- А это правда, что тебя слепили из какашек? (аплодисменты шедевру!), и многое другое.
Знаете, что самое обидное? Если бы не эта чертова нашивка, этого всего бы не было, потому что, объективно, ко мне не за что было цепляться. Я не был тупым или слишком умным, заикающимся, да даже просто рыжим или с большим носом! Пожалуй, я должен был быть в лиге нормальных или чуть выше.
И вершина всего этого великолепия – я вначале не понимал, что происходит, за что со мной так обращаются. В конце концов, я не выдержал и спросил у учительницы. Она недоверчиво посмотрела на меня:
- Что ты имеешь в виду, ты не понимаешь? То есть…конечно, тебя не за что оскорблять… Но…ты же знаешь, что такое PPFU?
Я помотал головой, мучительно вспоминая, не пропустил ли я урок с такой темой.
- Я не имею права вмешиваться, но сейчас же позвоню твоим родителям.
Папу с мамой вызвали с работы, отправили для беседы со школьным психологом, а потом привели туда и меня.
- Что у тебя с рубашкой? – поприветствовала меня мама.
- В меня кинули кукурузой в кетчупе, - ответил я, психолог нахмурилась, а мама, тяжело вздохнув, сказала:
- Мы с твоим отцом любим тебя.
- Я вас тоже.
- Мы должны тебе кое-что рассказать. Жаль, что нас вынуждают сейчас, когда тебе трудно будет все понять.
- Дорогая, нам не нужно вдаваться в научные подробности, - вставил отец.
- У тебя был брат. Его звали так же, и вы…вы очень похожи…недостаточно…но сильно. Во время ужасных событий 14 лет назад он погиб, - мама уже заливалась слезами, но старалась говорить спокойно. – Через три дня после того, как получил золотую медаль. Знаешь, он занимался фигурным катанием…он был очень талантлив, наш Бенуа…
Мне передалось всеобщее горе, и я тоже всхлипнул, хотя еще не понимал, как это связано со мной.
- И у нас было несколько беспросветных лет. Мы потеряли все! У нас даже ни одной вещи его не осталось… А потом происходит чудо! Я увидела сюжет про проект «Воссоединение семьи», и мы с твоим отцом не успокоились, пока нашу заявку не приняли. И после этого я столько всего сделала, я даже принимала участие в ток-шоу, несмотря на всю ненависть к таким вещам, все ради того, чтобы вернуть Бенуа! И нас выбрали! У нас было целых два источника ДНК: пробы крови, которые брали перед одними из соревнований в Торонто, и слюна, которую мы отправляли в лабораторию, когда выясняли предрасположенность к генетическим заболеваниям. Она в конечном итоге и сработала. Даже на этом этапе все было под вопросом, потому что суррогатную мать мы себе позволить не могли, а мне было уже за сорок. Но все получилось – и родился ты! Это было, как машина времени: я держала тебя на руках, а видела себя и Бенуа больше 20 лет назад. А потом ты начал расти, и я находила все больше отличий.
- Извините, - прошептал я, хотя понял всего процентов 10.
- Тебе не в чем извиняться, - заверила меня психолог.
- Совершенно верно, - подтвердил отец. – Никто и не думал, что ты будешь точной копией.
Но по лицу мамы я понял, что именно этого она и ждала.
И вот вопрос, дорогие друзья, как я должен был себя после этого вести? В идеале, постараться приблизиться к оригиналу. В моем случае, задача практически невыполнимая. Ну, родители после откровения показали мне его фото из интернета, выступления и даже небольшое видео с семейного праздника, которое завалялось на канале моего дяди. Да, я начал уделять больше времени французскому, не спорить, когда мама предлагала какую-то стрижку, но на большее моих способностей не хватало. Окей, признаюсь, я даже на фигурное катание пошел! Ненавидел там почти все, не без труда уговорил отца перевести меня на хоккей, где и остался. Но этого явно было недостаточно.
