- Вот ведь бред! Все бы поверили, что Маргарита просто сбежала.

- Это мы с тобой понимаем, но ее мозг работает по-другому, так что смирись и подчиняйся. Ну, с прибавлением нас! – Марко опрокинул бокал. – Мне кажется, что я забыл нечто важное…

- Ты забыл Марио. Я даже не знаю, куда они с Тано отправились.

- Ну, вариантов не так много… Нет, Марио пока пусть там и остается, где устроился – тут будет довольно мрачно, а вот Тано бы нам пригодился… Эх, ладно, пойду уж сразу всем расскажу новости и заодно вам корм добуду.

- А Марго не может ее пока кормить?

- Нет, конечно, она же умерла, так что хватит глумиться. Смирись – теперь это твои проблемы. Жалюзи везде отпусти и закрой за мной дверь.

Когда Марко ушел, Бенуа снова подошел к «гнезду» и, сгорая от любопытства, приподнял пеленку. Его взору предстали крохотные ножки. Он с удивлением и немалым облегчением осознал, что кожа ее не покрыта чешуей, а пальцев на ногах ровно 10. Ободренный увиденным, Бенуа рискнул взглянуть на руки. Количество пальцев на них тоже не превышало среднестатистическое. Стараясь, чтобы руки не сильно дрожали, он прикоснулся к ладошке. Удара током, пения ангелов или даже пробуждения за этим не последовало. Совсем осмелев, Бенуа поднял ворох тряпок. Этот невесомый груз наводил на противоречивые мысли.

- Ну что ж, пошли, покажу твою временную комнату. Как хоть тебя зовут-то? Мишель? Айрис? Полин? Нет, это ерунда какая-то. Давай проверим, как это с фамилией сочетается. Мария Альфа… Анна Альфа… Нет, это в честь твоей мамы, что очень плохая идея. Ева Альфа…Ева… Не очень вместе звучит, но имя…твоя мама оценит библейскую подоплеку. Ну, ладно, проснешься – познакомимся, я ведь даже еще не видел, какие у тебя глаза, а ты меня не видела… Странно, да?

Он дошел до своей комнаты и положил Еву на кровать.

- Ты же не умеешь переворачиваться? Спи пока, я пойду взгляну на Марго, ну, то есть…на маму. Я быстро, - Бенуа еще раз проверил, хорошо ли укрыл её и зашел в комнату Маргариты. Там никого не было. Только ворох простыней в пятнах крови на кровати. Бенуа сглотнул и закрыл дверь. Ясно было, что далеко Маргариту унести не могли, поэтому он почти без колебаний заглянул к Марко – и она действительно была там: спала, укрывшись с головой.

Также осторожно, как только что заглядывал в «гнездо» к Еве, он приподнял одеяло и опустился на колени у кровати Марго. Ему ужасно хотелось разбудить её, чтобы убедиться, что она осталась прежней, что сохранила рассудок. Но пока он просто проверил, дышит ли она. Когда он собирался обратно укрыть ее с головой, из его комнаты послышался плач. Глаза Марго тут же открылись, и она прохрипела:

- Schwilze!

- Тебе полагается говорить «О Боже!» или хотя бы «Какая неприятность!» Не беспокойся, спи дальше, я её успокою.

- Ага, - только и сказала Марго, скрываясь под одеялом.

Совсем не уверенный, что сможет кого бы то ни было успокоить, Бенуа, тем не менее, решительно подошел к Еве. Она уже успела отпихнуть от себя все тряпки и теперь лежала только в чем-то, похожем на древний подгузник.

- Наверное, тебя стоит все-таки завернуть в пеленку, - задумчиво сказал Бенуа. Спелёнутых младенцев он видел только в каких-то старых мультфильмах, где аисты приносили новорожденного, перевязанного ленточкой, потому что младенец Марио такому почти не подвергался. Но ведь не может это быть труднее, чем сделать тройной-да что там! – даже двойной тулуп!

- Я же умею делать блины с начинкой, значит, и тебя заверну, Бенуа подмигнул ей, но Ева на нём не фокусировалась. Лицо ее уже приобрело ярко-красный оттенок.

- А я думал, только в мультфильмах у детей рот на пол-лица, когда они плачут. Как ты это делаешь?

