- Уже, - я вытащил кресло из-за стола на середину кабинета. – Садитесь, генерал.

- Тут установлено видеонаблюдение, - сказал Дженкинс, опускаясь в кресло.

- Не думаю, - усмехнулся Дэйв. – Сейчас правила такие: ты не делаешь глупостей, никто больше не пострадает.

- Сын, ты понимаешь, что произнося «никто больше», ты говоришь о своей матери и младшем брате?

- Нет, я понимаю только, что говорю о твоей жене и более удачном сыне.

- Дэвид, это неразумно. Я отношусь ко всем своим детям одинаково, - Генерал покосился на меня, когда я начал приматывать его руки к ручкам кресла, но не удостоил это действие комментарием.

- Сэр, у меня нет ни малейшего желания спорить об этом сейчас. К тому же, это такая же очевидная вещь, как то, что живым Вы отсюда не выйдете, так что давайте сосредоточимся на том, что имеет хоть какой-то смысл.

- Я полагаю, тут достойная звуконепроницаемость? – спросил я.

- Конечно, он же работает отсюда.

- Я не понимаю, что вам от меня нужно, - Генерал все еще был совершенно спокоен. – Если ты уже промотал свой трастовый фонд…

- Я использовал свой фонд для дела… Возможно, разговор будет не из легких и не из коротких, так что, не сесть ли нам тоже?

Я пододвинул два кресла, и мы сели.

- Помнишь тот небольшой проект, над которым ты работаешь последние 30 лет? – спросил Дэйв. – И я говорю не обо мне, так как работу надо мной ты бросил когда? Лет 18 назад?

- Чистильщик бассейнов обвинил тебя в домогательствах! Мы еле замяли это дело!

- Придурок был старше меня, если что, так что давай не будем делать вид, что ему что-то серьезно угрожало. Правильной реакцией в его ситуации было бы просто подождать пару минут, пока я удовлетворю свое любопытство, а не бежать жаловаться.

- Ты действительно не чувствуешь, насколько безумно и аморально это звучит? Ты понимаешь, что если бы это дошло до разбирательств в любой инстанции, ни один приличный колледж не стал бы даже рассматривать твое заявление? И они были бы правы.

Я был в некотором роде с ним согласен, но не стал озвучивать свое мнение.

- Определенно аморальнее, чем вмешательство в жизнь, минимум 1⁄4 населения планеты, да ведь?

- Я не хочу обсуждать это в присутствии посторонних.

- Во-первых, Мэтью – не посторонний. Я, кстати, не понимаю, почему вы не благословляете тот день, когда он появился? Он положил конец моему разгульному образу жизни.

- Я выбил из него дурь, - кивнул я.

- Babe, давай без подробностей, - Дэйв непроизвольно прикоснулся к носу. – Он скор на расправу, но очень эффективен, так что, генерал Дженкинс, если Вы задумываете что-то забавное, даже не пытайтесь противопоставить свой опыт быстроте его реакций.

- Дэвид, ты специально дистанцируешься от меня, используя в речи формальный стиль?

- А ты специально дистанцировался от меня, когда вел себя, как гад? Это я так, продемонстрировать, что мой стиль речи, каким бы он ни был, тебе не поможет… Что бы ты ни сказал, тебе уже не придется нести за это ответственность за стенами этого кабинета.

- Это не освобождает меня от присяги.

- Хорошо, позволь мне кое-что тебе объяснить. Мы знаем о Проекте, практически, всё, так что не напрягайся по этому поводу. Есть определенные белые пятна в отношении Мамы, но думаю, вы и сами не имеете ни малейшего понятия, кто она такая на самом деле.

- Без комментариев.

- Что и требовалось доказать. Мы знаем ещё и про девчонку Макловски и про родственника Мэтти…вернее, ДНК предполагаемого родственника.

- Так зачем нужен я?

- Для сущей мелочи, - Дэйв подпер щеку ладонью, улыбнулся и сказал. – Расскажи нам, как сделать так, чтобы наш самолет долетел до ЕМ.

- Так у вас нет самого главного? Тогда я могу умереть спокойно.

