Увидев безжизненную фигурку в окровавленной одежде на руках у Му Цзиня, Шээр бросился к нему, не обращая на остальных никакого внимания:

— Мими! — шад протянул руку к ее лицу, но Му Цзинь немедленно отступил на шаг и с ненавистью выкрикнул:

— Не смей прикасаться к ней!

Словно обжегшись, Шээр отдернул, а потом медленно опустил свою руку.

— Как это могло случиться? — не отрывая глаз от Мими, пробормотал он. — Ли Чангэ, почему ты не защитила ее? Она же все делала ради тебя…

Чангэ опустила взгляд. Она чувствовала себя виноватой. Сун знал это, потому что разделял это чувство. В конечном итоге, Мими пострадала из-за него.

— Как это могло случиться?! — зло повторил Му Цзинь. — Об этом спроси свою мать!

— Шээр, — вмешался Сун, видя, как судорожно сжались кулаки шада при этих словах. — Прямо сейчас в Динсян идут войска Ли Цзина. Ичэнь больше ни для кого не будет угрозой. Ты должен пойти с нами.

— Заткнись, Сун, — недружелюбно, и вместе с тем устало, отозвался Шээр. — Я помог тебе. Но это не значит, что я заодно с Тан. Она моя мать, этого ничто не изменит. Наши с тобой пути расходятся здесь. Убирайтесь, пока не поздно.

Он снова посмотрел на Мими, тяжело сглотнул и отвернулся, всем своим видом давая понять, что его решение непоколебимо. Помедлив мгновение, Сун первым шагнул за ворота.

…

Рядом с лошадьми воинов Соколиного войска, которых они в спешке бросили возле ворот Чэнци, неожиданно обнаружился Сыту Ланлан.

— Учитель! — встревоженно воскликнула Чангэ. — Почему ты здесь? Что-то пошло не так?

— Успокойся, ученица моя, — улыбнулся он. — Все прошло по плану. Но кое-что изменилось, так что я пришел за вами. Увидел, как эти доблестные воины ломают ворота, и решил, что моя помощь не потре…

— Учитель, Мими ранена, — перебила его Чангэ, делая шаг в сторону, чтобы он увидел несущего Мими Му Цзиня. — Ты можешь помочь?

Сыту Ланлан посерьезнел, подошел, взглянул на торчащий обломок стрелы, взял руку Мими и некоторое время выслушивал пульс.

— Думаю, она просто потеряла сознание от боли, — спокойно сказал он. — Рана не кажется слишком серьезной, и крови вышло не много. В лагере генерала Ли несомненно найдется лекарь и заживляющие мази.

— Пока мы доберемся до лагеря генерала Ли, Мими может умереть! — горячо возразил Му Цзинь.

— Ах, да, я же здесь как раз, чтобы сказать вам, — ударил себя в лоб мечник. — Ли Цзин опередил пешее войско и с трехтысячной конной армией совершил неожиданное нападение на войска, стоящие на страже Динсяна. Мы столкнулись с ними, когда они возвращались в походный лагерь. Лагерь разбит на границе Тан в трех десятках ли отсюда. Мы уже переправили туда заложников из Динсяна. Принцесса Тудзя с ними. Я покажу дорогу. Доберемся вмиг.

Чангэ стало наконец понятно, почему их прекратили преследовать. У катунь появились другие заботы, и ей уже было не до поимки горстки беглецов.

Тем временем Сюй Фэн привел их коней, спрятанных неподалеку. Немного смущенно Чангэ пояснила Суну:

— Мы думали, тебе придется ехать в повозке, Мими тоже… поэтому у нас только три лошади.

Сун широко улыбнулся.

— Так даже лучше. Ты же не против, если я поеду с тобой? Я так скучал…

Не дожидаясь ответа, он легко забросил Чангэ в седло, вскочил следом сам, и взявшись за поводья одной рукой, другой крепко прижал ее к себе. Нуэр и Су Ишэ помогли Му Цзиню с Мими, и небольшой отряд быстро покинул Динсян, следуя за скачущим впереди Сыту Ланланом.

Комментарий к 7.8 Освобождение (2)

… И да, ни к чему нам нелепая смерть Мими. Пусть будут счастливы с Му Цзином!

========== 7.9 Одиночество ==========

Комментарий к 7.9 Одиночество

timeline: 48 серия

Неподвижно застыв в проеме ворот, Шээр безучастно наблюдал, как они седлают коней и уезжают. Сун, окруженный преданными друзьями, прижимающий к себе любимую женщину, ради его спасения рискнувшую своей жизнью. Му Цзинь, бережно держащий в руках сокровище, к которому сам шад не смел даже прикоснуться, — потому что Мими была ранена из-за его матери, и потому, что ее сердце никогда не принадлежало ему, а было отдано этому не особо примечательному парню. В душе его не осталось ни зависти, ни ревности. Он чувствовал себя опустошенным.

