========== Часть 5 ==========
Тренировки с Колибри проходили гладко, без единого сбоя. Похоже, как выражался Чарли, Гарри и дракониха начали «чувствовать друг друга». У Поттера и правда иногда возникало ощущение, что дракон выполняет его приказания чуть раньше, чем он успевает их произнести. Но во всю ту чушь, что нес подвыпивший Чарли про «родство душ дракона и наездника» и «драконы совсем как люди, только лучше», Гарри, конечно, не верил.
Подготовка ко второму бою превратилась из работы в развлечение: Гарри безумно нравилось летать, выполнять на драконе те трюки, которые он привык делать на метле. Иногда они с Колибри гонялись за снитчем, и поймать его было потруднее, чем в квиддичном матче. Все же, несмотря на скорость и ловкость, дракон был не таким подвижным, как «Нимбус», из-за своих больших размеров.
Несколько дней после первого боя он находился в приподнятом настроении, конечно, большей частью из-за Малфоя. У Гарри всегда так бывало после «свиданий». Да, секс был хорош, кроме этого, Поттера очень завела мысль, что он может припомнить Малфою все до одной придирки, каждую ухмылку и каждое ругательство в адрес своих родителей, друзей или самого Гарри. О да, змееныш еще раскается в том, что так доставал его… мечтать об этом было очень сладко. В том, что следующий бой будет выигран, Поттер даже не сомневался.
— Эй, приятель! — Чарли помахал ему, наматывающему круги над поселком драконологов, и прокричал, усилив голос «Сонорусом»:
— Джинни торчит в моем камине, иди скорее! Она освободилась раньше или что-то вроде того.
— Джинни? Лечу! — Поттер резко направил Колибри вниз, остановив у самой земли. Поднявшийся ветер чуть не сбил Чарли с ног.
Эта неделя вся состояла из приятных сюрпризов: сначала победа, потом трах с Малфоем, теперь Джинни смогла выкроить денек в своем расписании. К сожалению, у нее по прежнему было много работы перед сдачей номера и этот кошмар должен был затянуться надолго, но Гарри был рад даже одному дню. Он так соскучился по ней.
***
Рынок в центре города, где Гарри поджидал свою жену у цветочных рядов, оглушал и поражал воображение. Шум, толкотня, миллионы запахов и многоязычный говор, море цветов со всего мира, и постоянное дерганье за рукав — у нас самые дешевые, самые свежие, купите-купите-купите! Цыганка в пестром платке, сидящая прямо на земле, попыталась схватить его за руку и, блестя золотыми зубами, не дожидаясь его разрешения, затараторила что-то о долгой дороге и любовном интересе.
— Гарри! — услышал он издалека, и их всех словно выключили.
Джинни бежала к нему, раскрыв объятия. Рыжие волосы развевались по ветру, легкое платье цвета морской волны облепило тело — у Гарри вырвался восхищенный вздох. Белые розы, купленные здесь же, в ближайшем ларьке, которые он прятал за спиной, чуть не вывалились из ослабевших рук.
— Джинни…
Она ураганом налетела на него, закружила по старой рыночной площади, зацеловала:
— Как же я скучала по тебе! Мы в цейтноте, несколько статей забраковали, придется переделывать. Я должна буду вернуться к работе завтра.
Джинни наконец остановилась. Гарри нежно обнимал ее за талию, перебирал гладкие, как шелк, волосы. Прическа миссис Поттер растрепалась от бега, карие глаза радостно сияли, щеки разрумянились. Она казалась сейчас совсем юной, пятнадцати-шестнадцатилетней девочкой.
И эта красивая, добрая, смелая девочка — его жена, и она любит его. В груди что-то сжалось от такого невозможного счастья.
— Завтра будет завтра, — Гарри взял ее под руку, — а сегодня принадлежит нам!
Все утро они бродили по узким кривым улочкам старого Бухареста, а днем прятались от душного жаркого лета в безлюдных тенистых аллеях парка Чишмиджиу и целовались, совсем как то время, пока Гарри учился в школе авроров и они с Джинни использовали любую редкую возможность, чтобы побыть вдвоем.
Вечер супруги встретили в маленьком отеле в магической части города. Табличка над входом гласила, что здесь когда-то останавливался сам Влад Цепеш, что не могло не рассмешить Поттеров — такие таблички встречались в каждом втором отеле, не считая каждого первого.
