— Ло Шиба, кто твой друг? — спросил один из стоящих возле ближайшей повозки мужчин подходящую стражницу.
Сун, хорошо видевший в темноте, напрягся. Да, эти люди не могли быть врагами Чангэ. Задавшего вопрос парня он видел лишь раз, но запомнил. Личный страж Гунсун Хэна. Пожилого мужчину рядом с ним он видел впервые, но подозревал, кем тот мог быть. Едва ли они будут рады встрече.
Не отвечая, Ло Шиба остановилась. Сун сделал несколько шагов вперед и встал с ней рядом, позволяя пламени костра осветить свое лицо. Лица мужчин вмиг изменились, стоило им узнать его: старший насторожился, а лицо младшего исказилось гримасой ненависти.
— Ло Шиба! И это твой друг? — гневно воскликнул он. — Все, слушайте команду — немедленно убить Ашилэ Суна! Отомстим врагу за губернатора!
Из темноты немедленно выступили четверо мужчин с обнаженными мечами в руках. Ло Шиба шагнула вперед, закрывая Суна собой.
— Подождите! — спокойным глубоким голосом остановил охранников старший. Его послушали беспрекословно, и мечи вернулись в ножны.
Сун коснулся плеча стражницы, давая знак отступить.
— В отношении Гунсун Хэна моя совесть чиста, — бесстрастно сказал он. — Ли Чангэ пропала. Я здесь только для того, чтобы найти ее.
— Найти ее? — зло повторил младший. Сюй Фэн, вспомнил Сун его имя. — Не ты ли увез ее в степи, где она столкнулась с несчастьем и страданиями? Ло Шиба, ты что, не знаешь, что творили эти Ашилэ? Как ты могла привести его в Тан?
— Я просто хочу найти ее, — перебил его Сун, неприятно задетый пусть и довольно справедливым упреком, но не желающий противостояния. — Я могу найти способ сделать это и без вашей помощи.
— Ты… — рванулся было вперед Сюй Фэн, но тут от повозки, возле которой они все стояли, раздался знакомый Суну голос:
— Торговец… ты в самом деле Ашилэ Сун?
Держась неестественно прямо, мальчишка медленно передвигался вдоль повозки, сильно приволакивая левую ногу, хватаясь одной рукой за борт повозки, а другой опираясь на подставленную руку страхующего его мужчины.
— Адо! Ты жив?! — не веря своим глазам, Сун шагнул к нему и почувствовал, как защипало в глазах, когда мальчишка одарил его своей невероятной улыбкой. — Ты жив! Чангэ будет рада.
— Я обещал учителю, что не позволю себя убить. Я должен был сдержать слово! — с веселой гордостью откликнулся Адо.
— Юный генерал, — удивленно обратился старший к Адо, — ты знаешь этого человека?
— Угу, — ответил мальчишка. — Торговец много раз помогал учителю, сначала в Чанъане, потом в Ючжоу, и в Шочжоу тоже. Учитель сказал, что они друзья, и ему можно доверять, господин Цинь.
Господин Цинь задумчиво кивнул.
— Ашилэ Сун, ответь мне. Это по твоему приказу было объявлено, что командующий Ли пожертвовал жизнью во благо Тан?
— Да, — коротко отозвался Сун, не разрывая зрительного контакта с Адо. Если Чангэ знала, что он жив, почему винила себя в смерти мальчика? Или считала, что он не выживет?
— Теперь мне понятно, — вмешался в его размышления господин Цинь. — Это был лучший способ защитить ее. И та стрела: я удивлялся, что командующий Ли не был убит выстрелом лучшего лучника Ашилэ. Ты в первую очередь заботился о ней. Потому что вы давние друзья.
— Но… как же месть за губернатора? — упрямо не отступал Сюй Фэн.
— На войне всегда гибнут люди, — терпеливо проговорил господин Цинь. — Ашилэ Сун был милосерден и исполнил желание губернатора спасти людей. Сюй Фэн, сейчас не время для необдуманных поступков и враждебности. Наша цель — найти молодую госпожу. И мы не можем искать ее в открытую. Чем больше людей для поиска, тем лучше. Давайте сядем и спокойно обсудим, как действовать дальше.
Сюй Фэн поджал губы, но молча повернулся и пошел к костру.
— Благодарю вас, — сдержанно произнес Сун, впечатленный рассудительностью и непредубежденностью старшего.
