– Он… он же брата хотел защитить.

– Но ведь твоей вины нет в том, что его брат влип в серьёзные неприятности. И да, защищать младшего брата – это был выбор лишь Вадима. Пойми это и…

– Пап, я беременна.

– Что? – удивился отец, устремляя на меня взгляд. – Хочешь сказать, что я скоро стану дедом? Быстро, однако, вы с Глебом. Не ожидал.

– Отец ребёнка – Вадим, а Глеб готов принять этого ребёнка, как своего.

– А чего хочешь ты, Алина? – я ничего не отвечаю, вновь утыкаясь в грудь отца. – Доченька, чтобы ты там ни решила, запомни, я всегда буду на твоей стороне.

И я точно знаю, что именно так всегда и будет.

Оказавшись в своей комнате, обнаруживаю там Глеба. Он устроился в кресле напротив входа, и как только я появилась, тут же устремил на меня свой взгляд.

– Алин, я думаю, нам надо с тобой поговорить. Серьёзно. – Я лишь киваю. Поговорить и правду пора. – Начну, пожалуй, с того, что с Диной у меня ничего не было. Я встретился с ней из-за её мужа, а она поцеловала меня, думая, что…

– Глеб, не надо оправдываться. Я прекрасно понимаю, что у тебя действительно ничего не могло быть с ней. Те фото… Она просто подстроила всё, чтобы насолить нам. Вот и всё. А я повелась на эмоциях. И ты прости меня за это. Я не должна была в тебе сомневаться.

– Алин, это всё уже не имеет никакого значения, – тихо говорит Глеб, подходя ко мне. – Я люблю тебя, и это глупое недоразумение ничего не изменит. А Дина… Она рано или поздно ответит за всё. Даже не сомневайся в этом. Сейчас меня волнует другое.

– Матвеев?

Когда Вадим рассказал, кто за всем эти стоит, я оказалась немало удивлена. Муж Дины и есть тот самый конкурент моего отца, с которым они что-то не поделили.

– Матвеев меня тоже волнует, но он уже не проблема. Теперь у нас на руках все козыри против него. Он не посмеет ничего сделать.

– Тогда что тебя волнует?

– Мы. Меня волнуют наши с тобой отношения.

– Глеб…

– Я знаю, что ты любила Вадима, и сейчас, когда знаешь, почему он всё это сделал…

– Думаешь, я захочу вернуться к нему?

– Я не знаю, что думать. Знаешь, я просто безумно люблю тебя и нашего с тобой малыша и ужасно боюсь вас потерять. Возможно, сейчас не самое подходящее время, но скажи, ты выйдешь за меня замуж?

Спустя несколько месяцев.

– Привет, Вадим. Это снова я. Надеюсь, ты не против, что я так часто прихожу к тебе? Ну, будем считать, что молчание – знак согласия, – усмехнувшись, говорю я, ставя цветы в вазочку на тумбочку. – Знаешь, наш с тобой сын ужасный драчун. Пинается просто жуть! Иногда мне кажется, что когда он родится, то точно станет боксёром, – с улыбкой говорю я, устраиваясь в кресле рядом с кроватью и начиная поглаживать свой огромный живот. – Кстати, сегодня состоялся суд. Матвеева посадили. Тех улик, что добыл Глеб с помощью Дины, оказалось достаточно, чтобы упечь того за решётку. Только вот доказать его причастность к твоему покушению пока что не удалось. Киллер, которого поймали, отказался от всех обвинений в мою сторону, но против Матвеева свидетельствовать тоже отказался. В общем, улик никаких нет, но мы с Глебом будем искать дальше. Я очень хочу, чтобы эта сволочь сгнила в тюрьме за то, что сделал с тобой. Знаешь, что меня ещё радует? Все его счета заморожены, имущество конфисковано из-за неуплаты налогов. Матвеев лишился всего. Даже жены. Дина ещё тогда, когда передала Глебу флэшку, смылась заграницу. Поняла, видимо, что жареным запахло. Ой, опять пинается, – охаю я, чувствуя, как мой сыночек опять начал привлекать к себе внимание. – Вадим, мы с Глебом решили назвать сына в честь тебя. Так что, скоро на свет появится Вадим Глебович Пайков. Надеюсь, ты не будешь против, что я планирую ребёнка записать на Глеба? Пока ты в коме, я не могу записать его на тебя… – После того, как мы с Глебом поженились, меня очень долго мучил вопрос, как в итоге быть с ребёнком. Вадим – биологический отец, а Глеб тот, кто любит его как родного. Я была в растерянности. – Раз уж так получилось, что у моего сына два отца, то имя он будет носить твоё, отчество будет от Глеба, а фамилия… Если ты захочешь, то после того, как ты очнёшься, мы можем поменять фамилию на Скорятина. Я думаю, мы с этим разберёмся позже. Все вместе. Да? – касаюсь руки Вадима и сжимаю её, прикрывая глаза. – Вадим, мы все очень ждём, когда ты вернёшься к нам. Не заставляй нас, пожалуйста, так долго ждать. Ладно? Ты ведь не хочешь пропустить то, как наш сын будет расти? Правда ведь? Возвращайся скорей.

Поднимаются с кресла, бросаю последний взгляд на лежащего в постели Вадима и направляюсь к выходу из палаты. Дойти не успеваю. Живот начинает тянуть, и я почувствовала боль.

– Глеб!

Мой муж тут же оказался в палате рядом со мной.

– Я… я рожаю.

Мужчина испугано окинул меня взглядом и тут же подхватил на руки, рванул в коридор, требуя немедленно вызвать врача.

Роды были долгими и весьма непростыми для меня. Ох, знала, что будет непросто, но не настолько же! Я сорвала голос, пока кричала от боли, а позже, когда мой сын был уже у меня на руках, я окончательно осознала, что это маленькое чудо стоило всего, через что мне пришлось пройти.

Моя маленькая прелесть.

А спустя несколько часов я узнала, что Вадим Скорятин пришёл в себя. Он очнулся в больнице в тот самый день, когда на свет появился его сын. Разве это не чудо?