Мария вырвалась из забытья и прислушалась. Вертевшееся за языке грубое словцо проглотила. Ругать хама бесполезно — народу набилось, что селедок в бочку, а его семья из жены и пары детишек послала в киоск на остановке купить что-то холодненькое. Подождал бы водитель лишнюю минуту.

Мария даже не поняла, почему внезапно захлопнулись двери, кого-то даже прищемило, но край юбки удалось выдрать из дверной щели.

Люди истошно закричали, потребовали у водителя немедленно открыть, впустить отца семейства, и вдруг Мария услышала сквозь муть:

- Там никого нет! Он сам едет!

- Как сам? Что с водителем???

- Нет водителя! Вообще нет.

Заплакали дети, истерично завопили женщины, мужчины перебивали их, старались выбить стекла, выдавить люки и вылезти.

Паникующие люди сжимали Марию, толкали и били, лихорадочно пытаясь выбраться из смертельной ловушки. А последним, что она почувствовала, погружаясь в вязкую дурноту обморока, были чьи-то оберегающие объятия. Словно живая стена встала между ней и обезумевшими от страха людьми.

Пришла в себя от нежданного дуновения прохладного воздуха. Перед глазами бесновались зеленые вспышки. Наверное, обморок сошел не до конца, потому что не бывало у мужчин настолько пронзительно зеленых глаз.

И эти глаза самым наглым и порочным образом сверлили в ней дыру.

Мария растерялась. Чужое лицо было слишком близко. Высокие скулы, красивые губы. И эти невозможные, точно нарисованные глаза цвета молодой травы с темным ободком радужки и километровыми ресницами.

Почему незнакомец так неприлично и прямо ее разглядывал?! И поразительно странная оглушительная тишина воцарилась после криков ужаса...

Мария точно стояла, подпираемая со всех сторон, а теперь свободно сидела рядом с незнакомцем, и никто тяжелый на нее не наваливался...

Мозг отказывался принимать случившееся. Произошла чудовищная фатальная ошибка. Галлюцинация?

Мария бросила быстрый взгляд в окно. Шоссе. Поля. Поля? Какие-то подозрительно высокие вертикальные поля. Как горы... В их местности отродясь не было гор!!

Что же?!..

- Тише. Не привлекай их внимания.

Кого их?!

Волоски на руках моментально встали дыбом, Мария была в цветастом летнем сарафане с широкими лямками, и сарафан остался прежним. Сумочка, правда, валялась под ногами, а вот люди из автобуса почти подчистую пропали.

Никаких мам с визжащими детьми, одни угрюмые парни в серых одинаковых костюмах, она и странный сосед. Тоже молодой мужчина с гладко зачесанными темными волосами.

Что за?!

- Ты переводишься по приказу Королевы. Веди себя достойно, и все будет хорошо. Некоторое время.

Мария растерялась. Какой еще королевы? Что за неуместная несмешная шутка? Куда она переводится?!

Дернула уголком рта: это наверняка был сон, просто сон о неприятном приключении. Вот сейчас она проснется, и...

Автобус ощутимо тряхнуло. Мария больно ударилась бы, не подхвати спутник. Крепкие мужские руки словно взяли ее в цепкий плен, под кожей вспыхнули искры смущения и... острой настороженности.

Почему этот незнакомый мужик так спокойно ее лапал? Даже обхватил слишком ловко, будто постоянно тренировался.

Как будто она перестала быть живой. Превратилась в мешок для отработки ударов.

Сон катился в кошмар с угрожающей скоростью. Настороженность сменилась паникой, словно сотни мелких жалящих иголок разом вонзились под кожу, прошивая насквозь.

Мария попыталась высвободиться из назойливого захвата.

- Спасибо. Все хорошо. Я буду держаться за поручень.

Шепот незнакомца раздался, точно свист змеи, резанул по натянутым нервам.

- Ты не поняла. За нами следят. За тобой следят. Все эти парни - надсмотрщики. Не нарывайся, и будет не слишком больно, - сильная рука легла поперек её горла, - Нехватка воздуха - это неприятно. И она лишь самая малость. У парней давно не было женщин, понимаешь, о чем я? Будешь рыпаться, я не смогу остановить их.