Это ночь обещала быть прекрасной, полной нежности, как и все их ночи. Но, снимая с Джинни платье, Гарри вдруг будто увидел со стороны, как разрывает его и грубо толкает жену к кровати. Он тряхнул головой и видение исчезло. Увы, только для того, чтобы вернуться позже, когда они оба уже подходили к высшей точке экстаза. Джинни, постанывая, медленно, как ей нравилось, поднималась и опускалась на нем, а в ослепившем видении Гарри подмял ее под себя, схватил, оставляя синяки на плечах и не обращая внимания на крики и просьбы остановиться. В фантазии Джинни тоже кричала, но от боли.
«Нет! Она не должна пострадать…»
Поток бессвязных мыслей был прерван бурным оргазмом.
— Гарри… — теплые мягкие губы прикоснулись к его губам. Джинни наклонилась над ним, рыжие кудри свешивались Гарри на лицо. — Что с тобой? Я сделала что-то не так? У тебя такое лицо было…
— Нет-нет, все хорошо, — он целовал ее в ответ, прижимая к себе стройное тело. В утреннем свете ее нежно-белая кожа словно подсвечивалась изнутри, волосы отливали темным золотом. Самая красивая женщина на свете, и эта женщина — его.
— Ты сам не свой последнее время. Какие-то неприятности с командой? Тебя что-то тревожит, Гарри.
— Нет-нет, все прекрасно. Тебе показалось, Джин. Я люблю тебя…
«Я никогда не сделаю ей больно, никогда не обижу. Моя грязь ее не коснется», — думал он, обнимая ее.
Они немного повалялись в постели и заказали завтрак в номер. Пили кофе, Джинни дурачилась и кормила Гарри кусочками круассана. Гарри смотрел на нее и не мог насмотреться.
— Сколько ты еще пробудешь в заповеднике? — она встала с кровати и начала собирать по полу свою одежду
— Недели две. Мне тут нравится, очень удобно для тренировок. Спокойно, папарацци не норовят пролезть в раздевалку. Я целыми днями гоняюсь за снитчем или отрабатываю винт Вронского. Мне кажется, я никогда еще так успешно не тренировался. Я стал намного быстрее за это время.
— Это невозможно, — Джинни тихо рассмеялась. — Ты и так самый быстрый ловец за последние полвека. Две недели… я как раз к тому времени разделаюсь с журналом. Мы бы могли устроить маленькие каникулы, пока у тебя не начались игры. Только ты и я.
Конечно, Гарри был согласен. Что могло быть лучше, чем отпуск с его очаровательной женой?
— А с Чарли вы ладите?
— Чарли — мировой парень. Почему ты спросила? — Гарри помог ей застегнуть бюстгальтер и чмокнул в плечо, поправляя лямку.
— Если мой братец начнет к тебе подъезжать, я надеру ему задницу. Так Чарли и передай, — совершенно серьезно ответила Джинни.
— Ты что, знаешь, что он… — Гарри не нашел слов и просто выразительно посмотрел на жену.
— Да мы все знаем, кроме мамы, — вздохнула Джинни. — Ну что поделать, как говорится, в семье не без урода. Ты не подумай, я очень люблю Чарли!
— Я тоже люблю. Как родственника, конечно!
Поттеры рассмеялись, и вопрос был исчерпан. Джинни ушла через камин, поцеловав мужа на прощание. С ее уходом старый город вмиг лишился своего очарования.
Оставшийся день Гарри провел один, сидя в маленьком полутемном кафе за кружкой пива. Сегодня он чуть было не позволил внутреннему монстру вырваться наружу. Чуть было не ударил любимую женщину. Мерлин, почему все так тяжело… Он сейчас даже позавидовал Чарли, поведение которого ни в коем случае не мог одобрить. Но тот не стеснялся своих пристрастий и был в мире с собой. Его точно не посещали видения и не мучили кошмары.
Гарри стукнул по столу кулаком, темное дерево заскрипело. Официант с предупредительно-опасливой улыбочкой подскочил к нему, убирая пустую кружку. Поттер заказал еще одну и снова погрузился в мрачные мысли.
Может, он бы и чувствовал себя лучше, если бы признался в том, что его интересуют не только женщины. Но это значило потерять Джинни. Он представил ее заплаканные глаза, вытянувшиеся лица других родственников, отвращение Рона — лучшего друга. Они возненавидят его, и совершенно справедливо. Пресса начнет склонять имя Джинни на все лады, ей достанется даже больше, чем ему. Этого нельзя было допустить. Но даже если бы ему было плевать на общественное мнение и огласку, как Чарли, как признаться самому себе, что ты ненормальный? Нет, это извращение, опасная блажь, которая никак не могла быть частью Гарри.
