— Я много слышал о губернаторе Шочжоу, — вежливо откликнулся Сун. — Раз вы пригласили меня сюда, то не станете устраивать засаду. К тому же, вы рисковали точно так же… Что вы хотели обсудить со мной? Говорите прямо.
Гунсун Хэн согласно кивнул и задал вопрос:
— Может ли тегин гарантировать неприкосновенность мирных жителей, если Шочжоу сдастся вам? — Он поднял руку, чувствуя овевающий ее поток воздуха. — Я мог бы воспользоваться северным ветром и сжечь город. Вряд ли это уничтожит Соколиное войско, но в итоге вам достанется лишь пепел Шочжоу. Уверен, такой конец не устроит тегина.
— Будь это ваш план, вы держали бы его в тайне, а не угрожали мне, — парировал Сун.
— Я и не угрожаю, — покачал головой губернатор. — Скорее… хочу попросить об услуге.
— С какой стати? — грубее, чем намеревался, спросил Сун. — Я атаковал ваш город. Армия Шочжоу понесла огромные потери. Считаете меня добросердечным?
Гунсун Хэн вздохнул и пояснил:
— Я многое слышал о тегине Соколиного войска, и убедился сам, что вы избегаете ненужных смертей. Когда вы поджигали наши склады, то легко могли сжечь и прилегающие дома, уничтожить жителей. Но вы этого не сделали. Поэтому я верю, что у вас есть способность и воля, чтобы спасти жизни простых жителей Шочжоу.
Он замолчал, собираясь с мыслями. Сун терпеливо ждал, чувствуя, что губернатор еще не закончил. Конечно, он и сам не собирался бесчинствовать в занятом городе, но Гунсун Хэн просил большего. Он хотел, чтобы в захваченном городе жителей не убивали, не уводили в рабство, не лишали жилья и не притесняли. И Сун все еще ждал, чего он попросит для себя. Потому следующие слова губернатора поразили его.
— Но я понимаю, — снова заговорил Гунсун Хэн, — что в сердцах ваших людей много ненависти ко мне и Шочжоу. Все эти годы я сражался с войсками Ашилэ. И если теперь я собираюсь сдать вам Шочжоу, то должен быть предельно искренним. Я передам вам дар, который удовлетворит и утолит гнев каждого воина рода Ашилэ. Вам не придется стыдиться, тегин.
— Уверены? — Сун подался вперед, отлично понимая скрытый смысл за безобидными словами. — Ведь назад пути не будет. Стоит ли оно того?
— Всего лишь скромный дар, — грустно усмехнулся Гунсун Хэн. — По сравнению с безопасностью и жизнями горожан это ничто. Я не буду сожалеть.
Взгляд Суна наполнился глубоким уважением.
— Теперь я понимаю, почему вас называют Народный Защитник Гунсун Хэн. Не беспокойтесь. Я, Ашилэ Сун, исполню вашу просьбу. И не отступлю от данного обещания.
— Хорошо. От лица всех жителей Шочжоу благодарю тегина, — произнес губернатор, складывая перед собой руки, и склонил голову. Сун же приложил руку к сердцу и чуть наклонил голову в искреннем принятии.
Помолчав, Гунсун Хэн добавил:
— Дайте мне день, чтобы завершить дела. Послезавтра в полдень ворота Шочжоу будут открыты для вас.
Сун согласно кивнул и, в последний раз встретившись с ним взглядом, пошел к своему коню.
========== 2.10 На грани (1) ==========
Комментарий к 2.10 На грани (1)
timeline: 14-15 серии
В тот день, лишь убедившись, что Ибукан бесповоротно мертв, Чангэ немного пришла в себя и еле передвигая ноги вернулась к Адо. Страшная рана у него на спине все еще сочилась кровью, медленно пропитывающей землю вокруг. Чангэ опустилась рядом на колени, с трудом перевернула Адо, потянула в свои объятия. И внезапно одновременно услышала тихий хрип и почувствовала слабый удар сердца под своей рукой. Адо был жив!
— Сердце не задето, и он еще дышит, — сухо отчитался несколько часов спустя личный лекарь Гунсун Хэна. — Я очистил рану и остановил кровотечение, но это не единственная проблема. У него сломаны несколько ребер и, похоже, пробито легкое. К тому же, меч задел позвоночник, вскользь, но для ребенка смертельно опасно… В целом, не ручаюсь, что он переживет ночь, но, даже если чудо случится, возможно, он никогда больше не сможет подняться с постели.
