— Стража! Посланники Мобэй задумали покушение на Наследного Принца! Они хотели убить меня! Скорее!

Не раздумывая, Сун выстрелил и тут же пустил коня в галоп, надеясь, что Вэй Шуюй не станет их преследовать. У него оставалась только одна возможность спасти Чангэ и союз, заключение которого теперь стало важным и для него.

…

— Здесь ли охранник принцессы Мобэй? Выходи! — Вэй Шуюй вошел в Аркады с большим отрядом стражников, сразу привлекая внимание многочисленных посланников пустыни, заполняющих внутренний двор.

Выждав некоторое время, Сун распахнул двери своей комнаты и вышел на веранду, обрамляющую внутренний двор по всему периметру Аркад. В толпе посланников раздались потрясенные возгласы: волосы Суна были заплетены по традиции степных народов, и одет он был как воин Ашилэ.

— Смотрю, ты достаточно смел, чтобы признаться в совершенных убийствах, — спокойно заметил Вэй Шуюй. — Раз решил не сбегать, следуй за мной.

— Хорошо! — в тон ему ответил Сун. — Но прежде я должен кое-что сказать.

— Говори, — разрешил Вэй Шуюй.

Сун повысил голос, чтобы его могли слышать все посланники:

— Да, я убил тех людей. Я тегин Соколиного войска рода Ашилэ, Ашилэ Сун! По приказу катунь и шада рода Ашилэ я держался рядом с принцессой Мобэй, чтобы дождаться возможности покушения на наследного принца Тан!

========== 6.12 Клятва крови ==========

Комментарий к 6.12 Клятва крови

timeline: 44-46 серии

Императорская темница не предлагала узникам ни малейшей роскоши. Мрачные стены из серого камня, крепкие решетки, отделяющие от прохода для стражников узкие клети, единственным убранством которых был ворох соломы в углу и огрызок свечи в глиняной плошке, едва освещающий пространство вокруг себя.

Сун впервые оказался в застенках, впервые испытал на себе, каково это, быть закованным в цепи. Каменные стены и беспросветная тьма за границей очерченного пламенем свечи круга давили на привычного к бескрайним просторам степи тегина. Чтобы избавиться от неприятного ощущения, он вытащил из вороха несколько соломин и принялся плести из них соломенную фигурку, мысленно вернувшись к Чангэ. Рассердилась ли она, узнав о его решении? Или поняла, что это был единственный выход? Прекратит ли катунь попытки избавиться от Чангэ после ареста Шээра? И достаточно ли будет того, что он сделал, чтобы переговоры в Чанъане завершились успехом?

Возможно, ему не суждено было выйти отсюда живым. Сун не боялся смерти. И ни о чем не сожалел. Разве что о несбывшейся мечте о счастье рядом с Чангэ…

Не подававший до сих пор признаков жизни Шээр, по собственной воле согласившийся до окончания расследования оставаться в заключении и запертый в соседней клети, правда, без стесняющих движения оков, вдруг засвистел знакомой трелью, навевающей картины далекого детства. Видимо, вспоминал о прошлом.

— Ты что-то молчалив сегодня, — сказал Сун, радуясь поводу рассеять тягостную тишину подземелья. — Думал, будешь жаловаться, как в детстве.

— Только не тебе, — безразлично раздалось из-за стены.

— Поругался с Ичэнь? — предположил Сун, понимая, что Шээр должен был узнать о некоторых грязных делах катунь, пока выяснял местонахождение Чангэ. Стал бы он добровольно заложником Тан, если бы не хотел остановить свою мать?

— Она моя мама! Не называй ее по имени! — резко откликнулся шад, но в голосе его не было злости.

— Ты наконец воссоединился с мамой, и уже ссоришься с ней. Печально, — вздохнул Сун.

— Не будь лицемером, — огрызнулся шад. — Ты же специально подослал Мими Гули, чтобы получить нужные тебе сведения. А теперь притворяешься добрым.

— Ради Чангэ я пойду на что угодно, — подтвердил Сун, не оправдываясь.

— В самом деле готов из-за нее разорвать все связи с родом Ашилэ?

Сун насмешливо хмыкнул.

— Ты сегодня добровольно позволил заключить себя в темницу. Разве это не означает, что ты пренебрег родом Ашилэ?

Из соседней клети раздался протяжный вздох.

— Мама возненавидит меня, — расстроенно произнес шад.

