— Да, и правда, зачем же я тебя спасал? — он сделал вид, что задумался, но тут же разулыбался: — Чтобы убить?

И, не дав опомниться, снова бросился на нее с мечом. Чангэ, может быть, и потеряла смысл жизни, но тело умирать не собиралось, заставив ее быстро двигаться, чтобы уйти от следующих друг за другом выпадов. Пока, шагнув назад, она не врезалась спиной в ствол дерева. От сотрясения ее затошнило, и изо рта выплеснулся огромный сгусток почти черной крови. Чангэ упала, ненадолго потеряв сознание.

— … способ пробуждения воли к жизни — хорошее лекарство от депрессии, — приходя в себя, услышала она восхищенный голос старика. — Ты нашел простое лечение!

Мечник помог Чангэ подняться.

— Немного лучше? — спросил он, заглядывая ей в глаза. Чангэ неохотно кивнула. — Тогда продолжим!

Он обнажил меч и принялся гонять ее по опушке. Все произошло настолько неожиданно, что Чангэ не сразу осознала, что вообще происходит, и какое-то время просто бегала и уворачивалась, стараясь избежать прикосновений быстрого клинка. Хотя, надо сказать, Сыту Ланлан действительно очень хорошо владел мечом, не сдерживая руку, но и не позволяя мечу задеть Чангэ.

Наконец Чангэ пришла в себя настолько, чтобы потребовать объяснений.

— Сыту Ланлан, стой! — выставив перед ним ладонь, воскликнула она, тяжело дыша. — Может, достаточно?

— Нет, далеко не достаточно, — даже не запыхавшись, ответил юноша. — Монах Сунь велел мне тренировать тебя, чтобы ты исцелилась. Я должен его слушать.

— Тренировать? Исцелилась? Какое отношение это имеет к исцелению? — возмутилась Чангэ. — Ты нападаешь с мечом на безоружного человека. И еще называешь себя мечником? Отдай мне свой меч, если не боишься, тогда и посмотрим, кто сильнее.

— Да пожалуйста, — как ни в чем не бывало ответил он, бросая ей меч. А сам ловко ушел от первых ударов Чангэ, схватил с земли какую-то хворостину, и, пользуясь ей как мечом, в два счета перехватил меч у нее из рук.

— Как ты?.. — растерялась Чангэ, не ожидавшая такого быстрого поражения.

— Повторим, — он снова передал ей меч, но спустя несколько минут оживленного сражения приставил хворостину к ее шее. — Ну что, признаешь мое превосходство? Хочешь стать моей ученицей?

— Мы почти одного возраста. Мне не нужен такой учитель, — недовольно ответила Чангэ.

— Не говори так, я же должен передать кому-то искусство Меча девы Юэ. Может, передумаешь?

Против воли, Чангэ стало немного любопытно. Сыту Ланлан в самом деле был великолепным мечником, при этом двигался он молниеносно и с кажущейся легкостью как попадал в цель, так и уходил от ударов.

— Если я овладею этим искусством, то смогу в одиночку победить всех своих врагов? — спросила она.

— Конечно. Это несложно, — обрадованно ответил он.

— Ладно. Если твое искусство поможет мне совершить месть, я стану твоей ученицей.

Сыту Ланлан помрачнел. Краем глаза Чангэ заметила, что и старик Сунь, с довольной усмешкой наблюдавший за их сражением и перепалкой, тоже посерьезнел, глядя на нее.

— Так не пойдет, — сдержанно произнес мечник. — Забудь о том, что слышала.

— Почему? — удивилась Чангэ. — Даже не попробовал научить меня, а уже опускаешь руки?

— Судя по твоим словам, у нас разные пути. Ты не сможешь освоить эту технику. Не будем тратить время понапрасну.

Он попытался отобрать у нее свой меч, но Чангэ даже не думала его отпускать.

— Я тебе не верю.

— Такая упрямая… Ладно, я буду учить тебя. Но, знаешь что? Ты наверняка не справишься.

Чангэ было достаточно его согласия. Удерживая меч, она сложила перед собой руки в уважительном жесте:

— Мое имя Ли Чангэ. Благодарю героя Сыту за обучение.

— Замечательно, — улыбаясь, поднялся со своего места монах Сунь. — Послушай, девочка. Одна из моих учениц, живущая в уединении в Лояне, пригласила меня проведать ее. Не желаешь отправиться с нами?

— Лоян?.. Да, я пойду с вами.

