Но Тано настаивал, что параллельные полосы — это извилины в мозгу Бенуа, а круги у них у всех давно и перед глазами, и под ними. Тано был впервые до такой степени не в духе, да и у всех уровень стресса значительно повысился.

— Вот черт, а если кроме нас в мире никого нет? — сказал Марко.

— Да нет, это невозможно! Меньше триллеров смотреть надо! — прервала его Анна. — Это же ни эпидемия, ни война — это всего лишь предполагаемое землетрясение, которое, может, будет слабым.

— А может, оно уже было, просто эпицентр далеко от нас, — сказал Тано.

— Еще лучше! — воскликнула Анна.

Марко вдруг начал смеяться.

— Представляете, а вдруг это землетрясение было там, ну, в том полушарии и в Азии где-нибудь. Они туда всех эвакуировали, а там…

— Ого, немного тогда нас осталось… — сказал Бенуа.

— Давайте размножаться! — не переставая загибаться от смеха, продолжал Марко.

— Ты уже размножился, — Анна слегка пнула его, но он не успокаивался.

— О, у нас теперь будет куча свободного времени! Как проведем вечер? Может, посмотрим телевизор? Говорят, там сегодня показывают новые полосы!

— Твои две полоски уже спят. Да и тебе пора, — Анна не разделяла его веселья. Но хотя это и было веселье нездоровое, им вдруг заразился Тано, а потом и Бенуа. Они принесли из кладовки местное вино и решили, что новому миру нужна в первую очередь летопись. Решено было начать ее в книге записи рецептов. С подачи Марко они осознали, что первая проблема — это отсутствие Дня рождения Марио. Косвенные улики указывали на то, что он родился в январе. Марко предложил первое января, так как это проще всего запомнить, но тут вмешалась Анна и заявила, что больше не хочет, чтобы январь был первым месяцем.

— А какой?

— Давайте решать жребием. Запишем наши дни рождения, и чей выпадет, этот месяц и будет первым, — предложила Анна.

Шансы были у января, февраля (двойной, так как дни рождения были у Анны и Бенуа), апреля и октября. Октябрь выиграл, и Марко исполнил торжествующий танец на столе. Но тут Анна сказала, что ей не нравится и название этого месяца, потому что в нем два «о».

Первый месяц стал называться Божоле, за ним следовал Зефир и Мерцание, потом оставшиеся зимние Сюрприз и Дубль, сменявшиеся Чемпионатом, Потоком и Грибом. Летние месяцы получили громкие имена Артефакт, Свобода (выходило, что создавался календарь двадцатого Свободы) и Независимость. Ну, а последний месяц года назывался попросту Анамабета (хотя были еще варианты Тамабето, Марабето и Бетома). Заключительную дискуссию вызвало количество дней в месяцах. Марко требовал, чтобы их всегда было тридцать, но Тано и Бенуа уговорили его оставить все, как есть, а то «крестьяне не будут знать, когда сеять и жать». Почему-то этот аргумент показался ему убедительным, и он подписал новый календарь. Тут они решили, что все, что они сделали — хорошо и полезно, нарисовали календарь на стене в лобби, объявили Тано главным летописцем, в подтверждение этого облили его шампанским из бутылки, горлышко которой откололи о стену с календарем, и пошли спать.

***

Марио не дал им потерять еще больше времени. В девять утра он сработал как будильник и поднял Марко. Тому не хотелось страдать в одиночку, и он разбудил Тано, вместе они возвестили начало нового дня для Бенуа, а дальше повеселиться не удалось, потому что Анна пропала. В общем-то от нее можно было ожидать всего, чего угодно: того, что она уедет дальше одна или вернется в Рим и все-таки воспользуется шансом получить билет или, например, удивит всех, совершив самосожжение… Но она не дала им возможности углубиться не в одну из этих теорий, а просто преспокойно появилась.

— Что-то не так? Я думала, вы дольше проспите. Вижу в ваших глазах немой вопрос и отвечаю: я была в здешней церкви.

— Почему? — недоуменно спросил Марко.

— Потому что сегодня воскресенье.

— И правда, этим вопросом мы не успели заняться, надо будет обсудить вопрос с днями недели, — сказал Тано без особого энтузиазма — его новаторское настроение почти испарилось.

