Закалённое стекло не подлежит резке, сверлению и другой механической обработке.
Источник: https://ru.wikipedia.org/
– Ну да, в последний раз он при мне общался с кем-то по телефону. Фамилия ещё такая звучная. Громкая, но как будто глухая, – в голосе появляется улыбка, значит, Нине пора бежать. – Простая, а вспомнить не могу.
– Долохов, – произношу тихо, буквально выжимая из себя каждую букву.
– Ааа! Точно! Динька так орал на него, я даже в другую комнату сбежала. У меня чуть уши в трубочку не свернулись от ненормативной лексики. Всё, Лесенька, мне пора бежать!
– Хорошо. Нин, не забудь обо мне.
С упавшим сердцем отключаю вызов. На ватных ногах иду в коридор. Одеваю куртку и вбиваю себя в кроссовки. Трясущимися руками цепляю ключи от машины и выхожу из квартиры, параллельно несколько раз набирая номер супруга. Но хватило бы и одного, потому что холодный ответ остаётся неизменным:
«Абонент выключен или находится вне зоны действия в сети».
Всё это невозможно давит на мою психику.
Не могу находиться дома. Мне нужен глоток свежего воздуха.
Я запуталась. Я не понимаю. Почему именно Денис? Почему именно этот бизнес? Как вообще так сложилось, что они с Долоховым стали партнёрами?
Супруг никогда по этому поводу не распространялся. Говорил всегда коротко и ясно. Нашлись люди, готовые вложиться в обмен на долю. Всё. А с другой стороны… какая уже разница.
И дело даже не в уставном капитале и объёме официальных вложенных средств.
Вся фишка в реальных финансовых влияниях и денежных потоках. На самом деле, фирма работает хорошо и приносит немало. Настолько немало, что реальную прибыль всегда приходится подтасовывать по бухгалтерским отчётам. Но изначально, при регистрации фирмы капитал и реальные влияния в компанию, которые заставят её работать, это диаметрально противоположные понятия.
Я точно знаю, что Денис предложил немалую сумму одному человеку за возможность эксклюзивной региональной работы с заводом по производству закалённого стекла. И я в курсе, что в соседних регионах недавно Денисом были открыты филиалы: три офиса продаж, несколько складов и гаражей для автотехники.
Однозначно, здесь что-то не так. Денис никогда бы по собственной воле не бросил фирму на неграмотного управленца. А что Долохов именно такой, я не сомневаюсь.
Сегодня я ещё пару раз звонила супругу. Бесполезно. Понимала, что ситуация не улучшится, но, тем не менее, можно было бы многое ему высказать.
Вообще хочется поговорить. Хоть с кем-нибудь. Хотя бы парой фраз перекинуться и отвлечься от своих беспорядочных мыслей. Не зная, с кем перезвониться, набрала номер Кати.
Не отвечала она долго. А когда подняла трубку, голос был странно-заспанным. И чуть охрипшим.
– Лесик, привет.
– Спишь что ли? – да, в моём тоне звучит дикое удивление. А как ещё? Она вечно жалуется, что её постоянно дёргают рабочими звонками, даже когда она в отпуске, без неё на работе ничего не могут. Удивительно, когда она не поднимает трубку мгновенно. После первого же гудка.
Обычно она на связи двадцать четыре на семь. И мужика у неё нет из-за этого же. Ей обычно некогда, у неё всегда работа на первом месте. Случаются в её отлаженной жизни короткие интрижки, но мечтает она, конечно не об этом. Она до сих пор верит в чистую, искреннюю, светлую и неожиданную любовь.
– Разбудила?
Сонным, неимоверно заспанным голосом подруга отвечает:
– Ой, Лесик, приболела. Вот и отлёживаюсь.
– А чего телефон не выключила?
– Себе дороже, мне потом разгребать больше, если не отвечу. У тебя что-то срочное?
– Да нет… – самый дурацкий ответ, знаю.
– Так да или нет? – в голос подруги пробираются весёлые нотки, а я не знаю, что ответить. Да, случилось. Нет, рассказывать не буду.
Просто хотелось перекинуться парой слов ни о чём.
– Всё нормально. Я хотела заехать вечером, но раз бы болеешь…
– Не-не-не, даже не думай, у меня температура высоченная, и горло болит жутко, подхватишь ещё… заразишься. Я лучше сама заеду как-нибудь попозже.
