— Пройдешь?

— Пройду. — проговорил мужчина с легким кивком.

Наверное, это было хорошим знаком. По крайней мере, соглашаясь, он давал понять, что хотя бы выслушает меня.

Наверное, это даже должно было придать мне сил, но не придало. На душе было настолько мерзко, что единственным желанием было забиться в угол с бутылкой вина и провести там остаток жизни.

Ситуация — хуже не придумаешь, да еще и вся собранная по крупинкам уверенность к себе уже успела рассыпаться в пепел.

Я указала Владу на диван, а сама осталось стоять. Если сейчас я решу сократить дистанцию, то дело точно закончится истерикой. Лучше так… Лучше на расстоянии.

Начальник не стал возражать, занял место на диване, и тогда я смогла начать.

— Как ты, наверное, понял, это были мои родители. А еще, вероятно, ты догадался, что меня зовут не Ника… — в конце фразы я попыталась улыбнуться, однако Влад эту улыбку не поддержал. Смотрел на меня также безымоционально, как и на лестнице.

Будь я сейчас ближе, точно бы кинулась на шею и разрыдалась, чувствовала себя, как пятиклассница, которую вызвали к директору… Как же хорошо, что я сейчас стою.

Набрав полную грудь воздуха, медленно выдохнула, закрыла глаза, сосредоточилась, а потом вновь заговорила. Теперь уже правильно. С самого начала. С того дня, когда мне впервые пришла в голову идея притвориться сестрой.

Я не утаила ничего. Ни единой своей мысли, ни единой эмоции, ни единого страха. Теперь я, наконец, была честна не только перед Владом, но и перед собой. Признавалась в том, что из моей идеи казаться нормальной, той, на которую смотрели бы с уважением, которая производила бы впечатление успешной, ничего не вышло. Потому что я не являлась таковой.

Вот она я. Оля, которая в очередной раз вляпалась. Да так вляпалась, что уже вряд ли выберусь.

За все время моего монолога, Влад не проронил ни слова, поэтому, когда я не услышала его реакции и по окончании, не выдержала и прошептала:

— Скажи, хоть что-нибудь.

Мужчина ответил не сразу. Нахмурился, устало потер виски и лишь потом сказал:

— Хотел показать тебе одно место… Съездим?

— Конечно.

А что я еще могла сказать? Начать задавать вопросы? Требовать высказать свое мнение по поводу случившегося?

Нет, я была не в том положении, хоть и понимала, что поведение Влада было странным. Да, он с легкостью мог бы нормально ответить, с легкостью мог бы озвучить, что думает на счет произошедшего, но этого не произошло, а я… Я просто побоялась развить тему.

Да, как бы жалко это не звучало, но сейчас мне действительно было проще согласиться без лишних вопросов, сделать все, что попросит шеф.

Мы едем к реке, чтобы утопить меня за плохое поведение? Отлично, супер! Так, правда, проще…

Я уже однажды рассказывала вам про пределы. Так вот, это снова был один из них. Когда не хочется уже сопротивляться, когда хочется просто лечь и плыть по течению, потому что от меня уже ровным счетом ничего не зависело.

Попытаться оправдаться? Зачем? Смысл? Очередное вранье, очередные попытки выдать желаемое за действительное.

Нет уж, теперь нет.

Я молча надела пальто, на автомате засунула ноги в сапоги и, дождавшись пока Влад выйдет из квартиры, закрыла дверь.

До машины мы шли молча. Если честно, эта тишина давила все сильней. Хотелось улыбнуться, хотелось спросить, что будет дальше, но во рту то и дело пересыхало, едва я собиралась его открыть. Так и сидела, надеясь не закашляться, до того момента, как Влад не остановил машину.

— Приехали. — такое спокойное и совсем не едкое.

Я совсем не смотрела по сторонам, всю дорогу ехала, уставившись в одну точку, поэтому сейчас, подняв взгляд, с удивлением осмотрелась и не смогла сдержать вопроса:

— Кладбище?

Оторвавшись от кованного забора, огораживающего городское кладбище, посмотрела на начальника. Ему бы сейчас пошутить, сказать о том, что закапывать меня сюда притащил, улыбнуться… Вот только совершенно не похоже на то, чтобы Влад собирался веселиться.

— Кладбище. — с легким кивком подтвердил он.

