— Кажется, я ему не нравлюсь, — проницательно заметил Вэй Шуюй. — Этот Сун… Постой, Сун? Ашилэ Сун?
— Да, он — тегин Соколиного войска Ашилэ Сун, — легко призналась Чангэ. «Она слишком доверяет этому человеку», — раздраженно подумал Сун, тут же мысленно одергивая себя. Вэй Шуюй ее давний друг, конечно, Чангэ доверяет ему.
— Я видел донесение, что Медвежье и Соколиное войска рода Ашилэ были полностью уничтожены во время войны в Мобэй. Как вышло, что он жив?
— Это долгая история. Шуюй, то, что Сун жив, пожалуйста, сохрани в тайне. Прежде чем заключим союз, нам не нужны дополнительные сложности.
— Хорошо, я никому не скажу. Но Чангэ, послушай дружеский совет: он не добрый человек, лучше держись от него подальше.
Взгляд Суна заледенел, и Вэй Шуюй, будто почувствовав это, непроизвольно поежился. Чангэ только снисходительно улыбнулась:
— Я понимаю, ты говоришь так ради моего блага. Но я знаю, что делаю, Шуюй. Не переживай.
— Что ж, тогда нет смысла говорить что-то еще… Чангэ, у меня еще есть дела. Я пойду.
Снова бросив быстрый взгляд на Суна, Вэй Шуюй ушел, провожаемый его пристальным недобрым взглядом. Вернувшаяся к Суну за это время Чангэ несильно потянула его за рукав:
— А-Сун. Нет причины для ревности. Шуюй мне как брат. Не больше того. Никогда не было и не будет.
Сун перевел на нее мгновенно потеплевший взгляд, улыбнулся и молча притянул принцессу к себе.
Комментарий к 6.6 Предложение о союзе
Каким великолепно злобным, ревнующим взглядом прожигал тегин Вэй Шуюя, пока Чангэ любезничала с ним, хватая за руку и мило улыбаясь! Так бы и порвал на мелкие кусочки, не будь тот другом Чангэ. Просто песня!
========== 6.7 В Чанъань! ==========
Комментарий к 6.7 В Чанъань!
timeline: 39 серия
Обсуждение предложения, привезенного Вэй Шуюем, не заняло много времени. Главы союзных кланов пустыни молча выслушали то, что он прежде говорил королю Мобэй, и высказали примерно те же опасения, какие Чангэ уже слышала от королей пустыни. Шуюй вел себя доброжелательно, спокойно и убедительно объясняя, почему союз с Тан будет выигрышным для обеих сторон. Его доводы во многом походили на те, что приводила Чангэ, но отличались большей продуманностью. Неудивительно, ведь Вэй Шуюй представлял в Мобэй тщательно рассмотренное императором Тан и его советниками решение.
Когда Шуюй закончил с объяснениями, взгляды глав обратились к королю Мобэй. Его знали как умного и дальновидного вождя, к тому же он был главой союза, поэтому его мнение было решающим.
— Мы объединились, чтобы противостоять произволу рода Ашилэ, — веско произнес Пуса. — В борьбе с этим сильным противником не помешает заручиться поддержкой сильного союзника, каким является Тан, тем более, если предложенные условия послужат защите интересов наших народов. Я выскажусь за принятие приглашения.
Король Монаня первым поддержал его, а там закивали, соглашаясь, и остальные. Союз кланов пустыни принял решение послать своего представителя на встречу с императором Тан в Чанъане, которая должна была состояться через три недели.
После окончания обсуждения Чангэ дождалась, пока главы кланов и посланник Чанъаня покинут дворец. Изучающие взгляды, которые оба короля то и дело переводили с Вэй Шуюя на нее, не избежали ее внимания. Она чувствовала себя обязанной дать объяснения. А кроме того, было еще кое-что, что она хотела предложить королю Мобэй.
Йинань выжидающе смотрел на застывшую посреди зала девушку. Пуса полировал краем рукава снятое с пальца кольцо с желтым камнем и нарочито игнорировал ее присутствие.
— Посланник Вэй и я встречались ранее, — начала Чангэ. — У королей, должно быть, есть вопросы.
— Так расскажи нам сама, — нетерпеливо махнув рукой, откликнулся Йинань.
— Я выросла в Восточном Дворце. Нынешний император убил всю мою семью. Мне удалось сбежать, и во время побега я встретилась с Ашилэ Суном. Мы подружились. Так получилось, что я не только давний друг посланника Вэй, но и военный советник Соколиного войска.
— Интересно, — уставившись на нее, бесстрастно протянул Пуса.
— Уверена, что Тан не собирается тебя убить? — недоверчиво спросил Йинань.
