— Доброе утро, господа, ваше имя? — охранник достал из кармана блокнот, в котором была всего одна запись.

— Альфа, члены Союза санитарии и экспедиторства, Париж, — не переставая улыбаться, ответил Тано.

— Все верно. Прошу вашего главу следовать за мной, остальные подождите в комнате отдыха.

— У вас неверные инструкции, — выступила вперед Маргарита. — Нас пригласили всех четверых. Или так — или никто.

— Секунду, — охранник достал рацию и пробурчал что-то в нее. Ему ответили не более разборчиво.

— Простите, видимо, процедуру изменили, не известив меня. Вашу верхнюю одежду, пожалуйста, вас уже ждут.

— Если не возражаете, мы пройдем так, у вас что-то холодновато, — не дожидаясь дальнейших согласований, Маргарита направилась к двери в главный зал. Остальные Альфа следовали в метре от нее.

Когда они вошли, их встретила роскошь не меньшая, чем… в их собственном доме. Старейшины даже не отказали себе в ноутбуках.

Глава Совета поднялся.

— Приветствую столь достойных и трудолюбивых членов нашего общества. Для меня большое удовольствие видеть вас здесь, от имени Совета выразить нашу благодарность и вручить это право доступа к экспериментальным производствам, — он взял со стола лист картона с двумя строками текста и подписями всех Старейшин. Маргарита быстро подошла, взяла документ и изобразила почти поклон.

— От лица своей семьи позвольте поблагодарить вас за оказанную честь и заявить, что мы испытываем настоящий трепет от приближенности к столь достойным, многоуважаемым, но в то же время… — секунда — и у виска Главы появился пистолет, — никчеймнейшим Старейшинам, которые, в отличие от нас, за пять лет не соблаговолили отремонтировать ни одной дороги. На место! — дуло смотивировало заложника плавно опуститься обратно в кресло. Следующая ее фраза «Никому не двигаться!» прозвучала синхронно с броском Старейшины Ганновера и хлопком, который нарушил траекторию его полета. Раненый Старейшина упал на пол и схватился за плечо.

— Спасибо, брат! — поблагодарила Марго Тано. — А теперь просто сидим и слушаем вступление, оно сразу отметет вопросы, типа: «Что вам нужно? Кто вы?» и так далее. Братья, на позиции, — Марко, Бенуа и Тано заняли места в соответствии с отметками на плане.

— Мы не террористы, не наемные убийцы и даже не сумасшедшие. Мы всего лишь люди, занимающие активную гражданскую позицию, и желающие достойной жизни для всех, а не только Старейшин, Экспедиторов и их друзей.

— Позвольте сказать, — послышался голос из Совета, — мы хотим того же.

— Спасибо за комментарий. Карло, да? Может, у вас благородные помыслы, но никаких шагов к их реализации я не вижу! А я, как вы уже должны были догадаться, слежу за вашей деятельностью. У нас есть стихийные очаги активности, но я точно знаю, что они не получают от вас ни помощи, ни даже совета. Мы вчетвером за эти полгода собрали команду, готовили дороги, прочесывали массу складов, подвалов и даже квартир, чтобы собрать поставку, просто попасть к вам и донести до вас мысль, что если вы не одумаетесь сейчас, конец света действительно наступит! Никто не контролирует оружие, всем наплевать, что происходит со стариками и инвалидами. Хотя, догадываюсь, что они почти все уже вымерли… Короче, ваш кредит доверия по уровню ниже веры в то, что сейчас все просто под массовым гипнозом. Будем решать эту проблему или нет?

— Что вы предлагаете? — осторожно поинтересовался Старейшина Роттердама.

— Правильный вопрос, Курт. Будь душкой, выгляни за дверь и скажи, что нам оказана высочайшая честь присутствовать на всем протяжении Совета. Пусть подтащат еще четыре стула и морфий, а то вашему коллеге что-то нездоровится. И без розыгрышей, друг, — она подмигнула ему. — Кстати, на фритише-то все говорят? — Старейшины быстро закивали, подтверждая, что справляются с этой смесью итальянского и французского, хорошенько приправленного словами из немецкого и испанского и обогащенного парой сотней неологизмов, в основном из раздела ругательств.

