— Где твоя рабыня? — спросил Сун.

— Женщины позвали ее с чем-то помочь и провести время вместе, — безразлично ответила Шисы. — Ей не помешает почаще общаться с другими.

— А тебе?

Она пожала плечами:

— Разве не ты высказывал неудовольствие моим общением с твоими людьми?

Сун нахмурился:

— Когда я?.. Это Му Цзинь что-то сболтнул? Я не против, чтобы ты общалась с другими.

— Неважно, мне все равно нужно было подумать… У тегина ко мне какое-то дело?

— Идем со мной, — распорядился Сун.

Не задавая вопросов, Шисы последовала за ним на окраину лагеря. Там, на опушке небольшого перелеска, где уже горел костер, он достал из лежащего наготове свертка баранью ногу и, нанизав ее на длинный прут, подвесил над костром. Шисы с некоторой растерянностью какое-то время наблюдала за его действиями, потом опустилась рядом на поваленное дерево.

— Почему тегин решил испечь баранью ногу? — поколебавшись, спросила она.

— Твоя рабыня подралась с Му Цзинем из-за мяса, — ровно ответил Сун, медленно поворачивая прут с мясом над костром. — Ты все же мой военный советник. Не хочу, чтобы думали, что я с тобой плохо обращаюсь.

— Для Му Цзиня ты так тоже делал?

— Нет. Это первый раз, — честно ответил Сун, глядя на нее искоса. Шисы смущенно отвела взгляд, а Сун продолжил: — Когда был маленьким, отец однажды взял меня с собой, чтобы пожарить мясо на костре. Я обязательно хотел сделать все сам. Получилось не очень, я его почти сжег. Но отец без колебаний съел все подгоревшие части. Позже я научился правильно жарить бараньи ноги, чтобы никогда больше его не разочаровывать.

— Не ожидала, что между тобой и твоим отцом могло происходить что-то подобное, — мягко произнесла Шисы.

— В детстве отец еще заботился обо мне. Но потом… — Сун замолчал, не закончив, сделал глоток вина из меха и снова посмотрел на нее. — Хватит обо мне. Расскажи мне о своем отце.

— Мне нечего рассказать, — печально откликнулась Шисы, глядя на огонь. — Он всегда был очень занят.

— Понятно, — кивнул Сун. — Он ведь был Наследным Принцем. Конечно, у него было много забот.

Шисы замерла на мгновение, потом перевела настороженный взгляд на Суна, рассеянно ворошившего угли в костре.

— Когда ты узнал об этом?

— В Ючжоу. Еще когда ты свободно вошла в дом губернатора, я понял, что ты из высшего сословия. Потом услышал, как они называли тебя принцессой Юннин, и все стало ясно.

— Почему же ты не разоблачил меня? Хотел использовать? — взволнованно спросила Шисы, глядя на него так, словно подобное предположение причиняло ей боль.

Сун напомнил себе, что это предположение не было совсем беспочвенным. В Чанъане ему ненадолго приходила в голову мысль, что было бы неплохо сблизиться с врагом Ли Шимина. Но он быстро отбросил ее, заинтересовавшись Ли Шисы в другом плане.

— Использовать… — медленно повторил он, а потом чуть насмешливо улыбнулся ей. — Точно. Я использовал тебя… чтобы себя помучить. Я спас тебя в Чанъане, спас в Ючжоу, да и в Шочжоу тоже. Теперь вот здесь, в степи, жарю мясо для обычного раба… «Использую» тебя по полной…

Шисы пристыженно опустила голову, с преувеличенным вниманием разглядывая сорванную с ближайшего куста веточку, которую она держала в руках.

— Ты обо всем этом забыла? — спросил Сун.

— Нет… — выдохнула она.

Некоторое время прошло в молчании, потом Сун достал кинжал и ткнул несколько раз в мясо, убеждаясь в его готовности.

— На, ешь, — он протянул ей прут с мясом, а сам уселся рядом.

Шисы осторожно откусила немного горячего сочного мяса и без особого аппетита принялась жевать.

— Больше нет смысла скрывать, — глядя на показавшуюся из-за облаков луну, решила поделиться она, — в Тан меня все равно считают мертвой… На самом деле, меня зовут Ли Чангэ. Мне нравится мое имя.

— Чангэ, — словно пробуя на вкус, медленно повторил Сун и улыбнулся. — Хорошее имя. Чангэ?