— Иначе как я могла бы открыто встретиться с королями пустыни? — тонко улыбнулась Чангэ.
— Я поверю твоим словам, — король Мобэй поднялся и подошел к Чангэ. — Как ты правильно сказала, мы не можем потерять сильного союзника. Однако… кого я должен послать в Чанъань? Хочу знать, что ты думаешь.
Это было неожиданно, но затрагивало именно то, о чем она хотела поговорить с ним.
— Если короли доверяют мне, я бы хотела стать посланницей пустыни и представлять союз пустынных кланов в Чанъане.
— Ты? — удивился Пуса.
— Я уже вела переговоры с главами других кланов, и убедила их присоединиться к союзу. Думаю, они должны немного доверять мне. Короли могут не беспокоиться. Я постараюсь выговорить условия, поддерживающие интересы пустыни.
— Ты же не отсюда родом, — спросил, подходя к ним, Йинань. — Почему тебя так заботит заключение этого союза?
— Я надеюсь, что с войной будет быстро покончено, и люди вернутся к мирной жизни, без страданий и потерь. Все люди — на Центральной равнине, в пустыне и в степях.
— И это все? — глядя на нее нечитаемым взглядом, ровно спросил Пуса.
— Разве этого недостаточно? — искренне удивилась Чангэ.
— И в качестве кого ты хочешь поехать? — не меняя тона, задал следующий вопрос король Мобэй.
— А я могу выбирать? — немного растерялась Чангэ, не ожидавшая такого быстрого согласия.
— Сначала скажи.
— Хочу поехать как Принцесса Мобэй, — честно ответила она, удивляясь собственному бесстрашию. — То есть, как ваша младшая сестра. Что вы думаете об этом?
— Пусть будет так, — невозмутимо ответил Пуса.
Чангэ сложила перед собой руки и вежливо поклонилась:
— Благодарю, король Мобэй.
Он усмехнулся.
— С первого дня, когда ты выманила у меня воробейник, и до сих пор у тебя, похоже, все находится под контролем. Хорошо, что ты друг, а не враг… А Ашилэ Сун?..
— Он будет сопровождать меня.
Король Мобэй задумчиво кивнул. Он видел достаточно, чтобы понимать, что их двоих больше ничто не сможет разлучить.
…
Двадцать дней спустя немногочисленная и не слишком приметная группа путешествующих въехала в столицу империи Тан, следуя за едущим впереди на коне Вэй Шуюем. В крытой повозке с занавесями золотисто-желтых тонов, повторяющих цвет песков в пустыне, находились обе принцессы: Чангэ и упросившая отца отпустить ее в Чанъань принцесса Тудзя. Сун в форме охранника сидел снаружи повозки, еще один охранник вел в поводу тянувшего повозку вороного коня. По бокам шли шесть одетых в белые платья с золотистой отделкой служанок: официально они принадлежали принцессе Мобэй, то есть Чангэ, на самом же деле, кроме Мими Гули, остальные были служанками принцессы Тудзя, как и охранники, сопровождавшие вторую повозку с вещами.
Тудзя с любопытством разглядывала незнакомый город, наполовину высунувшись из повозки.
— Сун, ты наверно уже бывал в Чанъане, — непринужденно тараторила она. — Такой большой и красивый город! Здесь должно быть намного интереснее, чем в Мобэй или в Монане. И, говорят, много всяких вкусных вещей… Эй, подождите! — крикнула она Вэй Шуюю, немедленно остановившему коня и поднявшему руку, показывая, что услышал. — Это интересно! Сун, Чангэ, я хочу кое-что купить!
Вовсе не заботясь о получении ответа, она выскочила из повозки и побежала к ближайшему продавцу сладостей, лавируя среди пока немногочисленных покупателей. Двое охранников тут же бросились следом, в то время как остальным пришлось запастись терпением в ожидании неугомонной принцессы Монаня.
Сун повернулся к Чангэ, с болезненно озабоченным видом оглядывающей дома и людей, спешащих по своим делам. В глазах ее таилась глубокая печаль. Принцесса явно вспоминала о трагических событиях своего прошлого.
— Мне жаль, что тебе пришлось вернуться в это печальное место, — с сочувствием произнес Сун, краем глаза замечая острый взгляд, брошенный на него подъехавшим ближе Вэй Шуюем. Все время в пути посланник вел себя учтиво, не пытаясь излишне привлекать внимание Чангэ, но Сун часто замечал и его следящий взгляд, и то, как он прислушивался к их с Чангэ разговорам. Прислушивался Вэй Шуюй и теперь, но Суна это не волновало, он не собирался делать тайну из своих отношений с Чангэ.
