Горячая ладонь опускается на талию.

Прямо на голый участок кожи, не прикрытый коротким топиком.

Меня дёргают на себя, и я заваливаюсь вбок. Прислоняют к твёрдому телу, и пока человек, что держит меня, открывает первую попавшуюся дверь, улавливаю знакомый запах.

Что за?!

– А ну, отпусти! – брыкаюсь, когда Рихтер пытается втолкнуть меня в комнату. Утыкаюсь пятками в порожек, но ничего не могу сделать. Он спокойно запихивает меня внутрь, закрывает дверь и рывком прижимает к стене.

Голова начинает кружиться, и я не сразу понимаю, что происходит.

Поднимаю взгляд вверх и встречаюсь с ледяными глазами.

И он начинает меня пугать. Вот сейчас. По-настоящему. Потому что настроен мужчина агрессивно.

– Я так понимаю, наши встречи – не случайности, – говорит твёрдо, что не могу и слова против сказать. Но надо! – Поэтому я задаю тебе один-единственный вопрос. На кого ты работаешь?

Он опаляет дыханием, как чёртов дракон. Ещё чуть-чуть, и огонь пойдёт! Или лёд? Что там у него?

Он спрашивает меня уже второй раз об этом! В первую нашу встречу было всё именно так же!

И, если в прошлый раз он сам выгнал меня, как узнал, что пока он развлекался со мной, у него что-то там пропало, то сейчас…

Мужчина уверен в своих словах.

– Давай порассуждаем, девчонка, – от его голоса передёргивает. – Ты внезапно приходишь в бильярдный клуб. Расстёгиваешь своё платье, пытаешься заманить меня. Отвлекаешь. Делаешь это успешно, облизывая свои губы и неся всякий бред. И пока ты отвлекаешь, меня обворовывают. Я уверен, что всё это неспроста. Потом я встречаю тебя в порно-студии, здесь. Мне сказали, что ты кому-то задолжала. Кому? Ты выполняла его поручение? Это Кёлер был?

Он так наседает и орёт на меня, что на глазах наворачиваются слёзы. Сжимает плотно губы, гневается, чем и пугает меня, держа за талию. Делает больно, сжимая её пальцами. А я пытаюсь его оттолкнуть. А он, как бетонный – не двигается.

– П-погоди, я всё расскажу, только отойди, – прошу его.

– Говори так, – едва не рычит.

Шмыгаю носом от подступающей истерики и стараюсь не разреветься. Почему мне сейчас страшно, когда он так грозно со мной разговаривает?

– Препарат, который я вколола Кёлеру-старшему, вызвал у него аллергическую реакцию. Он в коме сейчас. Его сын сказал, что пока его отец лежит без сознания… Деньги капают.

Я сглатываю, надеясь, что Рихтер понимает, о чём я говорю.

– И он пригрозил мне, что эти деньги и я, и сестра отрабатывать будем. Или я за решётку отправлюсь… Сказали – отвлечь тебя. Мне в тюрьму не хотелось… Я ещё молодая!

– И?

– Не знаю! Мне сказали – я ошиблась! – восклицаю, толкаю мужчину в плечи. – Но сделала так, как мне приказали! Это всё тот старик виноват! Ты ведь всё уже наверняка знаешь!

Я пытаюсь оттолкнуть его от себя, но мужчина перехватывает мои запястья. Его ладонь, как две моих. Чтобы не брыкалась, заносит их над головой.

– Знаю, – шипит. – Ты должна была охмурить Каспара, но натолкнулась на меня. Вроде всё честно. Но есть одно маленькое «но». Почему деньги пропали у меня? Ты оказываешься там, где и я. Следишь? Значит, ты работаешь ещё на кого-то?

– Да я откуда знаю! – опять пытаюсь вырвать запястья. А они никак. Поднимаю колено, чтобы ударить Рихтера, но тот спокойно блокирует его. – Ни на кого я не работаю! Я вообще полгода назад только из России переехала и в клинике практику проходила по учёбу! Наша встреча – совпадение! Всё!

Слёзы выступают на глазах. Мне не нравится, когда меня вот так держат. Особенно когда мужчина настроен агрессивно.

– Ах, так…

Рихтер неожиданно делает рывок в сторону. Впечатывает меня щекой в стену и чуть не сворачивает обе руки. Продолжает держать их над головой.

У меня уже всё затекло!

– Эй, а это ещё что? Отпусти сейчас же!

