— А что же будет с вами? — озабоченно спросил Су Ишэ.

— Они не пощадят меня за то, что я освободил генерала Ло И. Не переживай за меня. Я сумею сбежать.

— Но…

Близкое ржание лошадей прервало его. Погоня быстро приближалась.

— Запомни, что я сказал, — глядя в глаза Су Ишэ, сказала Чангэ. — Спасайте свои жизни. Моя больше не принадлежит Соколиному войску.

С этими словами Чангэ пришпорила коня, уходя по развилке влево. Она осознавала, что преследователи заметили ее и разделились. Шансов уйти от погони практически не было.

========== 4.9 Исчезновение ==========

Комментарий к 4.9 Исчезновение

timeline: 25 серия

Сун пришел в себя, когда они подъезжали к лагерю. Впрочем, «пришел в себя» не отражало его истинного состояния. Он чувствовал слабость, перед глазами все мерцало и расплывалось, а в голове медленно ворочались обрывочные мысли.

Му Цзинь дотащил его до шатра, с помощью Яло опустил на кровать и помог избавиться от пропитанной кровью одежды.

— Ана{?}[Ана - ласковое обращение к матери.]? — хрипло вырвалось из его горла. Сун попытался встать, но не смог преодолеть даже несильного нажатия Му Цзиня на плечи.

— Успокойся, Сун. Мы привезли Айю сюда, — успокаивающим тоном произнес Му Цзинь. — Женщины сейчас заботятся о ней.

— Должен… увидеть…

— Дай им немного времени. Я отведу тебя к ней после того, как шаман позаботится о твоих ранах.

Сун смирился, позволил приведенному Яло шаману-лекарю осмотреть раны. Старый Хогон разменял уже восьмой десяток лет, но руки у него не дрожали, двигались быстро и почти невесомо, не причиняя лишней боли. Сун без возражений выпил горчащий обезболивающий настой, прежде чем шаман зашил тонкими козьими жилами две особо глубокие раны и наложил пропитанные лекарственными мазями повязки. Боль притупилась, и Сун почувствовал, как постепенно туман в голове начал проясняться.

— Ана… — снова обратился он к Му Цзиню, — отведи меня к ней.

Тот кивнул, помог ему подняться и натянуть чистую одежду, а потом, готовый в любой момент подхватить, довел до траурного шатра, где лежала Айя, и дал Суну возможность остаться наедине с приемной матерью.

Сун опустился на колени рядом с ложем, осторожно потянул вниз белую ткань, покрывающую тело, вгляделся в обескровленное лицо. Если бы не посеревшая кожа, можно было бы подумать, что Айя спит, такими спокойными были разгладившиеся после смерти черты лица.

— Ана… — горько прошептал Сун, не замечая покатившихся из глаз слез, — прости, что не смог уберечь тебя. Отец держал тебя заложницей и попустительствовал нашему с Шээром противостоянию. Я думал… думал, что если буду делать вид, что меня не заботит твоя судьба… тебе ничего не будет грозить. Но я ошибался… Если бы знал, чем все кончится, я забрал бы тебя из Главного Шатра, даже если бы мне пришлось пойти против отца и от всего отказаться. Победа или поражение… они не настолько важны, как жизни близких и доверившихся тебе людей.

Он вспомнил последний жест, которым Айя, умирая, еще пыталась остановить его, и тяжело сглотнул, избавляясь от сдавившего горло кома.

— Не волнуйся, ана. Обещаю, что больше не буду вести себя безрассудно, подвергая других людей опасности или вовлекая их в кровавые побоища. Я просто хочу защитить тех, кто мне дорог, от страданий, подобных тем, какие пали на твою долю… Спи спокойно. В следующей жизни я отплачу тебе за твою доброту.

Сун прижал руку к груди в жесте уважения, помедлил несколько мгновений, последний раз всматриваясь в милые черты, потом поклонился в пол и надолго застыл так, давая скорби омыть душу и прощаясь навеки с женщиной, подарившей ему тепло материнской любви.

Му Цзинь ждал его снаружи.

— Что с остальными? — спросил его Сун. Он утер слезы с лица, прежде чем покинуть шатер, и выглядел по-обычному собранным.

— Су Ишэ и его отряд были схвачены Волчьим войском. Но с ними все в порядке, — ответил Му Цзинь, отводя взгляд.

