— Мне это ясно, — спокойно ответил Сун. — Генерал Ли. Могу я задать вопрос? Вы не боитесь, что я подниму Соколиное войско на службу Ичэнь?

Ли Цзин добродушно рассмеялся.

— Достаточно будет простого «нет» или ты хочешь объяснений?

— Меня удивляет, что вы готовы доверять мне после того, что было сказано при аресте, — пожал плечами Сун.

— Я слышал о тегине Соколиного войска еще до нашей встречи в Лояне, — ответил генерал. — Слышал об условиях сдачи Шочжоу. А в тот день в Скиту Плывущих Облаков я познакомился с Сыту Ланланом. Ты знаешь, кто это такой? — Сун кивнул. — Он поведал мне, что тогда произошло и что было сказано. И назвал твое имя. Вместе с моими собственными наблюдениями — этого достаточно, чтобы понять, ради чего были сказаны слова при аресте. Я уверен, что Ашилэ Сун ни при каких условиях не станет служить принцессе Ичэнь.

… Шээр вскочил с места, едва стражник зазвенел ключами, открывая запор на дверях его клети.

— Почему он привел тебя ко мне? — спросил он вошедшего Суна. — Ты попросил об этом императора?

— Я пришел, чтобы вытащить тебя отсюда, — невозмутимо ответил Сун. — Скоро тебя освободят.

— Меня? А что с тобой? — нахмурился шад. — Ли Чангэ до сих пор не придумала, как освободить тебя?

Сун пожал плечами.

— Зачем? Для Тан сейчас главное — устранить помеху для переговоров в лице твоей матери, как и для нее — вызволить тебя отсюда. Они пришли к соглашению. Завтра Ашилэ покинут Чанъань.

— Ты тоже Ашилэ! — упрямо заявил шад.

— Мгм. Я тоже, — бесстрастно согласился Сун.

— Ашилэ Сун. Ответь мне. Ты… чего стоило твое освобождение? — заволновался Шээр, видя его необычное выражение лица.

Сун покачал головой.

— Шээр, — серьезно сказал он, прямо встречая обеспокоенный взгляд шада. — Прежде чем ты уйдешь, я хотел бы кое-что сказать тебе. Это не давало мне покоя на протяжении многих лет. Я не убивал твоего волчонка. Отец не хотел, чтобы наши с тобой дружеские отношения крепли. Для его правления выгодно, чтобы мы соперничали. Поэтому он убил волчонка, сделал из него колчан и дал его мне.

— Почему ты ждал до сегодняшнего дня, чтобы сказать это? — тяжело сглотнув, спросил Шээр после недолгого молчания.

— Просто хочу, чтобы ты знал, — отворачиваясь, буркнул Сун.

— Почему? Думаешь, это твой последний шанс? — встревоженный его словами, Шээр схватил Суна за плечо и развернул к себе лицом. — Или ты раньше боялся, что я не вынесу правды?

— А ты бы вынес? — тихо спросил Сун, прекрасно зная ответ. — И даже если так, смог бы выступить против хана?

Рука шада медленно соскользнула с его плеча. Сун некоторое время смотрел на пристыженно потупившегося Шээра, колеблясь. Но все же решился сказать.

— Шээр, один из нас сейчас должен встать на защиту рода Ашилэ, — убеждающе произнес он. Шээр поднял на него вопросительный взгляд. — Пусть это буду я.

— Зачем тебе обязательно нужно вмешиваться, а, Сун? — непонимающе спросил Шээр. — Почему бы не жить счастливо со своей Чангэ в каком-нибудь спокойном месте? Разве не здорово было бы?

— Конечно, здорово, — вздохнул Сун. — Правда, люди могут жить спокойно и счастливо, только когда вокруг царит мир.

— И что ты собрался делать?

— То, что должен. Я не прошу тебя помогать. Просто не вмешивайся.

…

С того момента, как они покинули Чанъань, Шээр ни разу не подошел к нему. Время от времени Сун ловил на себе его задумчивый взгляд, но не отзывался на него. Для них обоих было лучше держаться друг от друга как можно дальше.

Даже хорошо, что шаду было на кого обратить свое внимание. Хотя Мими Гули не выглядела особенно обрадованной, она не отталкивала его, поддерживая разговор, когда он к ней обращался. Сун слышал, как Шээр предлагал забрать ее из службы катунь, как обещал защитить ее в Динсяне. Она действительно нравилась Шээру. Вот только Сун знал, что сердце Мими принадлежит Му Цзиню.

