Запихала коробку в рюкзак и уверенным шагом направилась к своему псевдо парню. Пару раз столкнулась с фанатеющими ребятами. Услышала нелестные фразы в спину, пока не достигла цели.

— Я ведь нормально попросил в прошлый раз не совать свой нос в мой клуб. Попросил же? — Янкевич цедил каждое слово через зубы, но, заметив меня, изменился в лице. — Настя? Что ты здесь…

— Он со мной. — Сразу выпалила, убрав руки в карманы джинсов, чтобы Олег не увидел, как они трясутся. — Меня. Ждал.

— С тобой?

Глаза Янкевича увеличивались в размере, а я уверенно кивала, пытаясь взглядом передать всю информацию Олег знал правду и не должен был выдать.

— Но мы уже уходим, — я прошла к Орлову и еле сдвинула его с места, толкнув локтем в бок, — я как-нибудь забегу. Пока!

Пернатый не сводил глаз с Олега. Весь напряженный. Каждый чертов мускул. Я уже пинка ему хотела дать для скорости, но он резко развернулся и направился к выходу. Смотрела ему в спину и сама не понимала, что сейчас произошло. Неужели был еще какой-то конфликт между Янкевичем и Орловым? Шестеренке в бедной моей головушке закрутились с утроенной силой.

— Откуда ты знаешь Янкевича?

Вопрос в лоб, как только мы оказались за пределами здания. Пернатый прищурился и смотрел на свою машину, и мне показалось странным, что не в глаза, хотя обращался ко мне.

— Это не мой знакомый.

— Что тебе нужно было в клубе?

— Я не могу сказать.

Орлов хмыкает и продолжает смотреть, куда угодно, но не на меня. Это задевает. Заставляет усиленно думать о причинах такого поведения, и я должна злиться на него! Но сейчас недоумение берет верх, а еще к нему примешивается гадкое такое чувство. Вины? Хотя… С чего бы? Не я дочка судьи. И не моя совесть запачкана грязными поступками.

— Ну, конечно, — Орлов усмехается, — в тачку садись. Отвезу тебя.

Пикает сигналка, и я еще некоторое время стою, сложив руки на груди. Жду еще слов. Хоть чего-то, что побудит меня к волне злости. Вернет привычное состояние, но он молчит! Черт!

Нервно поворачиваюсь, сажусь на пассажирское и хлопаю дверью. Происходящее кажется бредом, но от шептания разного рода ругательств под нос отвлекает пиканье. Поворачиваю голову и вижу айфон птенчика на панели между нашими сиденьями. Не мое дело, вот только взгляд падает на экран. Зрение отличное. Не жалуюсь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Завтра в ресторане в 20:00. Встреча с Зауровыми. Ты должен быть.

Сообщение от абонента под именем Кирилл Максимович. Поворачиваю голову и вижу, что птенчик спиной ко мне стоит и небо разглядывает. Очень интересно. Почему именно имя отчество, а не папа, батя или отец? Начинаю рыться в рюкзаке, как только Орлов перестает зависать. Играть. Мне нужно мастерски играть. Вот и все. Остальные вопросы к Арсу, иначе провалюсь. Повторяю раз за разом, чтобы не сдать себя с потрохами нелепым поведением.

Вот только вновь и вновь поведение и слова пернатого сравниваю с информацией, которую мне дал брат. Не сходится. Или я начинаю искать ему оправдания?

Орлов заводит машину и берет телефон в руки. Хмурится, а я выжидаю. Кидает айфон на заднее сиденье и дает по газам. Резко. Я фыркаю.

— Когда мне нужно будет разыграть представление?

— Какое?

Опять хмурится и не смотрит на меня. Движения вроде плавные, но столько в них агрессии, что сжимаю крепче рюкзак.

— Ты хотел, чтобы я пошла с тобой в ресторан.

Мягко напоминаю, стараясь не выдавать лишних эмоций. Кивает. Ни слова не произносит.

— Так когда встреча века состоится?

— Не знаю, — говорит после некоторого молчания, — может, через неделю. Они постоянно ее откладывают.

Замираю. Отвожу глаза с его профиля и фокусирую взгляд на лобовом стекле. Это что сейчас было? Встреча завтра. Тогда за каким чертом он мне врет?

