— А, Сун, ты вернулся? — подошел к нему Му Цзинь. — Ходил к Лазурному озеру?

Сун вопросительно посмотрел на друга. Тот пояснил:

— Ты всегда прячешься там, когда Великий Хан устраивает тебе очередной допрос из-за Шээра.

— Следишь за мной? — безучастно спросил Сун, возвращая взгляд к Шисы, которая что-то рассказывала Нуэру, помогая себе короткими жестами.

Му Цзинь немного смутился:

— Просто беспокоился за тебя… Ты был прав, трюк с Ван Цзюнько придумал Ли Шисы. Этот парень пронырлив и хорош в манипуляциях. Откуда-то узнал, что в степях главное табу — утаивать военные трофеи, и использовал это против Шээра. Кстати, ты хотел, чтобы Нуэр следил за ним. Думаю, теперь это больше не сработает. Нуэр помог ему сорвать план шада, так что теперь они стали намного ближе. Смотри, он ему уже и вино, и еду предлагает.

— Му Цзинь, — после долгого молчания сказал Сун, — приготовь для Шисы отдельный шатер.

— Ладно, — отвлеченно кивнул тот, наблюдая за оживленными парнями напротив. — Сделаю завтра.

— Сейчас, — с нажимом приказал Сун, не отрывая тоскующего взгляда от улыбающейся Нуэру Шисы.

Му Цзинь с любопытством посмотрел на него, проследил направление его взгляда и усмехнулся:

— Не будь Ли Шисы парнем, я мог бы заподозрить, что ты ревнуешь … О, что это за взгляд? — рассмеялся он, когда Сун сверкнул на него глазами, в которых светилось обещание неприятностей, если он не заткнется, и миролюбиво продолжил: — Ладно, ладно, сделаю сейчас. Не смотри так, я не буду больше задевать твоего друга. Хоть я от него и не ожидал, он на самом деле очень помог нам сегодня.

Сун оторвал взгляд от Шисы, согласно кивнул на последнее замечание Му Цзиня и, не сказав больше ни слова, пошел к своему шатру.

…

Праздничный ужин был в самом разгаре, когда Му Цзинь вернулся к шатру Нуэра.

— Му Цзинь, ты чего пришел? — спросил Нуэр. — У нас тут свежеприготовленный ягненок, если хочешь, присоединяйся?

Му Цзинь покачал головой и с притворным негодованием произнес:

— Не хочу я ничего. Быстро же тебя подкупили, Нуэр.

— Что значит подкупили? Не говори ерунды! — растерянно отозвался тот.

— В чем дело? — насмешливо вмешалась Чангэ. — Тебе не нравится, что я мирно общаюсь с твоими людьми?

— Не мне, — со значением поправил он. — Кое-кому другому.

Называть имя не потребовалось, оба настороженно переглянулись, пытаясь быстро сообразить, чем могли вызвать недовольство тегина. Му Цзинь спрятал усмешку и сурово скомандовал Чангэ:

— Собирай свои вещи и пошли со мной.

— Куда ты меня поведешь? — спросила она.

— Поскольку ты теперь военный советник, то не можешь жить вместе с Нуэром. Идем, я приготовил для тебя хороший просторный шатер.

========== 3.5 Мими Гули ==========

Комментарий к 3.5 Мими Гули

timeline: 18 серия

Чангэ резко села на постели с бешено колотящимся сердцем, последние моменты страшного сновидения все еще перед глазами. Кошмары терзали ее почти каждую ночь, порой это были сны об убийствах, полные крови и предсмертных криков, порой — как сегодня — во сне дорогие ей люди проходили мимо, не узнавая, не оборачиваясь на ее отчаянные мольбы, и исчезали в темноте, куда она не могла последовать за ними, или где не могла их найти.

Плохие сны отбирали силы, не давая настоящего отдыха. Чангэ, возможно, обратилась бы к шаману за успокоительным настоем, но старик принадлежал к немногим обитателям лагеря, не владеющим языком Центральных равнин, а обращать на себя внимание просьбой к кому-нибудь перевести она не хотела, как не хотела и раскрывать свою слабость перед тегином.

Шатер, в который два дня назад проводил ее Му Цзинь, стоял немного в стороне и на отдалении от шатров тегина и его ближайших подчиненных. С одной стороны, Чангэ была рада получить возможность уединиться, потому что, хоть за последние месяцы она и привыкла изображать мужчину, природа порой напоминала, что она все же девушка. Однако, в моменты как этот, очнувшись от дурного сна, она чувствовала себя бесконечно одинокой, и пустое пространство шатра будто тяжестью давило на плечи.

