Чангэ послушно выпила и дрогнувшим голосом спросила:

— Губернатор?..

— Госпожа сейчас с ним. Мы обо всем позаботимся, вам не нужно беспокоиться… Губернатор заранее отдал необходимые распоряжения касательно передаваемого Ашилэ имущества, и подготовил письмо о сдаче города и указ для воинов Шочжоу. Командующий Ли, вам следует немного отдохнуть, завтра будет нелегкий день.

Чангэ покачала головой.

— Сейчас не время отдыхать. Господин Цинь, мне…

— Управляющий Цинь, беда! — влетел в гостиную Сюй Фэн. — Госпожа… мертва! Она перерезала себе горло мечом господина!

Чангэ на мгновение закрыла глаза, потом тяжело вздохнула и с усилием поднялась с дивана. Управляющий Цинь, смотря на нее с неприкрытой тревогой, начал что-то говорить, но она оборвала его:

— Я в порядке. Идемте.

Глядя на безжизненные тела губернатора и его супруги, в смерти прижавшихся друг к другу так близко, как никогда не предстали бы перед посторонними при жизни, Чангэ не чувствовала ничего. Ни печали, ни гнева, ни ненависти. Она и не хотела чувствовать. Не сейчас. Может быть, никогда больше.

Ей оставалось только исполнить свой долг.

Поздно ночью в поместье губернатора состоялся последний военный совет Шочжоу.

— Мы выполним указ губернатора, — сказала Чангэ присутствующим генералам. — Но меня беспокоит, что предводитель Соколиного войска может в последний момент отказаться от своего обещания. Смерть Гунсун Хэна не должна оказаться напрасной.

— Что вы предлагаете? — спросил генерал Чэнь.

— Часть воинов переоденется в одежду простых жителей и рассредоточится по всему городу. Мы перепишем расходные книги оружейных так, чтобы недостачу вооружения не заметили. Если Ашилэ сдержат обещание, эти воины останутся среди горожан до особого распоряжения, если же обещание будет нарушено, то по сигналу они подожгут заранее приготовленные источники и постараются не дать воинам Ашилэ покинуть город.

…

Поздним утром, убедившись в том, что распоряжения губернатора выполнены, а город готов к любому исходу, Чангэ ненадолго зашла в свою комнату. Адо пережил и эту ночь, но надежды почти не оставалось.

— Адо, прости меня, — тихо и устало произнесла Чангэ, беря его руку в свои ладони. — С твоими ранами перевозить тебя очень опасно. Но я не могу оставить тебя здесь. Лекарь Ван уедет вместе с господином Цинь и маленькой Юань. А я… боюсь, я не смогу хорошо позаботиться о тебе. Поэтому… поэтому, Адо, постарайся выжить… Прошу тебя…

Недолго посидев рядом, она заставила себя подняться. Назначенное время сдачи города неумолимо приближалось, а ей еще нужно было проститься с губернатором. Заботливо приготовленные кем-то, на ее постели уже были разложены траурные одежды.

Похоронный зал устроили прямо в кабинете губернатора. Снаружи колыхались под порывами ветра многочисленные траурные ленты. Перед столом с памятными табличками, курительницей и поминальными блюдами были установлены два закрытых гроба и, сделанный из того же дерева, квадратный сундук, куда поместили голову губернатора.

Чангэ опустилась на колени, помолилась, чтобы душе Гунсун Хэна не пришлось слишком долго мучиться в Диюе{?}[Диюй - ад в китайской мифологии. Считалось, что души самоубийц направляются прямиком в Диюй и навечно исключаются из круга перерождений.], и мысленно обратилась к его духу:

«Губернатор, даже в аду вы все равно останетесь героем. Нам больше не суждено увидеться, но вы навсегда останетесь в сердце Чангэ. Не беспокойтесь, в этот раз я не подведу вас и защищу Шочжоу. Буду помнить ваши слова ‘Сражаться или сдаться — всего лишь стратегические решения. Важно, чтобы люди жили стабильной жизнью, не страдая от военных действий’. Но знаете, губернатор, мне вряд ли удастся стать такой же рассудительной, как вы. И я не перестану ненавидеть предводителя Соколиного войска за то, что он вынудил вас пойти на эту страшную жертву. Никогда не прощу…»

Холодное лезвие коснулось ее шеи, возвращая Чангэ к реальности.

