— Поток начался, — его губы изогнулись в невеселой улыбке, когда ее взгляд опустился на его руки. Он согнул пальцы, подчеркнув изгиб когтей. — Я однажды сказал тебе, что твои усилия были потрачены впустую, — он схватился за лозу, прикрепленную к его груди, и оторвал ее.

— Остановись! — Луваен, прихрамывая, подошла к нему и схватила его за запястье. Узор из разрезов в форме полумесяца украшал его грудь, окружал сосок и шел по диагонали через грудную клетку к спине. Даже при свете его глаза сохраняли свой звериный цвет, зрачки были черными точками в желтых радужках. Белки его глаз так покраснели, что казалось, он вот-вот заплачет кровью.

— Тебе недостаточно больно? — и она внесла свой вклад в его истязания. Его нижняя губа распухла, на ней красовались два багровых пореза у того места, где она ударила его головой в рот. Она провела кончиком пальца по его подбородку. — Прости, что причинила тебе боль.

— Два фингала под глазами, разбитая губа — что ты добавишь в свой список следующим? — он подмигнул и спокойно стоял, пока она осторожно снимала лозы с его тела. Он сделал то же самое для нее, его руки были нежными, как перышки. На Луваен были следы десятков уколов шипами роз, но ни единой царапины от когтей Балларда.

К тому времени, как она оторвала последнюю лиану, ее руки были скользкими от его крови. Ее собственные раны покрылись коркой на холодном воздухе, вызывая у нее зуд.

— Нам понадобятся ванны. Мы оба в полном беспорядке, — она подняла глаза, когда он не ответил ей. Он смотрел поверх ее плеча, в его совиных желтых глазах было отсутствующее выражение. Она потрясла его за запястье. — Баллард, куда ты пропал?

Он моргнул, возвращенный из какой-то таинственной дали ее вопросом, и поднял руки, чтобы оценить жестокость роз.

— Значит, они исчезли? — его голос звучал глухо, и утренний свет резко выделял бледные черты его лица.

Луваен нахмурилась.

— Да, и я надеюсь, что не вернутся. — она вздрогнула, хотя и не знала, было ли это оттого, что она стояла обнаженной в холодной спальне, или оттого, что ее возлюбленный внезапно впал в летаргию, похожую на сон. Она достала свою сорочку из свертка с одеждой, оставленного на одном из стульев, когда Баллард раздел ее прошлой ночью, и натянула ее через голову. Тонкое белье не отпугнуло холод, но и не прилипало к ее струпьям.

— Нет времени на ванну, — сказал Баллард. — Мне нужно найти Магду и попросить ее подготовить мою камеру.

Она уставилась на него.

— Ты весь в крови, милорд, и эти раны нуждаются в уходе, — тошнота поселилась в ее животе, когда она обратила свое внимание на его второе высказывание. — Что ты имеешь в виду, говоря, что Магда должна подготовить твою камеру? — вопрос был риторическим: она надеялась, что Баллард даст ей другой ответ, чем тот, который ожидала.

Он обрек ее на разочарование своей невеселой улыбкой и сияющим взглядом:

— Ты знаешь почему.

— Неужели поток действительно так сильно меняет тебя? — она молилась, чтобы он сказал ей «нет».

— Да, хотя я не ожидал, что это произойдет так скоро или будет таким сильным. Розы реагируют первыми — наше предупреждение о том, что должно произойти. Как ты только что узнала, к своему несчастью, они еще более опасны во время прилива, — он отвел взгляд. — Как и я.

Тошнота подкатила к горлу. Этому гордому человеку с огромным сердцем и сильным характером было стыдно. Она переплела свои окровавленные пальцы с его и потянула за руку, пока он снова не встретился с ней взглядом.

— Если я пообещаю не бить тебя в лицо на этот раз… — она сделала паузу и криво улыбнулась, — или ударять головой, ты позволишь мне остаться с тобой?

Черты его лица смягчились, и он сжал ее пальцы так, что кончики побелели. — Прекрасная торговка, как ты это делаешь?

— Делаю что?

— Возвращаешь мне мое достоинство.

Луваен вырвала одну из рук из его хватки и вытерла ее о сорочку, оставив красное пятно.

— Не говори глупостей, милорд. Твое достоинство — такая же часть тебя, как и твой довольно впечатляющий нос. Я не даю тебе ничего, чего бы у тебя уже не было.