Ничего не было в порядке, но, по крайней мере, немедленная опасность их жизням не угрожала. Лучники Су Ишэ были одними из лучших в Соколином войске, Сун был уверен, что сможет добиться у отца прощения для них. Он поколебался. Задать следующий вопрос оказалось намного сложнее.

— А Ли Чангэ? Она вернулась на Центральные равнины? — не глядя на друга, спросил он.

— Она… — Му Цзинь замялся, подыскивая слова. — Они с Су Ишэ разделились. Я послал людей найти ее. Стражница, которая ее сопровождала, Ло Шиба, тоже поехала ее искать.

Сун вскинул на него встревоженный взгляд.

— Разделились? Что это значит? — Му Цзинь молчал. Сун нетерпеливо прикрикнул на него: — Говори же!

— Она отвлекла воинов Волчьего войска. И… после этого… пропала. Сун! — воскликнул Му Цзинь, хватая рванувшегося прочь тегина за плечи. — Куда ты?.. Ты ранен, тебе нужно отдохнуть!

— Я должен ее найти, — согнувшись от пронзительной боли в раненом боку, прохрипел Сун. — Не останавливай меня!

— Сун, Чангэ спасла тебе жизнь, — не отпуская его, быстро заговорил Му Цзинь. — А теперь ты умереть хочешь? Люди Волчьего войска все еще рыщут вокруг. Ты даже сопротивляться не сможешь.

— Мама мертва. Я не могу потерять еще и Чангэ, — глядя на него больными глазами, возразил Сун. — Она не знает степей. Ей не выжить одной. Мне нужно идти, Му Цзинь.

— Ли Чангэ сделала это, спасая твою жизнь. Ты не можешь позволить ее усилиям пропасть впустую. И я не могу! — Му Цзинь почти выкрикнул последние слова, но тут же снизил голос, заставляя себя сохранять спокойствие. — Я послал людей искать ее. И сам пойду. Но ты, Сун, ты должен оставаться в лагере и ждать известий. Ты должен быть жив, когда она вернется.

Му Цзинь отпустил Суна и замер выжидающе. Сун перевел дыхание, не пытаясь более куда-то бежать. Му Цзинь правильно оценил его состояние и справедливо указывал на необдуманность его действий. Он ведь и сам только что обещал маме, что не будет больше безрассуден.

— Хорошо, я послушаю тебя, — вздохнул он, поворачиваясь, чтобы вернуться в свой шатер. — Найди ее, Му Цзинь.

Бездейственное ожидание давалось тяжело как никогда. Ложку за ложкой Сун вливал в себя приготовленное шаманом горькое укрепляющее варево и старался сосредоточиться на обдумывании того, как будет объясняться с отцом, когда тот вернется с охоты. Побег Ло И, вмешательство Соколиного войска, покушение на катунь (даже если не шад, Лей Мэн не упустит случая представить это именно так), нападение на воинов Волчьего войска, и Чангэ…

Чангэ снова не послушала его. Первой мыслью Суна, едва он понял, что Шээр переступил границы дозволенного и, не умея достать его самого, всерьез решил отыграться на его близких, было увести Чангэ как можно дальше от опасности. «Ты спасла Ло И, и что? Он мертв, ты подвергла опасности себя, меня и Соколиное войско! Такова цена твоего своеволия! Ты доставила достаточно неприятностей. С этого дня ты не имеешь отношения к Соколиному войску. Убирайся!» На самом деле, он не винил Чангэ в произошедшем, не мог, зная мотивы ее действий. Жестокие слова были всего лишь средством, с помощью которого Сун надеялся заставить ее уйти, неважно, из чувства вины или от обиды, лишь бы подальше от опасности. Но Чангэ была слишком проницательной. И снова спасла ему жизнь, пренебрегая собственной.

А он… «Если бы не твоя самоуверенность, дошло бы до этого? Если бы не твое глупое упрямство, пришлось бы моей маме умереть?» Сун внутренне сжался, вспомнив рожденные болью и отчаянием слова, вырвавшиеся у него в момент почти полной потери контроля над собой. Если с ней что-то случится… если он никогда больше не увидит ее… и эти слова станут последним, что Чангэ услышала от него, — как ему жить дальше?

«Чангэ, я… не это хотел сказать… Прошу, не исчезай», — едва слышно прошептал Сун, посылая безмолвную мольбу богам уберечь принцессу.

… Му Цзинь вернулся спустя несколько часов, расстроенно покачал головой на немой вопрос Суна.

— Мы тщательно обыскали все на многие ли вокруг. Никаких следов, — сказал он.