Нет ничего хуже, чем возвращаться прошлое. Именно туда меня окунает память, и чем дольше я нахожусь с сорокой, тем сильнее меня затягивает в воронку собственных эмоций. Они впиваются в каждую клетку, паразитируя по всему организму, и, в конце концов, так дают под дых, что кислород в отраву превращается, плавя легкие, как высокие температуры металл.

Сколько не вдыхаю прохладный воздух, легче не становится. Пленка на повторе крутится, проламывая мой мозг раз за разом. Да, я настолько слаб, что сейчас не могу взять себя в руки, и сорока все ухудшает. Я вижу ее. Чувствую. Пытаюсь понять, а что взамен? Я не могу сказать.

Шутом быть категорически не хочется, и я решаю завершить этот вечер. Закончить на сегодня с необходимостью находиться в ее обществе. Хорошо, что она не задает лишних вопросов. Все сухо и по делу. Мне даже кажется, что Скромная ничего в это мгновение не чувствует. Я отвожу ее к тому же месту, где забирал. Около серого хмурого здания с фонарем. Выходит из тачки и не прощается. Смотрю ей вслед. Сжимаю руль пальцами. Под грудиной буря рождается. И все это из-за девчонки, мотивов которой я понять не могу.

Когда она скрывается за поворотом, отсчитываю пару минут и выбираюсь из машины. Плевать, что райончик так себе. Незнакомая мне местность. Я хочу узнать ее секреты. Должен. Столько вопросов и ни одного ответа. Мало того, что девчонка профессиональная домушница и воровка со стажем, так она еще и Янкевича знает. Подобные связи просто так не появляются, и я, как сын судьи, это прекрасно знаю.

Ветер пробирается под толстовку, в которой я рассекаю по ночным улицам, ориентируясь на кепочку. Вот только через пару пробежек через дворы, сорока просто исчезает. Я по сторонам смотрю, все варианты считаю и просматриваю каждую тропинку, но безрезультатно. Сражаться с ней простыми методами не получается. Все просчитывает, и, наверное, моя слежка была слишком очевидной. Скукоживаясь от холода, бреду обратно к Лексусу. Сажусь за руль, но уезжать не спешу.

Все, что она делает и говорит, не просто так. Есть в каждом слове потаенный смысл. Какая-то загадка. Стучу пальцами по баранке и залипаю на фонарь. Сейчас концентрация внимания на светящемся ярком объекте помогает структурировать мысли в голове. Щурюсь и припоминаю, что именно Скромная назначила встречу. В этом безлюдном месте. Около заброшенного здания, а еще она что-то спрашивала про него. От внезапного озарения поворачиваюсь и хватаю телефон. Включаю геолокацию и пробиваю адрес. Чехова сто двадцать три. Аренда площади. Бла-бла-бла…

Загугливаю и копошусь в каждом источнике, пока не натыкаюсь на название «СтройКомБаза». Знакомое, но память не спешит выдавать результаты в отличие от всемогущей сети. Основатель строительной компании Павел Алексеевич Громов. Компаньоном числился Александр Алексеевич Аристов. Дальше ссылки ведут на статьи о провале Громова и его детища. Махинации и отмывание денег. Вот тут-то сглатываю. По вискам плетью ударяет, когда читаю дальше. Нет, эту информацию я и так знаю, но глаза бегают по строчкам. Черные буквы на мозге следы оставляют, словно на мне какой-то ненормальный маньяк опыты проводит.

Елизавета Громова найдена в бывшем офисе «СтройКомБазы». По данным следствия признана суицидницей. Не выдержала разорения компании мужа и трагедии с сыном. Повесилась. Роман Громов, надежда городского бокса, найден на крыльце здания. Избит до смерти. В крови убойная доза наркоты. Никаких свидетелей. Ничего. Голые факты, которым должен был поверить народ. Гашу экран телефона, потому что вижу имена тех, кто вынес семейке Громовых приговор. Петр Ангел — незаменимый следователь и гордость полиции. Николай Воронов — прокурор со стажем и связями. И вишенка на торте. Кирилл Орлов — судья. Железный человек. Профи. И отменная скотина, если перейти ему дорогу.

— Орел, что с тобой не так, а?! — Ворон усмехается и кидает в меня комком бумаги, который ударяет по руке и падает на пол аудитории, где мы сидим в ожидании куратора. — Рожа кислая. Молчишь. Все из-за девчонки той паришься?