- Доброе утро, сын мой.

Бенуа так быстро склонил перед ней голову, что даже зубы клацнули. Ему больших трудов стоило не упасть на колени.

Мама заняла одно из кресел, а кардинал, к удивлению Бенуа, так и остался стоять.

- Сын мой, у нас немного времени, ты не мог бы изложить основные пункты? – попросил кардинал.

- Да, конечно…ваше преосвященство. В данный момент мы перешли к стадии…э-э…черновой отделки… - Бенуа говорил, но одновременно слышал свой голос будто со стороны и очень хотел как следует наподдавать этому неудачнику, который мямлил, заикался и кажется, даже краснел. Впрочем, кардинал лишь одобрительно кивал, а Мама встретилась с ним взглядом только раз, чтобы улыбнуться, как добрая учительница начальных классов.

Когда Бенуа закончил свою речь, комиссия не сразу поняла, что это всё, и только через минуту выжидающе посмотрела на него, потом они обменялись взглядами, отец Романо кивнул, и Александра произнесла:

- Люди, чьему мнению мы всецело доверяем, характеризовали тебя только с положительной стороны. Посему, мы решили, что испытательный срок ты прошел успешно и можешь официально вступить в новую должность. Данный договор будет подписан с тобой через неделю в администрации твоей территории. Наряду с этим, у нас с отцом Романо есть для тебя ещё одно объявление… Объясни, пожалуйста, - повернулась она к кардиналу.

- Я не нашел состава преступления в действиях, совершенных месяц назад. С твоей стороны это был просто необдуманный, злой, эгоистичный поступок человека, не уважающего религиозные принципы других людей. Посему, наказание по всей строгости понесет только нарушившая обет сторона.

- И что, интересно, вы сможете ей сделать? – не удержался Бенуа.

- Это тебя не касается. Потрудись понять, что у нас сейчас не дискуссия, а констатация фактов и оглашение решений. Во избежание повторения подобных инцидентов в впредь, мы решили пойти на беспрецедентные меры. А именно: каждый год 20 июня в 18:00 Александра IX будет являться в Комнату плача и, в ходе специально разработанной церемонии детронизации слагать с себя все регалии, полномочия и обеты Понтифика. Становясь таким образом лицом гражданским и мирским, она вправе совершать действия, не противоречащие основным положениям Священного писания. В 7 утра ей надлежит вернуться, пройти малую церемонию интронизации и вновь вернуться к обязанностям Мамы римской. В случае, если она опаздывает, она теряет право занимать пост понтифика. В случае, если будет нарушен один из пунктов соглашения, она подвергается вечной анафеме. В случае гибели данного лица в период вне трона, оно лишается благословения, почестей и посмертных привилегий. Это все.

- Весьма пугающе, особенно про посмертные привилегии. Но мне-то ты это всё зачем рассказал? – не понял Бенуа.

- Мама пожелала избрать тебя своим доверенным лицом для Дня-вне-трона. И да, в связи с этим на тебя возлагаются некоторые обязательства. Главное из них: по мере сил охранять жизнь и здоровье Лица-вне-трона, не разглашать деталей нашего соглашения и не вступать в законный брак, дабы не создавать дополнительных размытых формулировок в соглашении.

- Я не согласен, - Бенуа посмотрел на Маму, но она так и не подняла глаз.

- Мы не нуждаемся в твоем согласии, - презрительно посмотрел на него Романо. – Ты не можешь отказаться, пока являешься гражданином Единого Мира и нашим подданным. Нарушение любого из пунктов соглашения автоматически влечёт за собой…

- Романо, ты бы не мог отойти на пару шагов? – произнесла, наконец, Александра. – А ты подойди, - посмотрела она на Бенуа. – Ближе, это конфиденциально. Послушай, конечно же, тебя никто не может заставить. Но ты подумай обо мне. Меня окружают достойные во всех отношениях люди, но они мне никакие не друзья. Ты, наверное, догадываешься, что мои разговоры сводятся к политике и религии. Я для них не человек. Да, я больше, чем человек, это лестно, но не всегда удобно.

