Музыки, как таковой, не было.

До моего слуха доносились птичьи трели, уханье филина и шорох листвы на ветру.

Пятница давала о себе знать. Многие столики были заняты. Причём, как мне показалось, в «Лето» захаживали не только студенты, но и преподаватели.

Хостес провела меня по спиральной лестнице в небольшой холл с разбросанными по всему периметру дверьми. Стержневой цилиндр, в который извращенцы упрятали кухню, обрёл здесь своё логическое продолжение.

Мы вошли в приватную комнату — небольшую, на один стол. Помещение было угловым, так что две стены из четырёх выходили на тускло освещённые окрестности ресторана.

— Прошу, — хостес указала на компанию молодых людей, оживлённо переговаривающихся за круглым столом. — Я проверю готовность заказа.

— Виктор, дружище!

Мещерский приветливо помахал мне рукой.

За столом сидели четверо молодых людей, одного из которых я узнал безошибочно. Дмитрий Виц, бывший секундант Антонова. Ну, и его друг по совместительству.

— Присаживайся, — сказал бородач, не обращая внимания на моё вытянувшееся лицо.

Я вспомнил когти, выращенные Вицем на паркинге. Там, где разыгралась неприятная сцена, приведшая к дуэли. Теперь, вернув себе память предшественника, я знаю, что секундант владел редким искусством перевоплощения.

— Здравствуй, Витя, — Дмитрий широко улыбнулся, протягивая мне ладонь.

Пожимая руку, я был уверен, что Виц не держит зла.

— Так вы знакомы? — удивился один из сидевших за столом, русоволосый парень приятной наружности.

— Я же говорил, — Мещерский подмигнул своему приятелю. — Занятная история.

— Ты нас представишь? — спросил я.

— Пардон, где мои манеры, — бородач указал на Вица. — С Димой вы уже знакомы. А вот этот персонаж с простецким лицом есть никто иной, как Родион Каменский. Из именитого графского рода, между прочим. Мой однокурсник.

Пожимаю протянутую ладонь.

— Захар Потоцкий, — бородач указал на черноволосого типа, сидевшего до сих пор молча. Парень обладал острыми чертами лица, пронзительным взглядом и горделивой осанкой. — Учится в моей группе. Ну, и чего уж тут, сражается в моём отряде.

— Это ты в моём отряде, — хмыкает Захар. — Не забывай про субординацию, Борода.

Понятно.

Командир группы.

— Виктор Корсаков, — представил меня своим друзьям Мещерский. — Граф, маг света и просто хороший парень.

— Постой, — опешил Виц. — Ты же хрономагию на паркинге применял, разве нет?

— Было такое, — отпираться бесполезно. — Лишился этого Дара на инициации.

— И открыл родовые способности? — загадочно улыбнулся Виц.

— Вроде того.

— Постойте-ка, — вклинился в разговор Каменский, — Корсаков, я не ослышался? Из тех самых Корсаковых?

— Ты не ошибся, — заверил бородач. — Щиты императора, прошу любить и жаловать.

— О-о-о, — протянул Потоцкий. — За это не грех выпить.

Стол уже ломился от кушаний. Кроме того, здесь стоял графин с чем-то, напоминающим коньяк. Так что вечер трезвости нам не грозил.

— А что там за история с дуэлью? — поинтересовался Захар. — Я слышал краем уха, но лучше из первых уст... Если не секрет, конечно.

— Никакого секрета, — ухмыльнулся я, бросив мимолётный взгляд на Вица. — Юрий Антонов, друг Димы, вызвал меня на дуэль.

— Мне пришлось взять на себя обязанности секунданта, — добавил Дима.

Виц, по своему обыкновению, был иконой стиля. Приталенный шерстяной пиджак с накладными карманами, белая рубашка с расстёгнутым воротом и дорогие наручные часы. Захар и Родион ограничились клубными пиджаками поверх футболок, что подчёркивало неформальный характер встречи. Мещерский так и вовсе припёрся в ресторан в джинсах и тёплом свитере.

Мы рассказали собравшимся историю дуэли, время от времени отвечая на вопросы технического плана. Парни уважительно кивали, не забывая прикладываться к снифтерам. Над столом расползался пряный коньячный аромат с шоколадными и древесными нотками.

Принесли мой заказ.