Му Цзинь. От него не было новостей с тех пор, как он пробрался в Динсян. Сун опасался, что его могли раскрыть, особенно после того, как стало известно, что Соколиное войско не погибло в Мобэй. Однако, даже в таком случае, убивать военного советника не станут, коль скоро катунь надеется подчинить Соколиное войско. Сун очень надеялся, что с Му Цзинем все в порядке. Без него рассчитывать можно будет только на Мими Гули, и это существенно усложнит весь план.

Сун почти не сомневался, что Мими Гули, помимо личных целей, вернулась на службу катунь по просьбе Чангэ. Как бы ни хотелось, он не думал, что Ли Шимину удастся удержать Чангэ в Чанъане, как тот обещал ему. Сун надеялся только, что она не станет действовать необдуманно и пытаться проникнуть в Динсян в одиночку. Его Чангэ была умной девушкой, которая должна была понимать, что не поможет ему, если будет схвачена сама.

========== 7.2 Метания Шээра ==========

Комментарий к 7.2 Метания Шээра

timeline: 46 серия

Долгожданное освобождение вместо радости принесло с собой тревожное ощущение надвигающейся беды. Против ожидания Шээра, на этот раз матушка не ругала его за то, что добровольно стал заложником Тан, окончательно разрушив ее планы в Чанъане. В голосе ее слышался лишь легкий упрек, когда прямо из темницы Шээр пришел в ее покои.

— Я думала, ты никогда больше не придешь ко мне.

— Ана, я всегда буду твоим сыном, — преклонив колено, искренне заверил ее Шээр.

— Без взаимного согласия мы только отдалимся друг от друга, — грустно произнесла катунь. — Одного приказа хана было достаточно, чтобы разделить нас с тобой на многие годы. Одного его слова хватит, чтобы сделать это снова. — Она взяла руку Шээра, сжала ее в своих ладонях и с убедительной проникновенностью продолжила: — Я делаю все для того, чтобы в будущем никто больше не посмел разлучить нас. Для этого мы должны быть сильными. Понимаешь?

Шээр не сомневался в материнской любви, но рядом с нежностью в ее глазах он теперь не мог не заметить таящийся там холодный расчет. Названная ею причина была лишь частью той правды, которую катунь сознательно скрывала от сына. Происшествия в Чанъане на многое открыли Шээру глаза. Примирить это новое знание с образом нежной и любящей матери удавалось ему с большим трудом. В душе шаду хотелось, чтобы все сказанное Суном и Мими о планах катунь оказалось заведомой ложью, или на худой конец просто заблуждением. Но как быть с тем, чему он сам стал свидетелем? И самое главное, как ему теперь вести себя?

Всю долгую дорогу до Динсяна Шээр пытался разобраться в себе, решить, кому верить, где находятся границы его сыновней преданности, и что делать дальше. Получалось так себе.

Он так и не рассказал матери о том, что Сун провел несколько часов с императором Тан и вернулся с планом, каким-то образом касающимся Динсяна. И не потому, что считал его неспособным привести в действие какой-либо план, будучи закованным в цепи и брошенным в тюремные подземелья Динсяна. Напротив. Шээр знал его слишком хорошо, чтобы обманываться на этот счет, как обманывалась матушка, считавшая, что сможет заставить тегина выполнять ее приказы. Сун просто воспользовался тем, что катунь надеялась подчинить себе Соколиное войско, и, пусть не рассчитывал остаться в живых, был уверен в том, что прежде выполнит то, что задумал. Скорее всего, как-то захватить Динсян и отобрать власть у катунь. Возможно, с помощью войск Тан.

Был ли возможный сговор Суна с Тан предательством рода Ашилэ? Или было предательством то, что делала катунь?

Далеко не сразу Шээр понял, что значили последние слова Суна в темнице. Даже ненавидя катунь, Сун предупредил его, давая возможность быть настороже и при необходимости защитить матушку. И он сказал это, доверяя, что Шээр сделает правильный выбор и не расскажет катунь о его намерениях. Сун тоже слишком хорошо знал его.

…

Едва позади них закрылись ворота крепостных стен Динсяна, Шээр незамедлительно направился в малый дворец, где располагались отведенные Великому Хану покои. Стражников, по повелению Лей Мэна пытавшихся преградить ему путь, он просто смел яростным взглядом, даже не приостановившись. Броситься на молодого хана с оружием они не посмели, но, язвительно подумал Шээр, наверняка тут же побежали докладывать Лей Мэну и матушке. Ему это было безразлично.