— Отлично. Витторе, ты врач, я тебя сейчас отпущу оказывать медицинскую помощь, — она убрала пистолет от головы своего заложника, — Со всеми неудовольствиями и сомнениями обращайся к моему брату, он их быстро развеет, не правда ли? — Марко мрачно кивнул, а Старейшина Рима на негнущихся ногах подошел к раненому. Маргарита тут же уселась в кресло.

— Надеюсь, я вас убедила, что реформы нужны и вам, и нам. И обещаю сразу — никто не посягнет на ваш статус или привилегии. Дышите ровно. Курт, спасибо, — поблагодарила она Старейшину, протаскивающего в дверь стулья. — Что там с морфием?

— Мне надо самому за ним сходить.

— Разрешаю. Заодно тащи бинты. Брат, ты с ним, — кивнула она Тано.

Когда они ушли, Марго плеснула в стакан Старейшины воды и достала из своей сумки кипу бумаги.

— Тут только шесть копий, садимся парами. Я вам благодарна за проведение переписи и хотела бы попозже познакомиться с ее результатами. Открываем первую страницу — тут более-менее точная карта жилой территории, потом отметим плотность населения. Будем исходить из того, что наши человеческие ресурсы — всего порядка трехсот тысяч человек, включая больных, увечных и детей. Из своего экспедиционного опыта я знаю, что голод начинается, особенно в центральной части. В ближайший год мы доедим армейские запасы и останемся ни с чем. Поэтому переворачиваем страницу и знакомимся с предложениями по решению продовольственной проблемы. У вас есть десять минут, — она наконец-то перевела дух и отпила воды. За столом поднялся гул голосов.

— Пока не совещаемся и друг у друга не списываем.

Когда все погрузились в чтение, склонившись над листами или, наоборот, откинувшись на спинку стула, Карло поднял взгляд и одобрительно кивнул Маргарите. Она беззвучно проартикулировала: «знаю» и сама еще раз пробежалась по своим предложениям, которые почти три года разрабатывала в паре с Карло.

Через час Старейшина Ганновера был перевязан и усыплен, а главные предложения по первому пункту откорректированы и утверждены. На повестку дня были также вынесены вопросы здравоохранения и инфраструктуры, после чего Старейшины приказали подать обед прямо в зал, а раненый был унесен под прикрытием одеяла и легенды об инсульте.

В конце дня Маргарита продемонстрировала отличную информированность по вопросам проживания и составу семьи каждого из Старейшин, а также заверила, что «своих людей» хватит на то, чтобы в полчаса зачистить город, и отпустила всех ночевать домой. У пары Старейшин были сомнения по поводу правдивости ее слов, но, вспомнив, что дорога на Грац действительно построена под руководством Альфа, которые имели в подчинении целую армию рабочих, они предпочли не делиться своей неуверенностью.

***

Совет, рассчитанный на два дня, растянулся на неделю. На четвертый день на нем уже присутствовал бледный, но держащийся на ногах Старейшина Ганновера. Обслуга в зал не допускалась, поэтому подоконники были обильно заставлены посудой, а в шестой день уже и бутылками, а стол и пол завалены исписанными, порванными и помятыми листами бумаги. Чистовики планов Старейшины всегда носили с собой.

На седьмой день, как всегда прочитав утреннюю молитву, Маргарита провозгласила:

— Ну, ребята, все, что мы сделали, хорошо. С хлебом разобрались, пора заняться зрелищами, надо же их еще очаровать и подчинить. Александр вчера обещал мне обозначить общую идею, чтобы мы могли сегодня разделить ее на составляющие и распределить обязанности. Старейшина, прошу Вас.

Старейшина восточной наружности подошел к флип-чарту и описал свою концепцию шоу. Для его реализации нужно было вернуть к работе две электростанции, провести капитальную уборку и косметический ремонт десятков улиц на территории Рима, пустить в производство цех хладокомбината, четыре фермы, огромное тепличное хозяйство, винодельню и множество других мелких производств. К тому же предусматривалась передислокация и разделение складов Экспедиторского Союза.