Свободная ладонь, что всё это время покоилась на талии, сейчас проходит по животу. И я опять жалею, что надела этот короткий топ.

Но это сейчас меня волнует меньше всего на свете.

Я чувствую, как мужчина прижимается ко мне всем телом. Упирается стояком в копчик.

А ладонь… Расстёгивает пуговку на джинсах и спускает собачку вниз. Ледышка проникает в трусики.

– Знаешь, – разносится над ухом спокойный тон. – Ты неплохо кричишь. Мне нравится.

Глаза округляются от удивления.

Когда он проникает пальцами вглубь, касается складок. Он уже трогал меня там. В нашу первую встречу, когда пытался трахнуть на бильярдном столе. Грубо. Больно. Прямо как и сейчас.

– Ты решила поиграть со мной, а я – с тобой. Я верну свои деньги. Это дело принципа. Для меня это – копейки. Но вот моя гордость… Так скажем, уязвлена. Ты обманула меня, девчонка. И ты об этом пожалеешь.

Губы распахиваются в немом возгласе, когда он дотрагивается до чувствительной горошинки.

Массирует её, заставляя выгнуться и почувствовать попой каменный член, который так остро ощущается даже через плотную ткань джинсов.

Мама… Только не это…

Что-то мне совсем не хочется потерять девственность с тем, кто желает меня убить…

Александр  

– Стой-стой! – её крик мягко разливается по комнате. Пытается вырваться, но я не даю ей этого сделать. Провинилась. Заслужила. – У тебя же жена есть! И наверняка ждёт тебя!

– Жена? – я наклоняюсь. Выдыхаю прямо на ухо: – Есть. Но это не Леони.

Я, не стесняясь, ускоряюсь. С упоением наблюдаю за тем, как девчонка размыкает розовые губы. Хватает ртом воздух. Прикрывает глаза.

Вырываю из её притягательного рта еле слышимый и глухой стон.

– Да какая разница, кто… – хмыкаю. Слабенькая. Возбуждается быстро. Меньше минуты, и между её ног мои пальцы скользят намного проще. – Это не отменяет того факта, что ты – подонок!

– Не отрицаю.

Проникаю пальцами глубже. Вместо клитора всё внимание перевожу на вход, в который однажды чуть не вошёл. Нас прервали. И я собираюсь это исправить. Прямо здесь и прямо сейчас.

Она ещё поплатится за то, что сделала.

Одним движением проникаю внутрь. Всего лишь один палец, и то не полностью, а она вскрикивает.

– ТЫ! – едва не задыхается. – Ты! Больной! На голову!

Не знаю, отчего, но её слова меня раззадоривают.

Да, у меня есть жена. Но я не считаю это преступлением. Мне вообще плевать. У нас с ней есть причина быть вместе, но Оливия заигралась. А в остальном… Что хочу, то и делаю.

И вот сейчас…

Я хочу отомстить.

Маленькой, лживой… Сучке.

В ней туго. Буквально нет места, из-за чего не могу и подключить второй палец. Джинсы мешают. Может… Хм…

Связать бы её. Чтобы не рыпалась. Сама ведь возбуждена, но не даётся. Отрицает тот факт, что хочет того же самого, что и я – секса.

Но ничего. Мы откроем ей правду.

Вытаскиваю из её трусиков ладонь. Отпускаю запястья.

Наблюдаю за тем, как она тяжело дышит и опирается о стену щекой. Покрасневшая, с искусанными губами. Растрёпанная.

И милая.

Сама по себе внешность.

Не посмотрев в её паспорт, дал бы ей восемнадцать максимум. С косметикой она ещё тянула на двадцать, но сейчас… нет. Будто до малолетки домогаюсь. Но ей и мне повезло. Двадцать два.

Опускаю ладонь на талию, дёргаю на себя. На всякий случай закрываю двери. Чтобы никто не зашёл.

До этого… Мы сильно рисковали. Но теперь нет. Я не выпущу её до тех пор, пока она не отработает. Может, сжалюсь, так и быть… Скину тысяч десять-двадцать с долга. Смотря, как хороша она окажется.

– Что ты делаешь? – девчонка пугается, когда по комнате разлетается звук закрытого замка. Я не объясняю. Тяну на себя и за пару секунд дохожу с брыкающейся девчонкой к столу. Поворачиваю к себе спиной.

И пока она матерится на русском (видимо, это он?), прижимаю её бёдра к краю мебели. Опускаю ладонь на спину и давлю. Та, как хрупкая тростинка, сама летит вниз. Ломается под давлением.