В общем, объяснения не сделали мою жизнь проще. Я так и не понял, чем я не устраиваю всех этих придурков в школе. Хорошо, я родился в результате клонирования моего погибшего брата, но неужели это более странно, чем ребенок от трех родителей? А ведь Кэсси на класс старше появилась на свет именно так, да еще и объясняла нам это на классном собрании. Ну, ладно, над ней тоже немного смеялись и не очень по-доброму шутили, но это ничего по сравнению с тем, как обращались со мной. Не всегда, - иногда целая неделя проходила совершенно спокойно, - и далеко не все, но и того, что было, хватало, чтобы я засунул свое отвращение подальше и начал без оглядки кидаться на любого, кто что-то не так обо мне говорил. И я имею в виду всех: старшеклассников, девчонок (к их чести, должен сказать, девчонки редко в этом участвовали), даже пацана в инвалидном кресле. И пошли все со своим осуждением. Если он не хочет отличаться от всех прочих кретинов и позволяет себе унижать человека на пять лет младше себя, - он должен получать наравне со всеми, разве не так?
Мое противостояние имело весьма посредственные результаты, так как я был только во втором классе, и моя техника драки…да не было у меня еще никакой техники, только слепая ярость. И тут все начали путать причину со следствием. Серьезно! Они решили, что мои «вспышки агрессии» связаны с «особенностями моего происхождения». Это был такой поспешный, идиотский и почти ни на чем не основанный вывод, что я посчитал ниже своего достоинства что-то опровергать, а может, я и сам верил, что это правда…
И вот очередной самый обычный день: я лежу, впечатанный в траву, недалеко от футбольного поля, колено восьмиклассника упирается мне в позвоночник, а рот полон травы, грязи и крови, потому что я прикусил язык, когда меня сбили с ног. Второй стоит рядом, запрокинув голову, потому что я сумел-таки разбить ему нос. Кажется, все началось с того, что они назвали меня «зомби»… Даже не спрашивайте! Привычным движением скидывая рюкзак, я ответил, что если бы был зомби, им совершенно нечего было бы бояться. Они как-то быстро сообразили, что это не комплимент, усугубили все оскорблением №2…остальное вы знаете.
Когда я подумал, что вот-вот задохнусь, меня перевернули, кровоточащий нос склонился надо мной (закапав мою рубашку – гадость!) и слегка пнул по ребрам. Потом он резко выпал из кадра, и на смену ему появилось неземное существо. По крайней мере, все, что я увидел против солнца, была гигантская круглая голова и нечеловечески широкие плечи. На секунду мелькнула мысль, что я, и вправду, пришелец, и мои – кхм…люди? - пришли за мной. Было бы неплохо, да? Просто отлично для повествования, но реальность оказалась куда лучше.
Существо протянуло руку и сказало человеческим голосом:
- Ты зря бросаешь рюкзак, он может нанести неплохой урон. Особенно, если его как следует подготовить.
- Спасибо за совет, - сказал я, предварительно выплюнув все, что не успел проглотить. – А ты тут новый консультант по вооружению?
- Я Дэйв, неравнодушный гражданин.
Я, наконец, смог взглянуть на него и увидел, что это подросток в футбольной форме (или вы тут называете это форма для американского футбола?). Я был ему, вроде как, благодарен, но в то же время раздражен, что кто-то посчитал, будто я нуждаюсь в помощи. Тренер крикнул ему возвращаться на поле, а Дэйв ответил:
- Тренер, 5 минут. Брат наш меньший нуждается в помощи.
Ну, здорово, теперь на нас смотрела вся команда! Я изо всех сил сдерживался, но кровь во рту все не останавливалась, и я снова плюнул под ноги, пробурчав:
- Я в порядке.
- Ты в чьем классе?
- Мисс Родригез.
- Она чувств лишится, увидев тебя в таком виде. Стой здесь, - и пока я не успел возразить, Дэйв умчался к краю поля и вернулся с бутылкой воды. Я попытался как-то умыться и прополоскать рот, по пути упомянув, что мисс Родригез видела меня и в худшем состоянии и, как будто это все объясняло, ткнул в свою нашивку.
- Чертовы фашисты! – процедил Дэйв, присовокупив пару ругательств.
Этой точки зрения я еще не слышал, да и слова такого не знал, поэтому вопросительно посмотрел на него.
