— То есть как это ты не знаешь, когда у тебя день рождения? — недоумённо спросила Корделия, посмотрев на Майкла, как на сумасшедшего.
— Вот так. Констанс была довольно жестокой бабушкой, и после четырёх лет мы его не праздновали. Я то ли сказал что-то неправильно, то ли сломал что, не помню. Она сказала, что вернёт день рождения, когда я научусь себя вести, — абсолютно обыденно пояснил он и грустно усмехнулся. — Так и не научился.
— О, Майкл, — жалостливо пропела белоснежка и взяла его за руку. — Мне так жаль.
— Не жалей. И вообще, я забыл потому, что мне не нравилась дата. Хотел родиться раньше, — он не уточнил, раньше на пару дней, лет или месяцев, оставляя додумать ей.
— Но это же такой праздник! — всплеснула руками Корделия. Майкл увидел, как её глаза загорелись. Ох, как же его захватывал этот блеск, когда Верховная «прозревала» или выдумывала что-то.
— Какой? — скептически спросил он.
— Важный! Это ведь день, такой день, когда…
— Все вспоминают о тебе и любят просто за то, что ты родился? — рассмеялся парень.
— Даже если и так, это крутой день! Ты можешь просто быть, разве не классно?! Ты должен ощутить эту атмосферу!
Не успела она договорить, как Майкл понял, к чему она ведёт.
— О, нет, Делия, милая, даже не думай об этом, я давно не мальчик, ну…
Но говорить было поздно и запрещать тоже. Уже через пару дней Майкл пил вино в кругу преподавателей и принимал вполне искренние поздравления от старших. Чёрт знает, как Делии удалось убедить остальных, но помимо неловкости он испытал и радость, даже веселье. Атмосферу праздника Верховная запросто создала музыкой и хорошим настроением. Тем вечером Корделия подарила ему классические круглые часы с золотой окантовкой, чёрные, под углом отливающие дорогим синим, немного строгие, но очень подчёркивающие его «устрашающий брутальный», как она выразилась, образ. Корделия тогда волновалась, но была бескорыстна в своих порывах, пожелала найти себя и сказала, что всегда поддержит, по крайней мере, в философских вопросах. Он предложил надеть часы ему на руку и внимательно наблюдал.
Это отношение и праздник тронули его в очередной раз, и теперь он следил, чтобы на часах не было ни малейшей царапинки или пылинки, а воспоминания о «дне рождения» вызывали лёгкую улыбку.
В кармане завибрировал телефон. Майкл с неохотой глянул на дисплей, ожидая, что звонит Мэделин, седовласая поехавшая сатанистка, дающая ему неплохую поддержку, когда дело касается Апокалипсиса. Давненько они не общались. Однако номер оказался незнакомым.
— Да? — скорее крикнул, чем спросил Майкл.
— Майкл, где Корделия?! Она с тобой, в шабаше?! — взволнованный голос Джона Генри вселил нехорошее предчувствие.
— Жду её как раз. Тебе-то она зачем?! — Лэнгдон не то, чтобы ревновал, просто сам факт того, что Делия общается с Генри, зная, что тот хочет её, неважно, как девушку или игрушку, очень раздражал. Но, к великому сожалению, белоснежка очень заботилась о чувствах других и не могла прямо послать Джона.
— Мэллори убили черви, — наскоро и очень рвано выдохнул в трубку Джон и заторопился закончить, услышав, как Антихрист выматерился. — Я рассказал Корделии, она спросила, как, завыла и бросила трубку, я не могу до неё дозвониться. Если она что-то с собой сделала…
— Твою мать!
Майкл швырнул мобильник на стол и ринулся в Академию, попутно спрашивая о Делии. Ещё ничего не знающие, как видно, ученики удивлённо сообщили, что Верховная в своём кабинете.
— Делия! Делия, открой! — он ломился в кабинет и думал лишь о том, как бы побыстрее убедиться, что она в порядке. — Делия, открой, кому говорю!
Ответа не последовало, и Майкл просто выбил дверь, не сообразив открыть её с помощью заклинания. Корделия сидела на полу и горько-горько плакала, закрыв лицо ладонями и отмахиваясь от протянутых рук парня. Она крупно дрожала и выла волком, всхлипывая, задыхаясь от собственных слёз и почти переходя на тонкий писк. Майкл дёрнул её кисть, поднимая на себя, тут же обнимая за плечи и с помощью трансмутации увёл их к себе в комнату, запираясь на замок. Пришлось чуть ли не швырнуть Делию на кровать, так она вырывалась, а когда уселась, то тяжело задышала, пытаясь хоть что-то сказать, но снова срывалась практически на крик.