– А ты давно болеешь?
– Пару дней уже дома валяюсь.
В голове срабатывает какой-то щелчок, но какой конкретно, я не успеваю уловить.
– Ладно, выздоравливай, созвонимся.
Заеду к маме. По дороге заскочу в детский магазин, куплю Никитке пару раскрасок с машинками и наклейки. Он их обожает.
А мне нужно хоть с кем-то поговорить. Я так не могу уже…
Набираю заветный номер и, услышав родной голос, сразу заявляю:
– Мам, я заеду скоро. Где-то через часик нормально?
– Вообще, конечно, нормально, но у меня форс-мажор. Клиентка не сможет приехать на примерку, а ей заказ нужен кровь из носа через пару дней. Поэтому я сейчас к ней еду сама. Так что дома никого нет. Алечка, я же столько раз тебе предлагала. Взяла бы ключи, дождалась бы меня.
– Нет, мам, всё нормально. В другой раз. Не отвлекаю…
Отключаю вызов. Видимо, придётся возвращаться домой и опять топиться в мёртвой тишине собственного «домашнего уюта».
Глава 6
– Когда ты от него уйдёшь?
Я сама не поняла, как успела отворить дверь и впустить Долохова в квартиру, а теперь он уверенно разбавляет моё одиночество, стоя на пороге, потому как приглашать его пройти я точно не собираюсь.
Скольжу ошеломлённым взглядом по лицу, которое давным-давно мне казалось верхом привлекательности, мужественности и красоты.
– С чего ты взял, что имеешь право задавать подобные вопросы?
– С чего ты взяла, что я куплюсь на твои отговорки?
– Что тебе нужно?
– Хотел увидеться.
– Мы с тобой не друзья. Не коллеги. Не родственники. Ты не можешь просто так зарулить в гости.
– Ты меня так плохо знаешь?
– Это ты меня плохо знаешь. Если сейчас вернётся мой муж, он меня не поймёт.
– Во-первых, я всегда смогу объяснить доступно. Во-вторых, он не горит желанием возвращаться домой, ты и без меня об этом знаешь. А в-третьих… ты сама не хочешь, чтобы я уходил. Не хочешь сейчас оставаться одна.
Я не знаю, куда мне деваться от правды. Той самой, которая грызёт изнутри. Которая на всю мощь кричит:
«Неспроста Долохов вышел из тени…»
– Пригласишь пройти? – он прожигает меня тёмным взглядом. Бесовским. Наглым. И таким знакомым…
«Помнишь, как он заправлял тебе прядь волос за ухо?»
– Проваливай, – киваю на дверь. С Колей иначе нельзя. Хотя… с ним и такая настойчивость и жёсткость не всегда «прокатывали».
«А Денис сейчас где-то там… С другой… Развлекается и вряд ли вспоминает о том, что у него есть жена…»
Я громко сглатываю, не в состоянии спрятаться от своих мыслей. От них не убежать и не скрыться. И они причиняют почти физическую боль.
Долохов упрямо складывает руки на груди. И саркастически выгибает левую бровь. Ну вот, что и требовалось доказать. Припёрся ко мне домой. Ещё и устанавливает свои правила.
– Ладно. Давай по существу. Ты хотел увидеться. Увиделся?
– Ты куда-то торопишься?
– У меня через час встреча.
– Без проблем. Всё понимаю. Могу подкинуть.
– Коль. Я на машине. Разберусь без тебя. Скажи, ты совсем не отдаёшь себе отчёта, что твоё появление… не совсем нормально?
– Не совсем нормально другое. А это вполне ожидаемо.
– Чего ты хочешь от меня? – продолжаю аккуратно обходить его упёртость. Плавно выводя разговор в нужное мне русло. Грубить или иронизировать нет смысла. С этим… бесполезно. Только мягко и аккуратно гнуть свою линию.
Но как только я замечаю его тяжёлый, потемневший взгляд, тут же мысленно хлопаю себя по лбу, потому что понимаю: оступилась…
Ну только не это!
Я отхожу на шаг назад, пытаясь понять, насколько далеко он рискнёт зайти.
Долохов скидывает с себя ботинки и неуклонимо приближается ко мне. И только сейчас я понимаю: достаточно далеко.
Так и двигаемся. Я опасливо отступаю назад. А он прёт напролом и наступает на меня.