Тогда Баллард рассмеялся и почти притянул ее в свои объятия, остановившись, когда она вздрогнула. Он ограничился тем, что коснулся ее губ своими:

— Кстати, о впечатляющих носах…

Она нахмурилась:

— Я буду благодарна, если ты этого не сделаешь. Мне будет трудно объяснить твоим домашним, как ты утопился в своей ванне.

Стук в дверь прервал их подшучивание. Баллард стащил с кровати одеяло и обернул его вокруг талии.

— На случай, если это твоя сестра, — сказал он. Луваен медленнее последовала за ним, когда он вышел из спальни, чтобы поприветствовать их гостя.

Эмброуз стоял в коридоре, босой, в перекошенных очках, одетый в поношенную мантию. Его белые волосы торчали из головы пучками, как будто он танцевал с молнией.

— Баллард, поток… — он сделал паузу при виде окровавленного Балларда и Луваен позади него, — начался, — его взгляд скользнул по руке Балларда, прежде чем вернуться к его лицу. — Но думаю, ты это уже знаешь.

Баллард отступил в сторону и жестом пригласил колдуна войти.

— Розы нанесли нам визит ночью. Я собирался найти Магду и попросить у нее гамамелис и ключи от моей камеры.

— Ты найдешь ее с Гэвином. Его уложили в постель.

То немногое, что оставалось на бледном лице Балларда, исчезло.

— Так скоро? — сказал он с болью в голосе.

Эмброуз кивнул.

— Я приготовил для него отвар, чтобы облегчить боль. Она проследит за тем, чтобы он его выпил, — он переключил свое внимание на Луваен. — Цинния охраняет его дверь лучше, чем дракон сокровища. Он отказывается ее видеть. Мне нужно, чтобы ты уговорила ее уйти.

Луваен скрестила руки на груди и быстро разжала их, почувствовав боль в своих ранах.

— Я не буду этого делать. Он хочет, чтобы она вышла за него замуж? Тогда пусть покажет ей, с чем она будет иметь дело, если она согласится — человека, ставшего инвалидом из-за того, что должно быть нейтральной магией, — она с подозрением посмотрела на Эмброуза. — Хотя я предполагаю, что в этом конкретном колдовстве нет ничего нейтрального.

Он встретил ее прищуренный взгляд своим собственным:

— Магия всегда больше, чем кажется, госпожа Дуенда.

Она проворчала себе под нос:

— Очень умно, колдун. И обманчиво. Твой ответ пахнет так же плохо, как эти вонючие розы, — она повернулась к Балларду. — Ты хочешь увидеть Гэвина, да? — когда он кивнул, она продолжила: — Как и Цинния. Она больше похожа на меня, чем кто-либо из вас может себе представить.

Эмброуз пробормотал:

— Тогда, боги, помогите Гэвину.

Не обращая внимания на колдуна, Луваен положила руку на предплечье Балларда.

— Она должна понять, от чего он страдает во время потока. Защита ее от такого знания не принесет пользы ни одному из них. Я могу заверить тебя, что она не убежит и не испугается. Если она это сделает, действительно ли это та жена, которую ты хочешь для своего сына?

Баллард покачал головой:

— Нет, — он слабо улыбнулся. — Мужчины Кетах-Тора не связываются с неженками, — он повернулся к Эмброузу. — Впусти Циннию в комнату.

— Но, господин, Гэвин не хочет…

— Прямо сейчас мне все равно, чего Гэвин хочет или не хочет. Если он намерен взять ее в жены, он позволит ей переступить порог своей комнаты, — он поймал выбившуюся прядь волос Луваен, пропустив её между большим и указательным пальцами, прежде чем отпустить. — Омовение из таза, госпожа, и ничего больше. И припарка для ран. У нас нет времени ни на что другое, — он направился обратно в спальню, оставив Луваен с Эмброузом.

Эти двое оценивали друг друга, как гончие перед дракой, Эмброуз был таким кислым, как будто съел миску незрелой смородины:

— Теперь довольна? Ты получила то, что хотела.

Луваен фыркнула:

— Вряд ли. Я уверена, что и Цинния, и я обмануты тобой и де Совтером относительно этого потока, или как вы это называете. В нем есть все признаки проклятия, — едва заметная перемена в выражении его лица: пустота, разгладившая его черты, сигнализировала о том, что она попала в цель. Ее глаза округлились. — Это правда, не так ли? Это магия проклятия. Признай это!