— Гунсун Хэн мертв. Шочжоу сдается. Ли Чангэ, пришло твое время, — прозвучал бесстрастный голос Хао Ду.

Чангэ даже не пошевелилась и ответила так же бесстрастно:

— Еще не все завершено. Как принцесса Тан, я должна защитить своих людей. Если ты сейчас остановишь меня, это будет предательством Тан. Хао Ду, я не цепляюсь за жизнь. Когда я сделаю, что должна, можешь убить меня.

Хао Ду, поколебавшись, медленно опустил меч и отступил на шаг в сторону.

Чангэ сложила руки перед собой и трижды глубоко поклонилась. Потом поднялась и, обеими руками подняв сундук с головой губернатора, повернулась к выходу.

— Как может принцесса преклонять колени перед сдавшимся генералом Суй? — в голосе Хао Ду звучало порицание и недоумение.

— Потому что он заслужил это, — убежденно ответила Чангэ. — Гунсун Хэн пожертвовал жизнью, чтобы защитить этот город. Он заслужил это больше, чем кто бы то ни было.

Бережно держа перед собой свою драгоценную ношу, Чангэ прошла весь путь до ворот, возле которых выстроились воины городской гвардии, и под сводом которых ее уже ждали управляющий Цинь и Сюй Фэн. Оба склонили головы, отдавая последнюю дань уважения губернатору.

— Они уже давно там стоят, — тихо произнес Сюй Фэн, кивнув на закрытые ворота.

Чангэ кивнула и обратилась к управляющему Цинь:

— Как только Ашилэ Сун войдет в город, забирайте малышку Юань, Адо и уезжайте. Вывезите ценности. И, если от меня не будет вестей, не возвращайтесь.

— Командующий Ли, ты сомневаешься что все пройдет как должно? — спросил Сюй Фэн.

— Ашилэ захватили почти все северные округа. А из Чанъаня не поступило никакой помощи. Похоже, Ли Шимина бедственное положение на севере интересует меньше, чем его трон. Неизвестно, что нас ждет после сдачи города. Мне будет спокойнее знать, что вы спасли дочку губернатора.

— Не беспокойтесь, командующий Ли, мы все сделаем как вы сказали, — ответил господин Цинь. — И хорошо позаботимся о юном генерале.

Чангэ помолчала, потом глубоко вздохнула, сделала знак стражам, чтобы открывали ворота, и остановила готовых последовать за ней мужчин:

— Оставайтесь здесь. Я пойду один.

Едва она покинула укрытие ворот, как вдруг резко потемнело и повалил густой снег, почти скрывая из виду стоящее перед воротами многотысячное Соколиное войско рода Ашилэ.

========== 2.12 Завершение ==========

Комментарий к 2.12 Завершение

timeline: 15-16 серии

«Ли Чангэ, какой же наивной и доверчивой ты оказалась. Возомнила себя великим стратегом, потрепав Медвежье войско, и не смогла правильно оценить другого, умного и сильного, противника, хотя тебя о нем предупреждали. Отмахнулась от маловероятной опасности, тем самым давая врагу возможность воспользоваться вашей слабостью. И теперь губернатор мертв, а Шочжоу в руках предводителя Соколиного войска. В руках человека, который называл тебя другом. Ты даже не распознала врага, доверяла тому, чье дружеское участие, возможно, было лишь игрой. Когда дошло до дела, он не колеблясь послал стрелу тебе в сердце… Хотя, справедливости ради стоит заметить, что он отговаривал тебя идти в Шочжоу».

Сидя на низкой скамье в сарае поместья губернатора, куда ее отвели прошлым вечером, Чангэ, не нашедшая за ночь ни сна, ни покоя, предавалась мрачным размышлениям, неосознанно до крови расцарапывая ногтями ладони. До лепешек и кружки с водой, принесенных кем-то из слуг еще вчера, она так и не дотронулась.

Накануне, выходя навстречу ожидающему сдачи города войску, она думала, что ничто не сможет потревожить воцарившееся в ее душе бесчувствие. Считала, что готова выполнить свой долг, не принимая чужих слов и действий близко к сердцу. До тех пор, пока, услышав знакомый голос, обращавшийся к предводителю, не подняла взгляд и не осознала, чье лицо скрывалось под серебристой маской тегина Соколиного войска. Вдруг стало ясно, что делали в городе Ачжунь и его друг, когда они встретились последний раз, и почему они были осведомлены об атаке Ашилэ.