Она долго рассматривала его, ничего не понимая. Наверно, у нее галлюцинации. От одного взгляда на него у нее разболелась голова, поэтому она опустила руку ему на грудь и снова закрыла глаза, тихо хмыкнув от поражения. Она очень устала.
Он заерзал под ней, а затем что-то хлопнуло ее по губам. Она снова заставила себя открыть глаза, хотя и не одобряла таких усилий. Это был какой-то органический шарикообразный предмет, который он довольно настойчиво пихал ей в лицо. Он наклонил его, чтобы влить воду ей в рот, и она открыла его скорее рефлекторно, чем по какой-либо другой причине. Она не ощущала особой жажды, но от воды ей на секунду полегчало, поэтому с его помощью она сделала ещё пару глотков. Потом ей снова захотелось спать, и она оттолкнула его, позволив своей руке безвольно упасть на его плечо, и отключилась.
Проснувшись в следующий раз, Наоми обнаружила Бигфута на том же месте. Была ночь, он спал, привалившись к стене и прижавшись щекой к ее плечу. Его дыхание прерывалось тихим рычанием в конце. У нее не было сил закричать или вырваться из его объятий, как бы она этого не хотела. Он довольно крепко прижимал ее к себе, обнимая своими мохнатыми руками и положив голову ей на плечо. Она поерзала, пытаясь избавиться от ощущения его прикосновения на своей коже, но не могла его оттолкнуть.
Она вспомнила, что чувствовала, и как была благодарна за то, что кто-то заботился о ней, и ее сердце немного смягчилось. Хотя она не могла понять причину его поступка, когда она заболела, он обнял ее и дал воды. Она не могла представить себе его мотивов, ведь не так давно он был готов выселить ее из пещеры. Она сомневалась, что все дело в чувстве вины, он казался для этого слишком суровым. Неужели это просто инстинкт? Помощь нуждающемуся существу? Он никогда не проявлял к ней столько интереса, чтобы навести на мысль, будто держит её в живых для какой-то определенной цели.
Загнанная в ловушку, она воспользовалась моментом, чтобы обдумать свое положение. Она по-прежнему чувствовала себя ужасно, но у нее не было других симптомов, таких как кашель, насморк или тошнота. Наверно, её свалило с ног то, что она все время промокала. Она чувствовала себя очень слабой, но сознание было не таким спутанным, как раньше. Теперь она понимала, в какой позе находилась, ее ноги, обхватывающие его бедра, онемели. Она была рада меху, который покрывал нижнюю часть его тела, поскольку не чувствовала его гениталий и не думала о них, хотя знала, что они там, внизу. За последние несколько дней они мелькали перед ней бесчисленное количество раз, было очевидно, что их не волновала скромность. Зная, что она была прижата к нему вот так в течение нескольких часов, ей было легче отказаться от своей скромности.
По всей видимости, было уже очень поздно, хотя она еще могла разглядеть отдельные детали. Пещера была окрашена в серые и черные тона, а снаружи все с тем же ровным шумом лил дождь. Она опустилась взгляд и увидела маленького мальчика, свернувшегося калачиком у ее икры, выглядевшего невинно и очаровательно. Что, черт возьми, происходит? Неужели они оба так беспокоились за нее? До этих пор они весьма забавно это демонстрировали.
Ей казалось неправильным положить голову на плечо Бигфута и снова заснуть. Она бы предпочла вернуться в свою постель из листьев, если бы могла. Возможно, ее одежда уже высохла.
Она раздумывала о том, как лучше всего выбраться из объятий Бигфута. Она попыталась высвободить плечо из-под его головы и подтянуть под себя ноги. Все конечности словно одеревенели и онемели. Осторожно сдвинувшись, она уперлась руками в его плечи и толкнула, пытаясь освободиться.
Ничего не получилось. Он проснулся, фыркнул, моргнул и вздрогнул, увидев, что она проснулась. Какое-то время они смотрели друг на друга, гадая, что предпримет другой. Когда он не пошевелился и не отреагировал, она снова прижалась к нему, скрыв попытку побега проявлением вежливости.