Еще до заката на центральной площади города губернатором Гунсун Хэном всенародно был зачитан указ: за героическое спасение города Адо присваивалось звание генерала армии Шочжоу. Двенадцать воинов звоном мечей салютовали новоявленному генералу. Свиток с указом Гунсун Хэн принес Адо самолично и, передавая его Чангэ, утешающе положил руку ей на плечо.
После Чангэ всю ночь сидела рядом с Адо, разглядывала неподвижное бледное лицо, прислушивалась к редким хрипам, и позволяла воспоминаниям вернуть их первую встречу в Чанъане, когда уличный мальчишка с лучезарной улыбкой и полным искреннего восхищения взглядом спас сбежавшую из дворца после неудавшегося покушения принцессу от преследовавшей ее стражи, щедро предложил ей свою «мягкую и ароматную» постель и незаметно стал неотъемлемой частью ее жизни, разделив с ней все невзгоды и радости. «Адо, прошу тебя… прошу тебя…» — молила она про себя, не в силах завершить мысль.
Адо пережил и ту ночь, и следующую…
…
После предупреждения Адо стало ясно, что подкрепления ждать неоткуда. В ходе сражений последних недель Шочжоу потерял более двух третей городского гарнизона, многие из оставшихся воинов были ранены. К тому же, армейские запасы продовольствия были уничтожены Ашилэ Суном, и городу грозило скорое наступление голода.
Ни о какой победоносной битве речи больше не шло. Но, даже если они не могли удержать город, уничтожить врага все еще было в их силах. Чангэ не собиралась сдаваться. Ее новым планом было разыграть отступление, позволить войскам Ашилэ занять город, и сжечь их вместе с ним, пользуясь усилившимися к концу сентября северными ветрами.
Но Гунсун Хэн, которому она с воодушевлением изложила свой план, смотрел на нее задумчиво и, казалось, с печальным сожалением.
— Следуя твоему плану, — медленно начал он, — мы не сможем полностью уничтожить врага, а только оставим голые камни и лишим его возможности разграбить город. Тысячи жителей Шочжоу останутся без крова, превратятся в беженцев. Командующий Ли, ты считаешь это достойным решением? — Он осторожно опустился в кресло, придерживаясь за раненый бок, перевел дух и продолжил. — В чем, по-твоему, причина, по которой я хочу защитить Шочжоу? То, что я защищаю, это не просто крепость, а люди, живущие здесь, и их спокойная мирная жизнь. Если бы было иначе, я не сдался бы Тан после мятежа Ли Юаня. Знаешь, сражаться или сдаться — всего лишь стратегические решения. Важно, чтобы люди жили стабильной жизнью, не страдая от военных действий. Это тот принцип, которого я придерживаюсь в первую очередь.
— Губернатор, — озвучила появившееся у нее подозрение Чангэ, — вы думаете о том, чтобы сдаться? Невозможно! Так вы никого не спасете! Ашилэ просто перебьют людей, или угонят в рабство! Тогда жертва, принесенная Адо, потерянные жизни воинов, погибших ради защиты Шочжоу, ради чего все это было?!
Губернатор ответил на ее негодование слабой улыбкой.
— Командующий Ли, успокойтесь. Я просто привел аналогию. На самом деле, я уже продумал, как поступить. Сегодня для всех был тяжелый день. Мы обсудим это завтра.
Так что, несмотря на бессонную ночь, проведенную рядом с Адо, наутро Чангэ чувствовала, как в душе ее зреет надежда. Адо пережил эту ночь, и его состояние не ухудшилось, хоть и оставалось очень тяжелым. У губернатора уже был план действий. Гунсун Хэн противостоял врагам много лет и, несомненно, знал, как справиться с подобной ситуацией.
Вечером Гунсун Хэн попросил Чангэ пройти в его кабинет, где уже ожидал управляющий Цинь, и, предложив ей сесть, выложил на стол неприметного вида шкатулку. Сверху легла именная бирка губернатора.
— Внутри — карта обороны Шочжоу, списки боеприпасов, зерна и денежных средств, — сказал губернатор, указывая на шкатулку. — С помощью бирки ты можешь распоряжаться войсками Шочжоу и всеми людьми в этом поместье.
— Что это значит? — мгновенно насторожилась Чангэ. — Солдаты в Шочжоу подчиняются только вам. Зачем вы отдаете мне бирку?
— Да, они подчиняются мне, потому что… я нахожусь здесь, — мягко ответил Гунсун Хэн, и это «здесь» отдалось холодной волной страха в ее сердце.