- Генерал Дженкинс, как Вы относитесь к пыткам? – спросил Дэйв, и мне показалось, что вся моя кожа обледенела и начала трескаться. Я чувствовал себя предателем по отношению к ним обоим. Безусловно, я бы в любом случае последовал за Дэйвом, и сделал бы все, что бы он ни сказал, неважно, каким бы безумным и несправедливым я бы это ни считал. И – да! – я сочувствовал ему и совсем не хотел оправдывать поведение его родителей… Но…но я не мог сочувствовать ему до конца, потому что я особо не чувствовал их неприятия или враждебности на себе. Да что там! Почти все детство их дом был тем местом, где я мог подсмотреть и даже немного почувствовать, что такое большая семья, семейные традиции, собака, бассейн, забывчивая бабушка, дремлющая после обеда и рюмки ликера… Никто там ни разу не сказал мне: «Тебе пора домой», «Тебе не следовало прятаться за кустами с нашей дочерью», «Ты опять давал генералу Шварцкопфу сахар?», «Что ты еще придумал?! Не будем мы называть тебя Мэтью!», и даже, объективно говоря, ни одного: «Наша религия не одобряет ваши отношения с Дэвидом. Это отвратительно!». Ну да, никто и не благословлял нас, но ведь могло быть и хуже, ведь так?

- Мне сейчас интереснее, как относишься к ним ты, - сказал Генерал.

- Это спорный вопрос до сих пор. Эту тему нам преподавал майор Джерард. Имя не кажется знакомым?

- Он преподавал еще у меня, - кивнул Дженкинс, - Его взгляды…несколько радикальны.

- Несколько? Я думаю, сукин сын – расист и садист. И что бы он ни пытался запихнуть в голову сначала мне, а потом – Мэтти, мы в пытки не верим.

- Рад слышать, - Генерал почти улыбнулся, а я почти успокоился. На пару секунд, пока Дэйв снова не заговорил.

- Кроме очевидной ненадежности информации, полученной от человека, который хочет только избавиться от страданий, есть опасность зайти слишком далеко и потерять источник совсем.

- Тогда мы в тупике, - генерал Дженкинс, кажется, пытался загипнотизировать Дэйва, ни на секунду не сводя с него глаз. – Ты не хочешь применять силу, а я не хочу тебе ничего сообщать.

- Ты не понял. Я не хочу применять силу к тебе, но если понадобиться, я точно сделаю это с твоим младшим ребенком или женой. Думаю, там хватит самой малости.

- Они ничего не знают.

- Понимаю. Но знаешь ты. Просто подумай, что всего этого можно легко избежать, просто сообщив мне информацию, которая даже никак не повлияет на положение людей здесь. Ты же навсегда избавишь свою семью от меня, я никогда больше не появлюсь в этом доме, городе, стране!

- Дэвид, там тоже люди живут.

- Ты только сейчас это понял? А до тебя раньше не доходило, насколько бесчеловечно то, что вы сделали? Любой предыдущий геноцид не идет ни в какое сравнение с этим массовым переселением и вымиранием.

- Ты ничего не знаешь о Проекте! Ты набрал где-то разрозненные обрывочные сведения и пытаешься действовать, основываясь на своих, далеких от идеала, принципах! Проект не создавался для какой-то отдельной страны или нации, это намного сложнее и глобальнее, чем любой из вас может представить!

- Ты на полном серьезе заявляешь, что не находишься среди руководителей и не знаешь всего?

- Конечно, нет! Я возглавляю отдел, который координирует несколько направлений, но и то не автономно. Мы отслеживаем ситуацию с психическим здоровьем, развитием языка и государства, вакцинацией, вернее, ее отсутствием, изменением состава воздуха, демографией. Даже сельское хозяйство и культура к нам не относятся.

- Кто назначал Маму?

- Мы. Точнее, она была в списке рекомендуемых.

- Кто она?

- Я не знаю.

- Будь последователен. Ты только что сказал, что вы ее «рекомендовали», - Дэвид изобразил сверсакрастичные кавычки.

- Этим занимался Карл-Густав, нужно смотреть его отчеты.

- Подожди-ка…ты с полной серьезностью заявляешь, что не знаешь, что за человек возглавляет сейчас ЕМ?

- Я знаю ее, как понтифика, в течение 23 лет. Этого достаточно.

- Еще одно доказательство того, насколько дерьмово ты разбираешься в людях. От меня-то ты тоже ничего грандиозного не ожидал?

- Ожидал. Я надеялся, что ты, как минимум, попадешь в Конгресс.

- Недостаточно грандиозно. Я собираюсь возглавить страну.