— Не нужно благодарностей. Проходите, — господин Цинь приглашающе махнул рукой в сторону костра и повернулся к сопровождающему Адо мужчине. — Сюань, помоги юному генералу устроиться у костра. Он, конечно, не захочет оставаться в стороне.
Ответом ему была широкая улыбка Адо.
========== <Заметки на полях> ==========
В сериях, которые охватывает эта часть, много боли. Физической, душевной, открытой посторонним и спрятанной глубоко в сердцах.
Для Чангэ жизнь наполнена болью с самого момента гибели родителей. Долг перед родиной не позволил ей осуществить праведную месть, чтобы утишить эту боль. А жестокая судьба продолжала отбирать тех, кого она хотела защитить. Думается, после событий у реки Вэй принцесса хотела отдалиться от Суна, не рассчитывая на благосклонность шада и не желая, чтобы тегин вмешивался. Если у нее к этому моменту и появились чувства к Суну, она постаралась спрятать их подальше и надеялась, что Сун поступит так же, следуя долгу перед Соколиным войском. То, что никакие обстоятельства и никакие ее слова не заставили бы его отступить в сторону, принцесса поняла слишком поздно, когда ее действия не только не увенчались желаемым успехом (генерал Ло И погиб, она снова потеряла человека, которого хотела защитить), но и в конечном итоге привели к гибели приемной матери Суна. Одновременно с осознанием, что отныне в его душе не останется ничего, кроме ненависти к ней, разрываемая на части чувством вины принцесса наконец поняла, что Сун был ей намного дороже, чем она позволяла себе думать.
Для Суна дни, проведенные в стане Великого Хана стали серьезным испытанием. Видеть, как издевается над любимой слетевший с катушек шад; представлять себе, что могло произойти с ней в шатре шада после того, как он узнал, что она девушка; знать, что, пренебрегая его советом, принцесса все равно предпримет безнадежную попытку, из которой один выход — смерть. Сохранять хладнокровие, чтобы невзирая на последствия — успеть спасти. Заставить себя расстаться с ней, чтобы отослать в безопасность. Из-за ревности и ненависти шада потерять еще более дорогого человека. Найти силы отказаться от мести — потому что это не вернет ту, что ушла, а лишь принесет новые беды. Снова потерять принцессу, и пережить мысль, что она может быть мертва. Он пережил все это, нашел мужество отказаться от всего, что у него было, и ушел на поиски, не зная даже, захочет ли она его снова видеть.
И для Шээра события тех дней стали болезненным опытом.
Изначально шад не вызывал ничего, кроме негодования. Избалованный, завистливый, жестокий, высокомерный. Он все время пытался подставить тегина или вставить ему палки в колеса, если подставить не получалось. Закончившаяся смертью Айи «забава» стала апогеем его злодейства.
Но именно после нее зрителю раскрывается настоящий Шээр.
Он, конечно, не «белый и пушистый», как наш тегин, и оправдывать его поступки никто не собирается. Но шад далеко не злодей, каким казался до этого, его поступкам имеется оправдание, и его даже становится немного жаль. Думаю, некоторая снисходительность Суна к шаду основывалась именно на понимании характера Шээра и причин его действий.
Попробуем сравнить.
Тегин давно живет самостоятельной жизнью, насколько можно вдалеке от хана. Свои решения он принимает и отвечает за них сам. У него много друзей, а воины Соколиного войска ради него готовы на все, даже выступить против Великого Хана. Кроме того, он умен, дальновиден, хорошо владеет собой и талантлив как воин. Чтобы защитить приемную мать от нежелательного внимания хана, ему достаточно сохранять верность хану и держаться от нее подальше. В шатре катунь Айе живется не так уж плохо.
Шад вынужден жить в стане Великого Хана. У него нет друзей и нет реальной поддержки. Волчье войско повинуется ему, но Лей Мэну оно повинуется тоже. Советник шада, по сути, обладает властью изменить любое его решение, если оно не соответствует цели, преследуемой (как мы узнаем позже) катунь. Шээр хороший воин и вовсе не глуп, хоть и не обладает харизмой тегина или его выдержкой. Да, он честолюбив и жаждет доказать свои силу и превосходство, но его отчаянная гонка за победой имеет и другую причину. Чем чаще Шээр разочаровывает хана, проигрывая Суну, тем отвратительнее ведет себя хан по отношению к катунь. И это происходит на глазах у сына, которому запрещено даже приближаться к матери.