Матушка не собиралась останавливаться. Ни уговоры, ни его беспомощные угрозы на нее не действовали. Сегодня Шээр наконец понял, что и слова ее о том, что все делалось ради него, не отражали полной правды.

Там, на дворцовой площади, стараясь задержать погоню за Суном и Ли Чангэ, Шээр сделал последнюю отчаянную попытку убедить ее отказаться от воинственных планов. Вдавив острие кинжала себе в грудь.

— Матушка, позволь им уйти, — сквозь боль попросил он. — Или тебе придется потерять меня. Разве ты не говорила, что делаешь все это для меня? Теперь — не надо.

Он в самом деле готов был умереть. Но катунь с неожиданной силой дернула на себя его руку с кинжалом, успевшим глубоко распороть кожу, но не доставшим до сердца. В ее глазах зажглось внезапное понимание.

— Так значит, ты был заодно с Ли Чангэ? — глядя разочарованно, произнесла она обвиняющим тоном. — Ты просто притворялся, чтобы его отпустили. Потому что знал, что я не дам навредить тебе. Ты использовал меня. Мой драгоценный сын, ты такой верный друг. — Она резко потянула его руку выше, так что лезвие кинжала почти коснулось ее горла, и уже не скрывая ярости, с вызовом воскликнула: — Почему бы тебе не убить меня? Не только спасешь Ашилэ Суна, но и отомстишь за своего отца. Давай, убей меня. Убей меня!

Клинок выпал из его разжавшейся руки.

— Матушка… — просительно начал Шээр, желая заверить ее, что добивался совсем не этого. Но катунь, отвернувшись, холодно оборвала его:

— Если ты не на моей стороне, можешь убираться отсюда в любой момент. — А потом повторила приказ Лей Мэну: — Догнать их. Они должны умереть!

… Когда за ускакавшими всадниками улеглась пыль, Шээр все так же безучастно закрыл поврежденные створы ворот и даже заложил в скобы обломок расщепленного засова. Хотя это больше не имело смысла. Он слышал, что говорил Ли Чангэ тот парень, которого она назвала «учителем». Защита Динсяна разбита, войска Ли Цзина скоро захватят крепость. Тан не позволит катунь раздуть огонь войны, в котором сгорели бы жизни тысяч неповинных людей.

«Шээр, один из нас должен встать на защиту рода Ашилэ. Пусть это буду я», — говорил ему Сун в застенках Чанъаня. Теперь Шээр хорошо понимал, что он имел в виду. Сун был тем, кто видел картину в целом, мог оценить последствия и принять верное решение. Даже если это решение объединиться с недавним врагом. Потому что сейчас главным врагом рода Ашилэ стала его катунь.

Зажимая ребром ладони ноющую и все еще немного кровоточащую рану от собственного кинжала, Шээр нехотя вернулся на дворцовую площадь. Она уже опустела, но из самого дворца раздавался шум голосов.

— Никто не выйдет отсюда без моего приказа! Каждый, кто попытается переступить порог, будет немедленно убит! — яростно выкрикнула катунь в тот момент, когда Шээр вошел в приемный зал.

Стражники с обнаженными мечами теснили прочь от дверей прибывших на казнь Суна предводителей мелких кланов, должно быть, попытавшихся сбежать после донесения гонца, лежащего перед ними с перерезанным горлом в луже собственной крови. На их лицах можно было прочитать многое, от беспокойства до страха, но яснее всего — желание оказаться как можно дальше от Динсяна и от катунь.

— Это просто лживые слухи. Он был заслан предателями, чтобы снизить наш боевой дух, — с каменным лицом произнес стоящий над убитым гонцом с окровавленным мечом в руке Лей Мэн.

Шээр рассмеялся, горько и язвительно. Матушка ни во что не ставила жизни не только врагов.

— Это просто смешно, — глядя на сбившихся в кучу переполошенных мужчин, едко сказал он. — Вы хоть знаете, за кого на самом деле сражаетесь? За себя? За род Ашилэ? Или за принцессу Ичэнь?

— Шээр! — возмущенно воскликнула катунь, взглядом приказывая ему немедленно замолчать. И от этого полного искреннего негодования взгляда он неожиданно сорвался на лишенный всякого почтения крик: