— Спасибо, Шуюй. — Чангэ сглотнула комок в горле, тронутая его словами. — Знаю, тебе не нравится сухая учтивость. Но я правда хочу поблагодарить тебя, от всей души. За последние месяцы я порою действовала безрассудно, и не раз неправильно понимала тебя. Спасибо тебе за терпение и постоянную готовность помочь.

— Чангэ. Даже если мы не скоро увидимся снова, — тепло уверил ее Шуюй, — мы все равно будем друзьями. Это никогда не изменится.

…

Сун вернулся из лазаретной палатки, тщательно скрывая эмоции за нечитаемым выражением лица. Чангэ решила, что он не услышал ничего утешительного о состоянии хана. Потому что в ответ на ее вопросительный взгляд он рассказал, что с Мими все в порядке, лекарь извлек стрелу, наложил повязку и даже ненадолго привел ее в сознание, чтобы она могла выпить обезболивающий отвар. Теперь она уже просто спала. Му Цзинь остался рядом с ней.

Потом они присоединились к друзьям, которых Ли Цзин пригласил расположиться в генеральской палатке. К совершенному смятению Чангэ, Сун сердечно поблагодарил их в первую очередь за то, что не оставили ее одну, а уж потом — за свое спасение. После этого он спокойно уселся в дальнем углу и не проронил больше ни слова, пока они делились друг с другом, с Чжэньчжу и Вэй Шуюем подробностями своих сегодняшних «приключений».

Потом вернулся генерал Ли, искавший Вэй Шуюя. Императрица Сяо была готова к возвращению в Чанъань, и им не следовало здесь задерживаться. Чангэ предложила отправить с ними для охраны Ло Шибу и Сюй Фэна с его людьми вместо воинов генерала Ли, на что Ли Цзин охотно согласился.

Ло Шиба и Сюй Фэн молча приняли последнее распоряжение Чангэ. После выполнения этой задачи они они были свободны сами выбирать свой дальнейший путь.

Шуюй, легким кивком попрощавшись с Чангэ, повернулся к поднявшемуся со своего места Суну:

— Позаботься о Чангэ. Желаю вам счастья.

— Спасибо, брат Вэй, — серьезно ответил Сун, приложив руку к груди и склоняя голову в прощальном поклоне.

После этого все трое торопливо откланялись и ушли. Следом за ними поднялся и Сыту Ланлан.

— Мне тоже пора. Я приехал только, чтобы помочь своей ученице. Моя вторая ученица уже, должно быть, заждалась.

— Вторая ученица? — удивилась Чангэ.

— А, да, я забыл сказать тебе, — усмехнулся мечник. — А-Юань стала моей второй ученицей. Она очень талантлива. Искусство Меча девы Юэ не будет утеряно. Еще… я знаю, у тебя не будет времени, чтобы практиковаться с мечом. — Он многозначительно повел глазами в сторону Суна, лишь снисходительно хмыкнувшего на это заявление. — Так что, моя первая ученица, я отдам свой меч А-Юань. Надеюсь, ты не против.

— Наоборот, — заверила его Чангэ, — я должна поблагодарить тебя, учитель, что заботишься о малышке Юань вместо меня. Надеюсь, ее жизнь будет спокойной и безопасной, как желали ее родители.

— Не беспокойся, мы с монахом Сунь найдем время, чтобы вместе с А-Юань навестить вас. Еще увидимся.

— Как же так, все уходят, — расстроенно пробормотала принцесса Тудзя, когда Сыту Ланлан покинул палатку. — Чангэ, а что со мной?

— Мы должны поблагодарить тебя и твоего отца за помощь, Чжэньчжу. Но сейчас тебе лучше вернуться в Монань, — ласково ответила Чангэ, погладив девочку по голове. — Тебя давно не было дома, твой отец наверняка тревожится. Завтра мы пошлем кого-нибудь сопроводить тебя. А когда закончатся военные действия, мы с Суном навестим вас.

— Сун, вы обязательно должны приехать! — Тудзя требовательно посмотрела на Суна. Он слегка улыбнулся и согласно кивнул.

…

Пока они знакомились с военной ситуацией и обсуждали с Ли Цзином возможное участие Соколиного войска в боевых действиях и последствия разрушительной деятельности катунь для рода Ашилэ, на лагерь опустилась ночь.