По крайней мере, тогда ей не придется встречать следующий рассвет в одиночку.

…

Хотелось бросить все и немедленно отправиться на поиски. Суну приходилось заставлять себя сдерживаться и концентрироваться на делах, которые еще нужно было обсудить с Му Цзинем или завершить, прежде чем он покинет Соколиное войско. Он был тегином и не мог просто так оставить своих людей. К тому же, Су Ишэ, уехавший накануне в приграничье, чтобы опросить лазутчиков и стражей Ашилэ, не встречалась ли им в ближайшие дни запряженная ослом повозка, еще не вернулся. Чтобы найти Чангэ, Суну нужно было хотя бы знать, откуда начинать поиск.

Му Цзинь загорелся сразу, как только Сун рассказал ему о словах шада, хотел поехать вместе с Суном, взять с собой еще и Мими, которая очень беспокоилась о Чангэ. Но оставить Соколиное войско, не зная, как долго продлятся поиски, Сун мог только на него. К тому же, едва избежав больших неприятностей, вызванных действиями Чангэ, он не хотел снова привлекать внимание хана и возбуждать в нем новые подозрения. Му Цзиню и Мими лучше было оставаться в безопасности лагеря Соколиного войска.

Су Ишэ вернулся на третий день, и с хорошими новостями. В безымянном приграничном поселении, где останавливались направляющиеся из Мобэй в Тан караваны, примерно в нужное время стражники осматривали повозку, запряженную беременной ослицей. В повозке ехали двое мужчин, молодой и старик, и больная девушка. Старик сказал, что он лекарь и направляется на юг.

— Это должна быть Чангэ, — с некоторым облегчением заключил Сун. — С ней все будет в порядке, раз тот человек лекарь. Му Цзинь, оставляю Соколиное войско на тебя. Я поеду утром.

— Ладно, ты все равно меня не послушаешь, — немного отстраненно согласился Му Цзинь. — Наверно, я сильно задолжал тебе в прошлой жизни, раз приходится столько переживать из-за тебя… Найди Чангэ побыстрее. И не забывай о своих ранах заботиться.

— Кстати, — вспомнил Сун, — а где та стражница, которую привела Чангэ?

— Ло Шиба? Она уехала в тот же день, когда мы привезли тебя из Главного Шатра. Сказала, что должна найти Чангэ. Она была уверена, что Чангэ жива.

… Несколько дней спустя, объехав множество приграничных танских поселений, расположенных вдоль дорог, ведущих к югу, Сун наконец нашел пастуха, видевшего недавно запряженную брюхатой ослицей повозку. Беловолосый старик ехал в повозке, а молодые люди, парень и девушка, шли рядом, должно быть, чтобы облегчить ослице ее ношу. Девушка выглядела грустной, вспомнил еще пастух, и закивал, когда Сун описал ему Чангэ.

Сердце Суна пело от радости. Теперь он знал, по какой дороге продолжить путь, и мог двигаться быстрее. «Чангэ, подожди немного, я догоню тебя», — предвкушающе думал Сун, наблюдая, как поблескивает струящаяся по камням вода неглубокой реки, указанной ему пастухом, куда он привел напоить коня.

— Кто ты? — раздался позади требовательный голос. Сун слышал осторожно приближающиеся шаги, звук наполовину вытащенного из ножен меча, но не подал виду, зная, что легко справится с одним человеком. Медленно обернувшись, он спокойно заметил:

— Давно не виделись, Ло Шиба.

— Это ты, — не вопрос, а утверждение. Меч со звоном вернулся в закрепленные на спине стражницы ножны.

— Ты еще не нашла Чангэ. — Это тоже не было вопросом.

— Нет.

— Она направляется на юг по этой дороге, — кивнул Сун в сторону дороги, от которой спускался к реке. — Присоединишься?

Она о чем-то напряженно задумалась, потом ответила на вопросительный взгляд Суна:

— Друзья… Ли Чангэ… тоже ищут ее. Вместе найдем быстрее.

— Ты уверена? — вскинулся Сун. — Не думаю, что в Тан у нее остались друзья.

— Уверена, — ответила стражница.

Что ж, вместе искать действительно быстрее. Но кроме того, Сун хотел убедиться, что люди, о которых говорила Ло Шиба, на самом деле не враги Чангэ. Поэтому он остался у реки, пока стражница куда-то ездила, чтобы договориться о встрече, а потом последовал за ней к месту стоянки небольшого каравана, четыре крытых повозки которого стояли вокруг разожженного в середине костра.