Ну и народу всюду толпилось преизрядно. Возле пресловутых аттракционов – так и вовсе, что называется, мерлин маны некуда было слить. Хотя ничего особенного, на мой взгляд, здесь не предлагалось. Ну, карусель из летающих метел (ковров-самолетов, кстати, я не заметил – значит, забава была рассчитана исключительно на дамскую аудиторию). Ну, что-то вроде тира файерболов. Ну, тараканьи бега – наподобие тех, что как-то устроил в Федоровке на артефакторике майор Артемьев. Я еще понимаю, если бы на все это клевали исключительно пятнадцатилетние девочки-недоросли, но верхом на тех же метлах с восторженными визгами носились по кругу дамочки куда старше. Может там, правда, не только в эйфории от пьянящего чувства полета дело было, не знаю…
То-то мелкая у меня на метлу запала! Надо будет убедиться, что сестренка практикует классическую посадку, полубоком, а не как эти бесстыдницы…
Возвращаясь к развлекавшейся публике – замечу, что большинству попадавшихся мне на глаза девиц на вид было лет от семнадцати-восемнадцати до максимум двадцати. Подбиравшихся к верхней границе царских критериев – двадцатитрех-двадцатипятилетних – в общей сложности не набралось бы, наверное, и трех дюжин. Собственно, понятно – многие их ровесницы уже замужем, а эти – все на метлах рассекают.
Но вот на удивление мало пришло на бал малолеток. Нет, встречались совсем шпингалетки, не выглядевшие и на свои пятнадцать (откровенно говоря, по мне так сам факт приглашения таких на царские смотрины нещадно бил по репутации короны – на месте шпионов из недружественных держав я бы непременно нащелкал фотографий этих малявок и опубликовал бы во всех газетах с подписью типа: «спорные вкусы российского Императора». С другой стороны, зарубежным джеймсам бондам пришлось бы еще как-то просочиться сюда через три кордона стражи…). Но в целом самых младших присутствовало даже меньше, чем самых старших. Хотя казалось бы…
Разумеется, не обошлись мои блуждания по залам без пересечений со знакомыми разной степени шапочности. Среди прочих, еще у фуршетных столов я повстречал Аглаю Бажанову и Сашу Вастрякову из Федоровки, в очереди на карусель видел мельком бывшую однокашницу Дианы Цой, дородной комплекции целительницу Хохлову, а позже столкнулся в коридоре и с самой кореянкой, шествовавшей под руку с Киром. Спросил у них, не видели ли они Светку с Машкой. Оказалось, видели и совсем недавно – в тире. Я со всех ног поспешил туда, но Каратову с Муравьевой среди рвущихся файерболов уже не застал.
А еще я чуть не нарвался на Варвару Салтыкову. Одетая в пышное платье с множеством оборок – хоть сейчас на ристалище, есть куда руки прятать – румяная русоволосая девица стояла у входа в один из танцевальных залов и о чем-то увлеченно беседовала с двумя кавалерами – первый, в белом мундире Борисовской академии с нашивкой третьекурсника на рукаве, был мне незнаком, а второго, в черной федоровской униформе, я попросту не опознал со спины. Приглядываться же было некогда: совершенно не желая встречи с некогда здорово обиженной мной молодой графиней, я поспешно свернул в сторону – благо в зал можно было попасть и через другие двери. Судя по всему, Салтыкова меня не заметила.
Обойдя все или почти все доступные для публики помещения, а в некоторые вольно или невольно заглянув даже по два, а то и по три раза, но Светку так и не отыскав, я вернулся к фуршетным столам – подкрепить силы. Рассеянно налил себе хваленого «Киндзмараули», но едва успел сделать глоток, как вдруг услышал за спиной:
– Добрый вечер, молодой князь! Как вам наше кахетинское?
Я обернулся: в трех шагах от меня стоял Андрей Кутайсов, чуть позади молодого графа держались два его дружка – кадет Гончаров и Плетнев, в Федоровку в свое время не поступивший и сегодня на новогодний бал явившийся в штатском сюртуке.
Кутайсов улыбался, но, вроде бы, совсем не злодейски, скорее нейтрально-любезно. Однако расслабляться мне всяко не стоило.
– Добрый вечер, милостивые государи, – сухо выговорил я. – Вино недурное, но мне, признаться, более по вкусу то, что идет из виноградников князей Багратиони.
Лицо молодого графа омрачила мимолетная тень, тут же, впрочем, сгинувшая.
– Уели, – рассмеялся он. – Багратиони отхватили себе непревзойденный участок, их виноград и впрямь пока чуть лучше нашего – но мы работаем над темой…
– Что ж, удачи в этом благородном занятии, – пожал я плечами.
– Благодарю за добрые пожелания, молодой князь, – чинно поклонился в ответ Кутайсов. – Выпьете со мной? – со стола к нему подлетели бокал и бутыль, хотя сам молодой граф и пальцем не пошевелил – едва ли это была внутренняя техника, скорее кто-то из немногочисленной свиты подсуетился.
– Почему бы и не выпить? – снова пожал я плечами. – Присоединитесь к нам, милостивые государи? – перевел я взгляд на Гончарова с Плетневым.
Прежде чем те приняли приглашение, Кутайсов едва заметно кивнул. Надо же, не замечал раньше, чтобы тот же вологжанин столь откровенно прогибался под молодого графа! Похоже, после ухода из Федоровки Воронцовой в ее бывшем отделении произошли некоторые примечательные подвижки…
Нужно будет рассказать Милане. Хотя она, может, и в курсе. Или ей до астрала…
– За то, чтобы все недопонимания и раздоры остались в уходящем году! – подняв наполненный бокал, провозгласил тост Кутайсов.
Надо же, какое неудержимое дружелюбие! С чего бы, интересно?
– Ага, за мир во всем мире, – обронил я и отпил вино.
Как-то в компании красотки Тинатин оно шло заметно лучше!
– Вот только сами собой оные раздоры никуда не сгинут, – проговорил молодой граф, в три глотка ополовинив свой бокал. Так, вот это уже интересно! – У нас с вами, если не забыли, остался один незаконченный разговор – помните, на лестнице пятого чертога? – пристально посмотрел он на меня.
Речь явно шла о той нашей драке, когда Воронцова подослала своих клевретов меня проучить – а те в результате расползались в крови и соплях.
– Неужели? – вздернул брови я, внутренне подбираясь. – А мне казалось, что все нужные точки там были уверенно расставлены!
– Скорее все же запятые, – покачал головой Кутайсов.
– Желаете продолжить? – отставляя вино, холодно поинтересовался я.
– Поймите меня правильно, молодой князь, я вовсе не ищу ссоры! – тут же поторопился заверить мой собеседник. – Но и оставлять вопрос незакрытым считаю неправильным. В прошлый раз слишком многое сошлось нелепо – полагаю, нужен новый, чистый эксперимент. Что скажете насчет дружеского поединка? Если выиграете, обязуюсь угостить вас с госпожой Каратовой ужином в лучшей ресторации Петрополиса. Если же вдруг удача будет сопутствовать мне – того с меня и станет довольно.
– Поединок – прямо здесь, на Императорском балу? – нахмурился я, пометив про себя, что молодому графу известно про Светку.
– Именно так, – кивнул Кутайсов. – Среди здешних аттракционов есть потешное ристалище. Соперники прикрыты стационарными щитами, сами только атакуют. Хитрый артефакт оценивает потенциальный ущерб и переводит его в условные баллы, которые выводит на табло. Кто больше наберет – тот и победитель. Развлечение не пользуется особым спросом, к тому же большая часть публики постепенно перетекает в залы для танцев, так что слишком долго в очереди стоять не придется, на все про все у нас с вами не уйдет и получаса. Ну так что, согласны?
– Как-то все слишком сложно, – с сомнением покачал я головой. – Чем плох обычный учебный поединок?
– Тем, что драться всерьез, пусть и не насмерть, никто нам в белой зоне не позволит, – терпеливо пояснил молодой граф. – А возможность покинуть бал нам с вами представится лишь завтра поутру. Это уже будет март. А как я уж сказал, мне весьма бы хотелось встретить новый год, аккуратно подчистив все старые хвосты. Тем более, что нас ждет имба – зачем вступать в нее с лишним обременением?
Ну да, в силу здешнего путаного календаря, наступающий год должен был стать так называемым эмболисмическим, состоящим из тринадцати месяцев. Молва приписывала таким недобрую славу, и переносить в «имбу» любого рода незакрытый гештальт в самом деле считалось плохой идеей.