Ростбиф с трюфелями, пожарскую котлету с пастернаком под соусом сабайон, стерляжью уху и бланманже. Официантка сообщила, что все блюда приготовлены по аутентичным рецептам девятнадцатого века и описаны классиками русской литературы.

— Как тебе? — поинтересовался Мещерский.

— Пафосно, — признал я.

— А то, — хмыкнул бородач. — Коньячку?

Захар плеснул мне ароматного напитка «для аппетиту», а Виц подал шпажку канапе с сёмгой, ломтиком чёрного хлеба, авокадо и огурцом.

Я сделал первый глоток.

Подержал напиток во рту.

Оценил послевкусие.

Все эти премудрости всплыли сами собой — из уроков этикета, полученных год назад от моего гувернёра. Коньячок был мягким, не обжигающим, тёплым. Приятная волна быстро прокатилась по телу. Аромат показался мне довольно насыщенным, а плотный окрас указывал на южное происхождение напитка.

Приятели ожидали моего вердикта.

— Армения, — предположил я. — Ну, или Испания.

— Пятилетний «Ной», — подтвердил мои подозрения Захар. — Здесь подают исключительно русский алкоголь, всё византийское остаётся за бортом.

Я вспомнил, что в этой реальности нет никакой Испании. Средиземноморские регионы находятся под властью Новой Византии, нашего главного торгового конкурента.

— Раз уж мы собрались в этом милом заведении, — торжественно произнёс Виц, — я хочу ещё раз засвидетельствовать своё почтение Виктору Корсакову и передать слова извинения от моего друга. Юра сожалеет о случившемся и заверяет, что со стороны его рода не будет никаких попыток... отыграться. Мы были пьяны, не поняли, кто перед нами, и вообще... вели себя по-хамски. Витя... мир?

— Чего уж там, — буркнул я. — Мир.

Не откладывая дело в долгий ящик, мы выпили на брудершафт, после чего я набросился на аутентичный ужин.

— Раз уж мы заказали трапезу, не спросясь твоего дозволения, — добавил Мещерский, — то и угощение за мой счёт. Тем более, есть повод.

— Это какой? — заинтересовался я.

— Как ты изволил заметить, среди нас присутствует человек... получивший диплом Магикума ещё в прошлом году, — Мещерский кивком указал на Диму. — Сегодня мы в последний раз сидим за одним столом... потому что господин Виц перебирается на Моноземлю!

— Да ладно! — вырвалось у Захара. — И ты молчал, окаянный?

— Освободилось местечко, — Дима виновато развёл руками. — По линии Наследия.

Я вспомнил, что Виц состоит в одном из сильнейших кланов страны.

Вспомнил и ещё одну вещь.

— Дима...

— Угу, — секундант Антонова отложил опустевшую шпажку.

— Настасья Филипповна... — начал я.

— Моя мать, — кивнул Дима. — Ты верно подметил.

— Именно благодаря этой связи, — добавил Захар, — Дима и сидит с нами за одним столом. Посторонним запрещено проникать на территорию Академии.

— Свободный доступ имеется у родственников преподавателей, — напомнил Мещерский. — После кучи проверок, разумеется.

— Каких ещё проверок? — насторожился я.

— На благонадёжность, — пояснил Виц. — Пробивают по полной. Выезды за границу, контакты с иностранцами, отсутствие криминального прошлого.

Мещерский чуть не подавился от смеха.

— Ты — отдельная песня, — прокомментировал Родион.

Я расправился с ухой и взялся за ростбиф, который буквально таял во рту.

— В общем, с Наследием у дома Романовых хорошие отношения, так что Димон допущен к нашим телам, — усмехнулся Родион. — Государственные тайны не выспрашивает, в Атлантис не заманивает. Свой человек.

— Народ, — Мещерский обвёл присутствующих серьёзным взглядом. — Витя сам себя назначил командиром отряда сдерживания. Я обещал рассказать ему о практике. Чего ждать, и всё такое.

— Первый курс? — заинтересовался Захар.

— Бог с ней, с практикой, — встрял Родион. — Я видел фамилию этого парня в списке участников Сезона Турниров.

— Удивил, — отмахнулся Мещерский. — Толпа первокурсников участвует.

— А ты? — спросил Виц.

— И я.

Перевожу вопросительный взгляд на Захара с Родионом.