Окончательно придя в себя, Чангэ прислушалась к разбудившему ее шуму снаружи. Это было неясное бормотание мужских голосов и приглушенные женские крики, в которых слышался страх. Именно этот страх заставил Чангэ выйти взглянуть на происходящее.

Два вооруженных воина тащили за собой изо всех сил упиравшуюся рабыню в изодранном платье, увещевая ее на языке степей, которого Чангэ не понимала. Но с первого же взгляда ей стало ясно, что воины уже успели хорошенько приложиться к кумысу и теперь жаждали других удовольствий.

— Отпустите ее! — не раздумывая, строго приказала она.

— А, ты новый военный советник? — нагло ухмыльнулся один из мужчин, продолжая крепко держать рабыню за руку. — Чего раскомандовался? У нас тут свои правила. Даже тегин должен следовать правилам, понятно тебе? Или может, хочешь к нам присоединиться? Ладно… Тогда давай выпьем…

Чангэ не стала слушать дальше, а быстрым движением выхватила из его ножен меч, заставив его отшатнуться и отпустить рабыню, тут же юркнувшую Чангэ за спину.

— Уходите! — выставив перед собой меч, сказала Чангэ.

Второй воин схватился было за свой меч, но вытащить его из ножен не успел, — пояса с ножнами обоих полетели на землю, срезанные одним коротким движением меча в руке Чангэ. Она с безразличным спокойствием продолжала смотреть на мужчин, и те не посмели больше настаивать. Подхватив с земли пояса и брошенный вдогонку меч, они удалились, осыпая советника проклятиями.

Проводив мужчин взглядом, Чангэ повернулась к спасенной рабыне, взиравшей на нее с немым обожанием. Она оказалась совсем юной девушкой, еще более миниатюрной, чем Чангэ, с приятным маленьким личиком и растрепанными волосами, в свете факелов поблескивающими темной медью. Смутившись под пристальным взглядом, она опустила глаза и едва слышно пробормотала: «Спасибо…». Чангэ молча вернулась в шатер, не сомневаясь, что та последует за ней, и, уловив голодный взгляд, брошенный ею на оставшиеся с вечера несъеденными лепешки и куски вареного мяса, кивком пригласила ее к столу.

— Не торопись. Вот, запивай водой, — Чангэ поставила пиалу перед торопливо набивающей рот девушкой, исподтишка настороженно оглядывающей внутреннее убранство шатра. — Меня зовут Ли Шисы. А твое имя?

— Мими Гули, — тихо ответила та, поднимая на нее испуганный взгляд.

— Такая красавица, — ободряюще улыбнулась Чангэ, разглядывая ее лицо. — Ты ведь не местная?

— Я рабыня, присланная Ашилэ из Мобэй{?}[Мобэй - дословно “Северная пустыня”, северная часть пустыни Гоби.], — с необычным тягучим акцентом застенчиво ответила девушка на языке Центральных равнин. Проглотив последний кусок лепешки, она неожиданно схватилась за руку Чангэ и быстро заговорила: — Господин, прошу, позвольте мне остаться! Я могу делать домашнюю работу, стирать и готовить для вас! Я быстро работаю и много чего умею! Я буду послушной и…

Она смотрела умоляюще, а в голосе ее сквозило такое отчаяние, словно от ответа зависела ее жизнь или смерть. Чангэ осторожно похлопала по судорожно ухватившимся за ее рукав пальцам, побуждая их разжаться.

— Успокойся, Мими. Я позабочусь о тебе. У меня здесь только мужская одежда, переоденься пока в нее, твое платье слишком изодрано. Ложись отдыхай, я ненадолго отойду.

Чангэ неторопливо прошлась по окрестностям, размышляя на ходу. Она слышала о присланных из Главного Шатра, якобы для пополнения шатра тегина, рабынях. Как и о том, что тегин Сун никогда не брал женщин в свой шатер. У него были все основания опасаться, — любая из этих женщин могла служить хану, докладывая ему о поведении и замыслах тегина. Поэтому содержали прибывших из Главного Шатра подальше от центральной части лагеря и следили, чтобы они не бродили по лагерю в одиночку.

В этом отношении Мими Гули вела себя подозрительно, ведь подобрать ее подвыпившие воины могли только где-то поблизости, значит, она посреди ночи по какой-то причине покинула барак, где жили рабыни. Но, с другой стороны, она была сильно истощена и явно давно голодала, а ее страх и отчаяние были искренними, в этом Чангэ была уверена. К тому же, оставаясь в ее шатре, девушка едва ли могла чем-то навредить тегину.