Мария ошарашенно замерла, мозг вскипел и отказывался принимать дикое случившееся. Чужие руки давили на горло, миг, и сломали бы ребра. Просто и буднично, как в отвратительном мерзком кошмаре, ставшем чудовищной реальностью.

Кожей, каким-то глубинным животным инстинктом чувствовала — державший ее лгал. Он был палачом из тех, что обходились голыми руками, без оружия.

Мог бы жестоко и сокрушительно быстро убить каждого в салоне, но почему-то защищал от них. Пока. Представить, зачем она потребовалась такому человеку, было болезненно жутко.

Ее похитили, возможно везли продать в рабство, но где и как бесшумно избавились от целого салона людей?

И непонятные горы за стеклами. В ее городе не было даже намека на горы.

- Вот так, умница. Хорошо. Ни звука, - пальцы незнакомца мягко оглаживали щеку Марии, - Ты в Аллирии, тут не действуют ваши законы. Лишь приказы Королевы и сила. А у тебя силы нет.

Мария не дышала, казалось весь воздух вышел, и вместо него в салон закачали ранящее легкие, удушающее марево пожарищ, смертельный угарный газ.

Она больше не слышала ничего и словно ослепла.

Аллирия. Какая Аллирия?! Это даже на новости об опасных преступниках не тянуло. Маньяк? Ее схватил богатый извращенец и куда-то переправлял с дружками?

Мария резко прикусила губу. Боль пронзила резкой вспышкой. Во снах не должно было быть больно...

Это значило лишь одно.

Она не спала. Значит, не могла даже проснуться и выбраться. Была обречена изнемогать от страха в суровой отвратительной реальности, где стала чьей-то бесправной игрушкой. Каким-то безумным уродливым чудом перенеслась... в иной мир, иную реальность, как в книгах о приключениях попаданок.

И рассмеялась бы в лицо всем тем, кто говорил, что это невозможно.

Острое не то воспоминание-не то мысль ударилось в висок. Аллирия. Рия. Ма-Рия...

Мария шепнула, опасаясь услышать самое страшное, преступно жестокое.

- Что со мной будет?

Незнакомец выдохнул в ухо.

- Не спрашивай, если хочешь пожить подольше.

Марию трясло, а мужчина так и не выпускал из страшных тисков — теперь держал, будто обнимая, но она боялась представить настоящую силу его пальцев.

Надсмотрщики смотрели сквозь нее, а Мария знала — оступись она, нарушь неведомые правила, пожалеет. Если еще сможет жалеть.

Когда впереди показался город, Мария содрогнулась от омерзения. Огромные безликие дома, все как один с глухими бетонными стенами и бойницами окон. Грязно-бежевые, мрачные крепости. Лишь безумец поселился бы в них добровольно.

А ее вряд ли везли в дом. Скорее в голый стерильный подвал или, наоборот, на залитый протухшими вонючими помоями чердак.

Марию трясло и мутило от страха. Где она допустила ошибку?

Глупая песенка, которую не дослушала в соцсети. Привязчивый раздражавший утром до оскомины мотив.

Хорошо, выключила компьютер. Даже выдернула из розетки шнур.

Собиралась ненадолго сбегать за покупками. Всего лишь присмотреть что-нибудь летнее.

И вместо торгового центра, глупой бестолковой суеты эта невозможная, сводящая с ума, дикая Аллирия.

Чужая рука, камнем давящая на плечи.

Темные взгляды и пугающе равнодушные лица.

Хорошо, родители ни о чем не догадывались. И не догадаются еще долго. Жили в другом городе, Мария иногда подолгу забывала звонить. Откладывала на потом.

Глупая. Какой же тошнотворно дурной она была.

Милые бытовые хлопоты, такие недоступные теперь, когда эта стая хищников собралась вокруг и ждала лишь, что она сорвется, покатится вниз с горы прямо в их безжалостные лапы и раззявленные пасти с острыми, как ножи, клыками...

- Не вырубайся. Ты должна быть в сознании. Всегда.

- ...Зачем?

Отупение. Отупение спокойствия, когда худшее произошло, и ничего уже не страшно, поскольку равнодушие с громким чавканьем сожрало прочие чувства.

- Потому что, - он вдруг больно сжал ее пальцы, так, что побелели, - Я не дам тебе умереть.

А в его словах Мария услышала лишь обещание еще большей боли.