— Зачем ты меня сюда привез? — даже голос дрогнул, настолько было не по себе.

— Подумал, что раз уж у нас сегодня день откровений, это будет нормальной идеей. — и вновь абсолютно ровно, как будто мы о погоде разговаривали. — Хочешь вернуться домой?

Его вопрос поставил в тупик. Если быть честной, безумно. Больше всего на свете я мечтала сейчас оказаться дома, зарыться с головой в одеяло, врубить музыку погромче, чтобы все соседи с ума сходили, и забыть обо всем остальном мире.

Однако, вместо того, чтобы кивнуть, я отрицательно качнула головой и вновь посмотрела на забор.

— Не хочу.

— Тогда пойдем.

Щелкнули замки на дверях, оповещая о том, что теперь они разблокированы, и я потянула за ручку.

И вновь молчание. Влад купил в ближайшей цветочной палатке несколько роз и, не спеша, зашагал по центральной аллее, я же шла рядом, опустив взгляд, слыша в голове слова Карины. Те самые, про то, что у босса есть причины не прощать ложь и предательство.

Я подняла взгляд лишь тогда, когда мужчина остановился. Обычное надгробие, ничем не примечательное, тут таких множество. Я дождалась, пока Влад смахнет с него снег и положит на землю цветы, и лишь после этого сделала шаг, чтобы прочитать имя, выведенное тонкими и аккуратными золотыми буквами.

— Я не знала, что у тебя была сестра… — только и смогла выдавить из себя.

В голове совершенно не укладывалось, но сомнений не было никаких. То же отчество, та же фамилия… Но вот возраст, в котором она умерла.

Семнадцать лет?

— Младшая. — холодно проговорил Влад.

И опять-таки… Мне бы молчать, а я рою яму все глубже, понимаю, что это место начальник выбрал не просто так, поэтому спрашиваю:

— Что с ней случилось?

— Прыгнула с крыши девятиэтажки. — и вновь короткий ответ.

От таких ответов тело дрожь пробирать начинает. Я отлично понимаю, что мужчина делает это не специально, что ему тяжело касаться этой темы, поэтому терпеливо жду, когда он расскажет то, что планировал изначально. Не тороплю, просто молча пялюсь на могилу Виктории Александровны, которая практически семь лет назад покончила с собой.

— Вика всегда была впечатлительной и эмоциональной. Сколько ее помню, с самого детства что-то придумывала, фантазировала. Знаешь, мне казалось, что у нее в голове существовали сотни различных миров, в которые она то и дело ныряла. — Влад сделал паузу, подошел к надгробию вплотную и положил ладонь на холодный мрамор. — Однако это далеко не всегда было плюсом. Вика тяжело сходилась со сверстниками. От идеи детского сада родителям вообще пришлось отказаться, хотя на странности сестры они, если честно, сквозь пальцы смотрели. К пятому классу они успели поменять четыре школы, пока, наконец, не пришли к выводу, что общительной Вику сделает лишь обычная школа.

Вновь тишина, а мне уже кричать хочется.

— Успокоить ее мог только я, так уж сложилось. Никакие психологи, никакие доктора несуществующих наук. Никому не удавалось вернуть Вике радость, однако стоило ей забраться ко мне под одеяло, как все проблемы как будто бы и исчезали. В то время, пока родители и врачи в один голос твердили о том, что у девочки просто переходный возраст, Вика лила слезы у меня под одеялом. Шли годы, но толком ничего не менялось, я поступил в университет, проучился несколько лет и получил предложение продолжить учебу за границей.

Я вспомнила биографию Влада, которая как-то раз попалась мне на глаза в каком-то интервью, и вспомнила о его зарубежном образовании.

— И ты уехал?

— Дотянул до последнего, до тех пор, пока Вика сама не начала меня уговаривать, кто же знал, что это отец ее тогда заставил. Не силой, конечно. Просто родители отлично знали, как влиять на сестру, подавлять ее мнение. Не со зла, опять-таки. Просто… Просто я уже говорил о том, что они не видели проблем. И я уехал. — мужчина сжал руку на памятнике и слегка стукнул по нему. — Они врали мне с самого отъезда. Говорили, что все хорошо. Вика же беззаботно улыбалась, когда мы общались. Понимаешь, она вела себя так, потому что считала, что делает лучше для меня, не доставляет проблем. Не мешается под ногами.