Она повернулась к нему с вопросительным взглядом, и почти ответила на его улыбку, но внезапно ее лицо резко побледнело, исказилось от боли, и, выпустив из рук прут с мясом, она скорчилась с тихим стоном, прижимая руки к животу.

— Чангэ, что такое? — обеспокоенно склонился к ней Сун.

— Больно… — едва слышно прошептала она.

Ему хватило нескольких мгновений, чтобы осознать.

— Ты… у тебя…

— Мгм, — выдохнула она, не давая ему закончить.

Не раздумывая, Сун подхватил ее на руки и понесся к ее шатру, облегченно выдыхая при виде уже вернувшейся рабыни.

— Шисы, что с тобой случилось? — испуганно бросилась к ней Мими Гули, когда Сун осторожно положил Чангэ на кровать. — Это… кровь?.. Почему у него кровь?

— Мими… — начал Сун, но следом за ними в шатер ворвался Му Цзинь.

— Что с ним? Он ранен? — встревоженно спросил он, пытаясь взглянуть на Чангэ через плечо Суна.

— Все с ним в порядке, — ответил Сун и, схватив друга за руку, практически вытащил его из шатра.

— Но он бледный как смерть! Как он может быть в порядке?! — настаивал Му Цзинь.

— Му Цзинь! Успокойся! Я же сказал, с ним все в порядке! — прикрикнул Сун, переводя дыхание. Биение собственного сердца все еще гулко отдавалось у него в ушах.

— Но он… — Му Цзинь запнулся, разглядев почти нежное выражение лица Суна. — То есть… не может быть! Поэтому ты к ней так относился? Ты знал, что она девушка?

Сун кивнул.

— Значит, они обе девушки, — счастливым голосом тихо пробормотал Му Цзинь. — Я чувствовал, что ты ведешь себя странно. Сун, ты… что ты еще от меня скрывал?

— Ее зовут Чангэ, — ограничился Сун важным, по его мнению.

…

— Я думала, ты мужчина, — чуть не плача, сетовала Мими. — Даже решила стать твоей женой.

Чангэ, ее заботой уже чувствовавшая себя гораздо лучше, усмехнулась на это откровение.

— Что в этом смешного? — обиженно спросила Мими. — Не смейся! Я правда расстроена.

— Мими, не переживай так, — постаралась успокоить ее Чангэ. — Мы все равно можем быть одной семьей. Нет никакой разницы.

— Как же нет?! — возмутилась Мими. — Мужчины должны защищать свои земли и женщин, а женщины — заботиться о доме, стариках и детях. Ты настолько привыкла быть мужчиной, что забыла, что на самом деле ты женщина!

— Я никогда по-настоящему не думала об этом, — тихо сказала Чангэ. — Моими учителями были мужчины. Управлять страной, принимая политические решения, защищать ее, возглавляя армию, — этому меня учили. Чем я отличаюсь от них? Моя мама, придворные дамы — женщины. Они одеваются в роскошные одежды, внимательны и деликатны. Но какое это имеет отношение ко мне?

— Но, хотя бы, в такие дни оставайся и отдыхай дома, не мучайся на уличном холоде, — потерянно посоветовала Мими. — И еще, если ты мне лгала, твое имя не может быть Шисы.

— Меня зовут Ли Чангэ, — второй раз за вечер повторила Чангэ.

— Ли Чангэ, — старательно выговорила Мими. — А тегин Сун, получается, уже знал твой секрет? И никому не раскрыл… Может, он в тебя влюблен?

Чангэ покачала головой.

— Он просто считает, что я могу быть ему полезной, поэтому немного заботится обо мне.

По какой-то причине, говоря это, она испытала глубокое сожаление.

========== 3.7 Внимание тегина ==========

Комментарий к 3.7 Внимание тегина

timeline: конец 18 серии, 19 серия

Легкий прохладный ветерок приятно обдувал лицо вышедшей из нагретого за день солнцем шатра Чангэ. Лето ненадолго вернулось, позволяя людям насладиться последним теплом перед предстоящей холодной зимой.

Прошло совсем немного времени с тех пор, как Чангэ оказалась в лагере Соколиного войска, события осады и поражения Шочжоу еще не забылись, но память понемногу начала сглаживать самые жестокие воспоминания, смягчая душевную боль. Глядя на клонящееся к закату солнце, она почему-то вспомнила стылый день сдачи Шочжоу и неожиданный снегопад, так же внезапно прекратившийся после произнесенного тегином Соколиного войска обещания пощады. Будто подтверждение обещания умиротворило беспокойный дух защитника Шочжоу Гунсун Хэна.