— Не сейчас, — Анна включила газовую плиту и поставила чайник. — Я ходила в церковь не просто так.

— На воскресную мессу, ясное дело, — усмехнулся Марко.

— Совершенно верно, но у меня были и другие цели. Священнослужителям полагается не думать о себе, а молиться за других. Вот я и надеялась, что тут остались штук двадцать энтузиастов. Хотела узнать у них последние новости… И потом, у них должен быть собственный генератор и супернадежная связь если не с Богом, то хотя бы с Ватиканом. Они бы сказали, сколько у нас есть времени до конца света.

— Но никого там не оказалось.

— Не-а. просто не знаю, что за эгоистичные отцы церкви тут жили! — возмутилась Анна, — Но все равно было интересно! Сто лет не была в церквях!

— А может, они не уехали, — предположил Тано.

— А что, просто опоздали сегодня на работу?

— Они попали прямиком в рай по специальному каналу, а на Земле остались одни грешники, — сказал Тано.

— Ах, конечно, как же я об этом не подумала! — Анна достала из кармана маленькую книжку и хлопнула его по голове (что было не так-то просто при ее росте). — Раз ты тут главный сказочник, это как раз для тебя, — она протянула ему книгу.

— Но это же Библия!

— А я тебе о чем говорю? Теперь не то время, когда можно упускать хоть один шанс на спасение, ты будешь отвечать за это направление.

— Еще чего! Меня сразу поразит молния!

— Ну, хватит, давай мне, я этого не боюсь, — Анна забрала Библию. — Что вы так смотрите, это редкое издание, тут на переплете даже какие-то камни, может, пригодятся еще.

***

К вечеру, когда они были уже километрах в пятидесяти от Кале, начались новые толчки. На этот раз все было не так, как в предыдущие дни. Свист и грохот не прекращались ни на секунду, а шоссе перед ними походило сначала на пшеничное поле под легким ветерком, а потом на море при небольшом шторме. Машина, которую они сразу покинули, завалилась на бок.

Стоять на ногах было уже невозможно, они лежали на дороге, стараясь держаться за ограждение, и смотрели, как дорожное полотно покрывается цепью разрывов, как ветхая материя, которую тянут во все стороны.

— Мы далеко! — прокричал Марко, хотя его и так бы расслышали. Но видимо, собственный громкий голос действовал на него ободряюще. — Мы далеко от эпицентра! Тут даже пепла нет! С нами ничего не случится!

— Мы точно не провалимся в преисподнюю? Не сваримся в лаве? Дорога не свернется рулетом и не завернет нас? Нас не подкинет на двадцать метров? — прокричал Бенуа по-французски. Даже Тано не смог понять, о чем он говорит, но на всякий случай прокричал в ответ:

— Да! Нет! Все в порядке!

— Я приму меры! — также повысила голос Анна. Все еще держась одной рукой, она засунула другую в карман, извлекла украденную Библию и принялась читать прямо с первой страницы. Мало того, что текст оказался на латыни, но окружающая обстановка тоже не способствовала адекватному восприятию текста. В конечном итоге Анна попадала лишь в одно слово из пяти-семи, но это ее ничуть не обескураживало. Вот такими и стали для них последние часы в этом мире: заходящее красное солнце, грохот, уходящая из-под ног земля и голос Анны, монотонно и громко произносящий полупонятные и от этого жуткие слова.

========== Год 1 ==========

Наступил Дубль (правда, большинство людей до сих пор думали, что это февраль), а вся компания все еще оставалась в Ницце. Для этого был целый ряд весомых причин. Во-первых, они были одними из первых, кто решил путешествовать, и поэтому, прибыв в Ниццу, где на тот момент оставалось человек пятьдесят, имели почти неограниченный выбор недвижимости. Во-вторых, в этом месте почти не наблюдалось разрушений — во время землетрясений волна лишь подтопила прибрежные строения да разрушила пару дряхлых архитектурных памятников. В-третьих, в городе нашлось несколько толковых людей, поэтому в первые же дни у них появилось электричество, так что удалось спасти даже некоторые замороженные продукты. Ну да, приходилось пользоваться малыми генераторами и селиться ближе друг к другу, но это не такая уж высокая цена за блага цивилизации и роскошь человеческого общения. Ну, и в-четвертых, не все ли равно, где почивать на лаврах славно потрудившихся и исчезнувших поколений?