней. Возможно, она и была не опасна, но он все равно не мог рисковать. Связь была постоянной, а ведь Рилл нуждался в нем. Если Крол позволит Наоми Связать себя Узами, он не сможет защитить от нее Рилла, если она отвергнет его. Крол никогда не позволит Связать себя Узами. Он уже не был таким глупым. Даже если Наоми не была похожа на Королев его вида, он знал, что иногда злу требуется много времени, чтобы проявить себя. В конце концов, она причинит ему боль, если он позволит ей предъявить на него права.