Покинув наконец палатку генерала, Сун глубоко вдохнул прохладный ночной воздух, потянулся всем телом, глянул на нерешительно застывшую рядом Чангэ и, взяв ее за руку, быстро повел прочь, к небольшому перелеску, находившемуся в сотне шагов от лагеря. В груди Чангэ зародилось сладкое предвкушение. С самого момента освобождения Суна они были чем-то заняты и ни на минуту не оставались одни. Чангэ жаждала оказаться в теплых объятиях Суна, чтобы окончательно увериться, что все закончилось, что никто и ничто больше не встанет преградой между ними. И она была уверена, что Сун чувствует то же самое.

Стоило зарослям кустарника скрыть от них вид лагеря, Сун остановился, притянул ее к себе и устремил на нее пристальный взгляд. Чангэ подняла к нему лицо, разомкнула губы, собираясь произнести его имя, и остановилась, захваченная врасплох голодным блеском его глаз. Неосознанно она облизнула внезапно пересохшие губы. В тот же момент Сун наклонился и жадно приник к ним. Он мял ее губы между своими, ласкал их горячим языком, прихватывал зубами, втягивал в себя, будто пытался осушить до дна подобно кубку вина. Его язык прошелся по ее зубам, скользнул внутрь, едва касаясь, огладил ее язык и на мгновение переплелся с ним, чтобы тут же вернуться к губам и вновь уступить место обжигающим губам Суна. Его руки, сцепленные сзади у нее на талии, спустились ниже, сильнее прижимая ее к однозначно возбужденному телу.

Едва не задохнувшись, Чангэ уперлась руками ему в грудь. Она не была напугана, просто ошеломлена внезапностью поцелуя и его напором. Но Сун, видимо, подумал другое. С видимым трудом оторвавшись от ее губ, он чуть отстранился и хрипло произнес:

— Не бойся. Я ничего не сделаю.

Несколько мгновений они смотрели друг другу в глаза, не двигаясь с места и пытаясь отдышаться, потом Чангэ медленно повела руками вверх по его груди, обвила ими Суна за шею и сама потянулась за новым поцелуем.

Погрузившись в сладостную пучину неизведанных ранее ощущений, она на какое-то время забыла о реальности. А когда жар страсти немного улегся, оставляя место только легким соприкосновениям губ, с удивлением обнаружила, что сидит на коленях у Суна, удобно устроившегося под деревом, к которому они переместились в неизвестный ей момент, а его руки осторожно гладят ее по спине.

Отчего-то застеснявшись, Чангэ попробовала вскочить, но Сун легко удержал ее.

— Не убегай. Побудь со мной, — мягко попросил он.

Она сдалась, потому что хотела того же. Сун нежно коснулся ее чуть саднящих от поцелуев губ губами, вздохнул и с болью признался, опустив глаза:

— Я думал… что больше не увижу тебя. Что не смогу сдержать обещания, данного твоей маме. Умереть не страшно. Я боялся, что ты останешься одна…

— Я здесь, Сун, с тобой, — выдохнула Чангэ, кончиками пальцев проводя по его щеке. — Ты не оставил меня одну. Прости, что не пришла раньше, и тебе пришлось…

— Шшш… — остановил он ее и постарался уйти от тяжелых эмоций. — Чангэ, я придумал свое второе желание. Не извиняйся и не благодари меня. Между нами не нужно этих слов.

— Опять ты об этом?.. — тут же отвлекаясь, возмутилась было Чангэ. — А? Так просто? Но как получилось, что это второе желание? Ты ведь еще не называл первого.

— Ты выполнила его, когда призналась, что мои чувства небезответны, — улыбнулся Сун.

— Кстати, — вспомнила вдруг Чангэ, — я видела письмо, которое ты написал моей маме.

Сун немного напрягся.

— И… что ты думаешь? — осторожно спросил он.

— Ммм… Думаю, мы можем обойтись без красных лент. Главное, чтобы ты был в моей жизни.

— Я тоже так думаю! — облегченно улыбнулся Сун и снова овладел ее губами.

========== 7.11 Уход шада ==========

Комментарий к 7.11 Уход шада

timeline: 49 серия

— Тегин, — доложил наблюдатель, быстро спустившись с холма, откуда открывался вид на зажатую между двумя каменными грядами, не очень широкую и извилистую долину Удо, служившую одним из путей отступления из Динсяна, — войско движется к устью долины. Примерно двадцать тысяч, половина пеших. Без опознавательных флагов.

Значит, хорошо, что он не ограничился небольшим отрядом, направляясь выяснить причины невозвращения посланных сюда лазутчиков Ли Цзина.