Я помню момент, когда он внезапно свернул в Гарвард. Его семью чуть не разорвало перед выбором: гордиться им или рвать на себе волосы от разочарования. Его младший брат таких крюков не делал, и мы еще застали его кадетом второго класса, но, догадываюсь, что участие Дэвида в последующих исторических событиях сильно повлияло на его перспективы удачного выпуска.

Я немного могу представить себе, каково это, когда смотрят на тебя, а представляют себе кого-то другого, учитывая, как и из-за чего я вообще родился. Но я-то это перерос, потому что в какой-то момент мои родители то ли устали ждать, когда я, наконец, превращусь в Бенуа, то ли просто не знали, как проецировать его образ на меня после того, как я стал старше его.

Ситуация Денни была намного сложнее. Чего бы он не добился – это всегда считалось только промежуточным пунктом. Может, они бы успокоились, стань он генералом, как отец, или губернатором, а может, даже этого было бы недостаточно, чтобы компенсировать отсутствие миссис Дэвид Дженкинс и трех внуков: Бенджамина, Джонатана и Элизабет.

Вот черт! Получается, что та моя первая кампания все-таки не может быть так просто выкинута отсюда, потому что это был первый раз, когда мы вместе были на базе и на поле боя.

Это была уже не Колумбия, но страна во многом похожая по ландшафту, климату и политической обстановке. Это был единственный раз в жизни, когда мы с Дэйвом оказались в одном звании, но из-за того, что у меня была первая операция (из-за экстерната я не попал даже на заграничную полевую боевую практику), и я только что начал командирские курсы, мое положение мало отличалось от рядового. Разница была только в знаках отличия и месте расположения (я жил в офицерском бараке в двухместной комнате), обязанности же мои сначала были, как у всех прочих солдат.

Первая неделя там была просто невероятно скучной. Мы даже не выходили с базы, а из развлечений были только построения, спортзал, одна игровая приставка на всех, пара часов не самого быстрого интернета в день и наткнуться на кого-то за просмотром порно (в этой ситуации шокировали две вещи: в ходу все еще были DVD и журналы, и то, что никому и в голову не приходило найти какое-то уединенное место.

Хотя, может, это все логично? Типа, мы готовы ко всему: нет интернета, не беда, у нас есть коллекция дисков, пропало электричество – у нас тут завалялась подборка журналов! А про то, почему никто никогда не закрывал дверь у меня есть две теории:

1) это было каким-то правилом внутренней безопасности, о котором не знал только я;

2) это делало жизнь интереснее.

Во вторую неделю мы стали выходить в город на патрулирование совместно с полицией. Тоже было не особо захватывающе: мы останавливали и досматривали некоторые машины и автобусы, разминировали один дом, проводили тренинги с местными полицейскими. Тренинги, в основном, касались ведения документации, поэтому представьте, насколько интересно это было.

Но я, по крайней мере, знал язык, поэтому мне, в отличие от большинства рядовых, не приходилось дожидаться перевода, чтобы хотя бы понять, что происходит.

Может, они и не были лингвистически одарены, но это не мешало им завязывать знакомства с местными девушками. Некоторые думали, что достаточно посвистеть, но отдельные романтические натуры толкали меня локтем в бок и шептали: «Эй, Кёрк, скажи ей, что у нее красивые глаза». Серьезно?

Только не надо меня обвинять в том, что из-за того, что я не интересуюсь девушками, я не хочу никому помогать в этом. Просто девушки там были, как бы это помягче сказать…специфические. Начиная с фигуры (я думаю, неосторожным движением бедра они запросто могут переломать человеку половину костей) и заканчивая впечатляющими бровями, а иногда и усами. Я не преувеличиваю. В Колумбии, наоборот, большинство девушек были невероятно прекрасны, так что мне есть с чем сравнивать. Но Дэйв сказал: «Кёрк, не будь таким гадом. Они, в отличие от нас, иногда здесь целый год находятся. Пусть общаются с местным населением в пределах разумного».