…

«Если бы не смог найти тебя, я убил бы даже Ичэнь!» — непримиримо сказал накануне Сун, перевязывая раны, нанесенные ей людьми катунь при попытке освободиться, в ответ на упрек в убийстве Шэн Синя. Чангэ не подумала, что он решит отвлечь внимание от принцессы Мобэй и перенести вину на Ашилэ таким самоубийственным способом. Ли Шимин не пощадил бы даже собственной жизни ради процветания Тан. Он не станет щадить человека Ашилэ, если это поможет заключить союз.

Но Чангэ не могла сдаться. Потому что Сун, рискуя своей жизнью, отдал шада в руки Тан как заложника. Чтобы не дать катунь сорвать переговоры. Чангэ должна была постараться, чтобы союзный договор был заключен. И найти способ спасти Суна.

Катунь больше не могла угрожать жизни Чангэ, но, несмотря на то, что ее сын томился в заключении, она не оставляла попыток предотвратить подписание договора. Одним днем по столице распространились слухи о нападении армий Ашилэ на кланы пустыни. Посланники из пустыни получили донесения о нападениях Ашилэ на территории кланов. Озабоченные главы готовы были забыть о договоре и возвращаться к своим людям.

Благодаря Хао Ду, который обратил внимание Чангэ на невозможность столь скорого получения известий из пустынных регионов, а потом без приказа задействовал стражников, чтобы пользуясь неожиданностью, схватить группу оплаченных Ичэнь подстрекателей, распространявших слухи и поддельные донесения, а в первую очередь, благодаря помощи главы Чжиси, указавшего на возможного предателя среди посланников пустыни, Чангэ удалось быстро опровергнуть слухи и успокоить встревоженных посланников.

Теперь все напряженно ждали, как поступит Тан с преступниками из рода Ашилэ, замышлявшими покушение на наследного принца. Император хранил молчание. День. Два. Три. Потом было объявлено о подписании договора двумя днями позже, и в тот же день стало известно о намерении Тан позволить катунь и шаду Ашилэ покинуть Чанъань.

…

Наследный принц пришел в темницу на четвертый день, чтобы самолично расправиться с убийцей своего друга. У Суна, закованного в цепи и безоружного, не было и тени шанса против пятерых стражей, пришедших с принцем. Он успел подумать о Чангэ, прощаясь с жизнью, но очень своевременно появившийся Вэй Шуюй почти отшвырнул бросившегося на него с кинжалом в руке Чэнцяня и загородил Суна собой.

— Ваше Высочество, почему вы хотите убить Ашилэ Суна? — вежливо и невероятно спокойно спросил он, почтительно склоняясь перед принцем.

— Потому что он убил Шэн Синя! Вам всем наплевать на Шэн Синя, на него всегда смотрели свысока. Если я не отомщу за него, его смерть окажется бессмысленной! — со знакомой Суну горячностью воскликнул принц.

— Но Шэн Синь был предателем, который специально сблизился с вами, чтобы следить за вами и творить беспорядки, пользуясь вашим доверием, — терпеливо стал разъяснять Вэй Шуюй. — Хао Ду схватил банду Чэней, которые наняли его еще в Лояне. У нас есть подписанные показания. Если не верите, можете самолично допросить их.

Чэнцянь хотел было что-то возразить, но потом сконфуженно опустил голову. Вэй Шуюй повернулся к Суну:

— Его Величество желает тебя видеть. — В его спокойном взгляде Сун с некоторым удивлением разглядел сочувствие.

Он молча последовал за Вэй Шуюем в рабочий кабинет императора, не ожидая от этой встречи ничего хорошего. Ли Шимин долго разглядывал его с сосредоточенно-задумчивым видом. Сун молча ждал, отвечая ему невозмутимым взглядом.

— Тегин Соколиного войска отказывается приветствовать императора? — вздохнув, спросил наконец Ли Шимин с показной суровостью.

— Конечно, — не моргнув глазом, надменно отозвался Сун. — К тому же, как муж Ли Чангэ, я ни за что не склонюсь перед ее вторым дядей.

Ли Шимин довольно рассмеялся.

— Посмотрим, что ты можешь сделать для моей племянницы, — потеплевшим голосом сказал он, кивая слуге. Тот раскрыл перед Суном шкатулку с вложенными в нее двумя свитками. — У тебя два выхода. В этой шкатулке — документы семейного реестра для Чангэ и тебя. Ты же не хочешь, чтобы Чангэ всю жизнь воевала и подвергалась опасности? Измени свое имя, забудь о роде Ашилэ, оставайтесь вместе с Чангэ в Чанъане. Я обеспечу вам безопасную жизнь.