Путем долгих и обоюдоутомительных действий вокруг Евы все-таки был создан неразворачивающийся кокон. Поворочавшись для порядка еще пару минут, она в конце концов уснула у Бенуа на руках. Он не рискнул снова оставлять её одну и направился к Маргарите вместе с ней. Та не спала, а в полной прострации смотрела в потолок.

- Смотри, у меня получилось, - похвастал Бенуа.

- Ну, во-первых, сначала получилось у меня, но во-вторых, поздравляю. Зачем ты опять пришел?

- Спросить, не нужно ли тебе чего?

- Пить ужасно хочу, но как представлю, что после этого придется идти в туалет, так спешу отказаться от этой мысли.

- Нельзя так. Давай я тебе чай принесу. Может, у тебя молоко появится… - вполголоса пробормотал он.

- Говори спасибо, у меня сил нет, а то бы ты сейчас схлопотал.

- Я назвал ее Ева.

- Бенуа, это подарок. Ты не обязан отчитываться, как ты им распоряжаешься.

- Марко посвятил меня в твой план исчезновения.

- Гениально, правда? Смотри только, не проболтайся. И не забудь воспользоваться ситуацией. Ты же знаешь, мы тут, в Париже, как одна большая семья… Ты только делай лицо попечальнее – и моральная, дружеская и физическая поддержка посыплются со всех сторон. У тебя есть стильный костюм на мои похороны?

- Ну, конечно, еще и со шляпой, чтобы никто не видел моих скупых мужских слез.

- Ну, всё, я спокойна за тебя. Найди, пожалуйста, и мне что-нибудь, подходящее к случаю. Только никаких черных и белых цветов – лучше что-нибудь бордовое, изумрудное, на худой конец, темно-синее.

- А ты уверена, что наше окружение тебя потом не узнает?

- Да Бенуа, брось это недоверие! Ну кого они видели в последние полгода? Огромную тетку с раздувшимся животом, опухшим лицом и длинными черными космами. А кем я стану через месяц? Тощей девой в сутане до пят, с покрывалом на голове, божественным отражением в глазах и легким румянцем на впалых щеках. Сходство разглядят только глаза, любящие меня беззаветно. А таких людей в мире нет, так что вопрос закрыт. Но ты всё-таки невероятно беспощаден! Я только что достала из себя целого человека, а теперь должна одновременно готовиться к смерти и управлению государством, а ты меня отвлекаешь! Уходи отсюда и родственницу свою забери.

- Как скажешь, - Бенуа поправил ей одеяло и попытался погладить по голове, но Марго отдернулась, насколько смогла.

- Пожалуйста, не трогай меня, я и так на части разваливаюсь! Марко появится, пошли его ко мне.

***

Жюли безутешно рыдала. Катрин успокаивала то её, то Марко, у которого под воздействием всеобщего горя и стенаний лицо утратило цвет, а глаза смотрели куда-то сквозь всех присутствующих. Он ни на секунду не отпускал от себя Марио и иногда неосознанно слишком сильно сжимал его руку, от чего Марио ойкал и шептал:

- Ну чего ты делаешь?

Тано выбрал роль деятельного страдальца, который постоянно находит себе работу, чтобы отвлечься от происходящего. Он раздавал закуски, притащил вниз вещи Марго, чтобы желающие забрали себе что-то на память, раз пять выбегал на улицу, чтобы переместить колышек с пасущейся козой… Он был всюду, но от него нисколько не отставала Жанна Кристоф. Она была единственной из сестёр, кто сразу согласился помочь в день рождения Евы, хотя в тот момент Тано больше всего рассчитывал на Камиль. Но та прямо сказала, что поможет только в одном: поехать в более населенный город и сдать ребенка опытным людям, так как «вам её всё равно не вырастить». Жанна же молча привязала верёвку к рогам козы и повела ее в дом Альфа.

Ева теперь примерно раз в пять минут переходила из рук в руки и очень помогала в деле отвлечения внимания от тела Маргариты, при котором практически неотлучно находился Бенуа, так что любой входящий начинал выражать ему соболезнования, а на Марго бросал только беглый взгляд. Когда все удалялись из зала прощания, Бенуа подавал Марго знак, что можно глубоко дышать и даже открывать глаза. В один из таких перерывов Бенуа заметил, что на груди Марго появились и начали расплываться два влажных пятна.