Так что мне приходилось участвовать в этом странном флирте. Но я всегда использовал косвенную речь, так как так и не начал считать их глаза или что-то еще красивыми. Многие девушки просто надвигали шляпу на лицо и быстро шли дальше, некоторые хихикали, закрывая лицо руками или отвечали: «Ты слишком белый для меня» (чертовы расистки!) или «Я замужем», на что наши кретины выдавали: «Это не станет препятствием на пути нашей любви!», что я переводил, как «Извините, он идиот. Хорошего дня!». И тут же неудавшийся любовник начинал возмущаться: «Ты думаешь, что если вместо idiot скажешь idiota, я ничего не пойму?»

В конечном итоге я сделал им разговорник, чтобы они общались сами. Идея имела большой успех, но все посчитали, что 100 фраз – это слишком много, и сократили их количество до 15. Тогда я посчитал своим долгом добавить туда раздел под названием «Как понять, что женщина говорит вам НЕТ». О да, иногда мне настолько нечем было заняться. Там были, например, такие пункты:

1. Она говорит «нет/non/no»;

2. Она изо всех сил мотает головой;

3. Она убегает;

4. Она достает мачете и убивает себя;

5. Она достает мачете и убивает тебя;

6. Она плюет в тебя отравленным дротиком, надевает на голову мешок и сбрасывает со скалы;

7. Ее муж достает мачете и бежит за тобой (это, кстати, реальный случай);

8. Она прячется за свою альпаку.

Я до сих пор поражен, как из-за их поведения нас всех не поубивали в первый месяц! Дошло до того, что пока я копался в багажнике обыскиваемой машины, они весело болтали (ну как, болтали, говорили свои 15 фраз, подкрепляя все жестами) с очередной местной «красавицей».

Это я спустить на тормозах не мог и, вернувшись на базу, заставил их бегать и отжиматься вместо свободного времени, предварительно описав всю ситуацию в рапорте. Они не были рады такому развитию событий и упрекали меня тем, что, в отличие от меня, уже были в настоящем бою и здесь тоже не первый раз, и знают, что местное женское население участие в боевых действиях не принимает. Я решил просто проигнорировать это возмущение, но вечером обнаружил FAG выцарапанное на двери в нашу с Дэйвом комнату.

- А я всегда говорил, что тут очень часто чувствуешь себя, как в средней, а то и начальной школе. – вздохнул Дэйв.

- Мы можем их расстрелять? – поинтересовался я.

- Нет пока. А ты уверен, что это про тебя?

- Конечно.

- Ну, тогда это не специфицированное оскорбление, а просто выплеснутое раздражение, да еще и всего три буквы – легче всего выцарапать.

- Что делать?

- Ты уже все сделал, теперь моя очередь.

- Ты заставишь их чистить унитазы зубными щетками?

- Нет, они же не кадеты четвертого класса, в самом деле, а всего лишь рядовые. К тому же, это запрещено. Я прикажу им по 200 раз написать «Я больше никогда не буду выцарапывать Fags на дверях у вышестоящих офицеров». Это ужасное наказание, потому что некоторым из них сложно даже одно предложение от руки накарябать.

- Тут не fags, а fag.

- Действительно, - Дэйв достал нож и добавил «s» в конце. – Так как-то ближе к правде.

- У тебя не все дома, - уверенно сказал я.

- Очень может быть. Ну, и конечно, у тебя будет другая группа для патрулирования. Этим людям нужно почувствовать, что такое по-настоящему несговорчивый командир.

***

Моя новая группа не сильно отличалась от старой, но на заданиях они отвлекались чуть меньше, и не плевали хотя бы на базовые правила, поэтому, к счастью, в тот день при досмотре мы стояли у минивэна со стороны тротуара, когда мимо проехала машина, стекла с нашей стороны опустились и высунулись стволы. Автомобиль этот не остановился, а только притормозил, и буквально за три секунды произошло столько всего, что мой мозг не успевал обрабатывать информацию, и я очнулся только тогда, когда меня толкнуло в грудь, и я упал на задницу.

Мозг еще не включился, но сработали инстинкты и годами заученные и вдолбленные в каждую клетку действия. Я затащил под машину раненого водителя левой рукой, а правой уже переключил предохранитель, и только тут понял, что это я лидер группы, и все ждут, что я что-то скажу.