Удивительно, но он ее отпустил. Казалось, он дважды подумал, прежде чем его руки соскользнули с ее тела, и она высвободила ноги. Она отползла на несколько футов, после чего попыталась встать. Она все еще чувствовала усталость, но рассудила, что может что-нибудь съесть, выпить, одеться и, возможно, облегчиться, прежде чем снова завернется в листья на остаток ночи. Она пошатываясь направилась к своим вещам, мельком оглянувшись через плечо и убедившись, что Бигфут за ней наблюдал. Он выглядел напряженным, как будто ждал, что она упадет. Она ценила его заботу, хотя его явно изменившееся мнение о ней слегка нервировало.
Ее одежда была сухой, но жесткой и холодной. Она все равно надела ее, нуждаясь в ней, поскольку хотела поправиться. Затем она осушила свою бутылку с водой, но этого было недостаточно, её беспокоила мысль о том, что ей, вероятно, придется промокнуть, чтобы достать больше. Она съела несколько кусочков фруктов, столько, сколько смог принять ее желудок, правда, их было немного. Затем она вышла наружу, оставаясь под скалистым выступом, чтобы сделать свои дела вне поля зрения. Она высунула руки под дождь и помыла их, вытерев затем о штаны.
Она была изнурена, когда вернулась в пещеру, покачиваясь на ногах и с трудом удерживая глаза открытыми. Она опустилась на колени рядом со своей грудой листьев, чтобы разложить их должным образом, затем легла на них, натянув несколько листьев на себя, как одеяло. Она не чувствовала ни тепла, ни комфорта. Её постель была жесткой, бугристой и неуютной, а в ее болезненном состоянии это вызывало в ней лишь чувство жалости к себе. Она постаралась устроиться поудобнее и закрыла глаза.
Она навострила уши, когда услышала шаги Бигфута, чьи ступни зашаркали по пыльному полу пещеры. Ее листья сдвинули, и она открыла глаза, подумав, что он собрался забраться под них вслед за ней. Вместо этого она увидела, как он осторожно подталкивает под верхний слой листьев маленького мальчика, который выглядел полусонным.
Наоми посмотрела на лицо отца малыша, пытаясь его понять. Видимо, он хотел, чтобы маленький мальчик согревал ее ночью, или, быть может, он думал, что листья станут для его сына удобной кроватью. Как бы то ни было, она слишком устала, ей было грустно и неловко, отказывать, поэтому она подняла листья и помогла мальчику прильнуть к ее груди. Он не был таким теплым, как его отец, но был мягким, как плюшевый мишка, он был приятной компанией. Она не боялась его так, как боялась его отца, поэтому с радостью обняла малыша, когда он снова заснул, и сама задремала, зная, что его отец присматривает за ними обоими.
Утро наступило без яркого рассвета и пения птиц, точно такой же пасмурный дождливый день, как и предыдущие. Проснувшись, Наоми вдруг осознала, что, хотя ей и было неуютно, ее кожа не была такой холодной, как раньше. Казалось, одежда и листья что-то изменили, или присутствие маленького мальчика, который, судя по всему, проснулся первым и сидел рядом с ней на листьях, завтракая.
Наоми чувствовала себя лучше, не потрясающе, но, по крайней мере, она могла двигаться, могла сидеть и есть. Мальчик заметил, что она проснулась, и торопливо заговорил со своим отцом. Наоми посмотрела на него и приподнялась, задаваясь вопросом, как им теперь себя вести. Ее воспоминания о прошлой ночи были похожи на лихорадочный сон, она с легкостью могла поверить, что каким-то образом вообразила случившееся, но понимала, что если бы у нее были галлюцинации, то это было бы что-то более драматичное.
Бигфут на мгновение встретился с ней взглядом, после чего чуть ли не смущенно отвернулся. Он что-то пробормотал мальчику и передал ему большую круглую скорлупу. Она узнала ее по прошлой ночи и взяла из рук малыша, когда он протянул ее Наоми. Похоже, это была какая-то разновидность кокосового ореха, хотя и не такого волосатого и белого изнутри. Сверху было отверстие, и она прильнула к нему губами и стала пить. Так вот как они хранили и транспортировали воду. Она сомневалась, что скорлупа служила контейнером, скорее тем, что произрастало в данной местности и что они научились использовать. Было гораздо удобнее добывать воду, не будучи прикованным к ручью.