— Тише, милая, успокойся, — всё, что смог сказать он, садясь рядом и крепко обнимая ведьму. Корделия была очень напряжённой и измученной, огорошенной, расстроенной, он просто не знал, что может сделать, чтобы ей стало легче. — Делия, дорогая, не плачь, — шептал он на ухо, начав раскачиваться с ней в обнимку. — Расскажи, что случилось, мы что-нибудь придумаем.
Пока она продолжала рыдать, Майкл метнулся вниз, набрал стакан воды и сказал, из-за чего Делия так расстроена и почему до всех доносится что-то, похожее на всхлипы. Ребята всполошились, и он шикнул, чтобы, пока Делия сама не спустится к ним, они и не вздумали сунуться с расспросами.
Протянув её стакан, Майкл вернулся в прежнее положение, приобняв Гуд и начав уверенно гладить по спине и нашёптывать, чтобы та успокоилась и всё рассказала. Сказал, что уже знает о трагедии и готов помочь.
— Она, — всхлипнула Корделия и прижалась к нему крепче, стискивая мужскую рубашку в кулаках, — Мэллори, — каждое слово давалось с трудом, Верховная не могла в это поверить. - Умерла.
И снова надрывный плач, тряска, уверения, что всё будет хорошо, и так продолжалось около получаса, пока Делия не выдохлась и не обмякла у него в руках, пытаясь отдышаться. Он уткнулся носом в её макушку и прикрыл глаза, силясь успокоиться. Такой выброс эмоций повлиял и на него.
— Этого не должно было случиться, — охрипшим голосом начала Гуд. — Такая глупая смерть, понимаешь, — она не смотрела на Майкла, просто цеплялась ноготками за пиджак и прижималась лбом к груди, пока он терпеливо молчал, вслушиваясь в её измученный полушёпот. — Черви ушли, сделали вид, но один притаился в Готорне и ночью убил её… задушил, Господи…
— Чшш… - Антихрист поднял её подбородок, рассмотрел раскрасневшееся лицо и принялся пальцами стирать остатки слёз. — Всё будет хорошо. Как ты себя чувствуешь?
Корделия приоткрыла рот и широко округлила глаза, хватаясь за его запястья. Как он вообще может думать о таком вместо того, чтобы рвать и метать вместе с ней?!
— Мы должны вернуть её, Майкл. Помоги мне, последи, чтобы никто не пришёл, пока я буду в Аду, — с лицом одержимого человека прошептала Корделия.
— Ты не пойдёшь за ней, — резко осёк он, опустив ладони на плечи и надавив. — Там опасно.
— Да мне плевать, — Верховная всё-таки вскочила и начала мельтешить туда-сюда, упорно доказывая, что воскресить Мэллори — её прямая обязанность. — Я сейчас сильна как никогда, и мне не в первой спускаться в Ад и искать кого-то. Это дело пары минут и…
— Пары минут на твою смерть хватит, — рыкнул Антихрист и подскочил к ней. — Делия, всё не так просто. Когда есть тело — вдохнуть жизнь легче, а вот спуститься в чей-то личный Ад — совсем другое. Тебе нужно договариваться с демонами, которые попытаются вселиться в тебя.
— Думаешь, я не справлюсь? Майкл, как ты не понимаешь, Мэллори — надежда шабаша, следующая Верховная и самая сильная из ведьм. Я как руководитель не могу допустить её смерти, — сдавшись, спокойной, с долей безысходности пыталась объяснить Гуд.
— Я понимаю, милая, — шагнув навстречу, ответил Майкл, удивившись тому, насколько быстро Делия пришла в себя, хоть всё ещё тяжело дышала, а от злобы, что не пускают в Ад — пыхтела. — И я не говорю, что воскрешать её не нужно, нужно. Но не тебе. Несмотря на всю твою силу и упрямость, я буду полезнее в этой ситуации. Я сам за ней спущусь, хорошо? А ты просто подождёшь. Уж только мне не говори, что я, сын Сатаны, не должен этого делать. Ко мне там явно отнесутся дружелюбнее. Ну что ты опять плачешь, солнце? — устало шепнул Майкл, и тут ведьма сама его обняла, расслабляясь вблизи него, доверяя и облегчённо вздохнув.
— Пожалуйста, помоги, — только и сказала белокурая. Из-за долгой истерики загудела голова и наступил упадок сил, как у любого человека, каким бы сильным он ни был. Если честно, Корделия только сейчас поняла, что здоровье начало восстанавливаться только-только, и она бы вряд ли кого-то вернула.