- Я понял. Но почему бы тебе не взять в качестве друга Марко? Он гораздо лучше подойдет.

- Это правда в какой-то мере. Я безумно люблю его и скучаю, но Марко – это совсем другая часть моей жизни. Только ты был со мной в тот безумный год, заглядывал за край света, преодолевал бездорожье, голод, ужас…

- Я всё это помню, это было прекрасно, захватывающе и незабываемо, уже давно. И не дави…те на жалость, Ваше святейшество. К тому же, не думаю, что Вы так уж склонны к ностальгии.

- Бенуа, у нас не только общее прошлое – у нас общий ребенок…

- Всё, хватит! Это очень подлый прием! Я не могу спорить с монахиней, поэтому просто ухожу.

Кардинал преградил ему дорогу.

- Никуда ты не пойдешь. Быстро вернись и извинись перед Её святейшеством.

- Она сказала, я могу отказаться.

- Ваше святейшество, хватит, это не работает, - удрученно покачал головой отец Романо. – Скажите уже ему.

- Бенуа, я хотела по-хорошему, но ты это нисколько не ценишь… - она грустно вздохнула. – Да, ты можешь отказаться, но я не могу тебе гарантировать ни сохранности жизни, ни целости имущества. И, право слово, мне тяжело осознавать, что я тебе до такой степени неприятна.

- Не в этом дело, я просто только что начал жить по-настоящему, а вы опять мне навязываете то, что мне совсем не нужно… И это… извините, но это очень смахивает на проституцию.

- Совсем нет, - возразила Мама.

- Чуть-чуть все-таки похоже, - согласился отец Романо.

- Даже если и так, один раз в год это можно пережить, - Александра поднялась. – В общем, ты понял: 20 июня, часов в восемь вечера ждешь меня сам знаешь где.

- Но меньше же года осталось!

- Знаем, но осень мне не подходит, слишком много дел, а вот в июне со следующего года у меня будет недельный отпуск. И да благословит Господь тебя и твою семью, сын мой, - они удалились.

Через минуту в кабинет зашел агент СБВ.

- Как всё прошло?

- Не знаю, - раздраженно ответил Бенуа. Из головы уже полностью вылетела первая часть разговора.

- Бывает. Многие от шока ничего не помнят. Но ты можешь посмотреть резолюцию. Её святейшество всегда пишет заключение на последнем листе документов. Точно, вот смотри, - он подал Бенуа лист, на обороте которого незнакомым, склоненным влево почерком, было выведено: «Нахожу, что сие хорошо и правильно».

***

Не без возмущенных криков и призывов к возмездию со стороны Кармен Санчес-Гарсия, дело Фабриса и Фабьена благополучно прошло через суд. Приговор был именно таким, какого они опасались, но, благодаря амнистии, их выпустили на свободу прямо в зале суда. Пока от пережитого потрясения Фабьена тошнило на парадном крыльце, Фабрис не жалея слов и объятий, благодарил Марко и Энжела. Эта радостная и трогательная сцена была прервана Жанной, подъехавшей на мотоцикле.

- Angelo mio, ты обещал быть в офисе час назад, - заявила она, снимая шлем и не думая здороваться с присутствующими.

- Мне нужно было задержаться. Поезжай, я провожу ребят и приду.

- Черта с два! Ты и так очень долго работал на них бесплатно, хотя знал, что мне очень нужна твоя помощь. И вообще, ты сообщил им великую новость?

- Ты беременна? – съязвил Марко. – Хотя, о чем это я? В твоем возрасте уже правнуков нужно ожидать.

- Идиот, - констатировала Жанна. – Нас выбрали на летнюю сессию. Вы хоть понимаете, что это значит?

- Ну да, - кивнул Марко, - Ты, видимо, там кофе будешь разносить.

- Энжел, когда ты уже прекратишь общаться с этим неудачником? Мне даже за Бенуа уже не стыдно. Неважно как, но он выбился в люди, а этот… Ладно, поехали, я и так на него слишком много времени потратила.

- Извини, брат, но это действительно очень важно, - Энжел пожал ему руку.