- Послушай. Не держи в себе. Расскажи мне. Клянусь, дальше меня это не уйдёт.
На лице Йаллера промелькнула и исчезла тень слабой улыбки.
- Ещё и клянёшься...
- Говори. Можешь даже показать. Я выдержу, я и не такое видал.
- Такое - не видел.
- Хватит отнекиваться. Ты вредишь себе. Я не могу успокаивать тебя с помощью Силы, так что извини, будут обычные человеческие средства. Поверь, это действует. Как обезболивающее. Другого варианта всё равно нет. Говори.
Йаллер кивнул.
- Понимаешь... Он мне рассказывал...
Ма-Истри терпеливо переждал долгое мучительное молчание.
- Когда его выпустили из заточения... первого... Меня там, разумеется, не было... После разбирательства, на котором решалось, быть ли ему свободным или вернуться в чертоги Повелителя Мёртвых навеки, было решено - освободить... он вышел из-под Висячих Камней и, не оглядываясь, пошёл прочь. Никто не останавливал его, никто не окликал. Он шёл в светящемся мареве, в чуждом свете, который искажал защитный купол острова Бессмертных, и никому не пришло в голову, что ему больше всего на свете нужна тень. Просто тень. Что он только страшным усилием воли заставляет себя не зажмуриться, что глаза, отвыкшие от света за века, почти не различают очертаний, только безжалостно яркие цветовые пятна. Он шёл долго, пока не исчез из виду город, остановился... прислонился к дереву. Ветви тоже пропускали лучи, но это было хоть что-то... Осознал, что давно уже уговаривает себя - осталось немного, надо продержаться, надо дойти хоть куда-нибудь, не может же быть, чтобы тут не было тени, не настолько же они сумасшедшие... А когда наконец остановился, то подумал: ничего. Ничего. Потихоньку... В волосах запутались листики, он снял их, долго рассматривал, как чудо... Привыкать к свету... да ещё и чуждому... пришлось долго, но об этом так никто и не узнал. Элиа останавливали его посреди улицы, расспрашивали - любопытные, не знающие, что такое страх. Те, кто помнил и знал, старались не встречаться с ним даже взглядом. Он часами стоял в слепящих лучах, терпеливо рассказывал про далёкую землю и смотрел прямо, не позволяя себе щуриться. А в голове колотилось только одно: да когда же это мучение закончится, когда же они наконец уйдут своей дорогой...
Ма-Истри тихонько сжал его руку.
- Ты рассказал. Просто - смог. Это хорошо.
Йаллер не ответил.
- Арелат не был бы в восторге, если бы услышал от тебя... вот это. Он думал бы про то, что было дальше. Желал бы ему только плохого. Ты ведь знаешь, что это такое - желать кому-то зла? Ведь так?
Йаллер кивнул.
- Я не верю, что с тех пор ты простил его - да и своих - врагов. Ведь так?
- Так, - в глазах Йаллера чернота постепенно отступала.
- К тому же, извини, Арелату даже в самом худшем случае не достанется тот же приговор, что Скарвину. Так что даже если ты всё равно жалеешь его... не стоит. У нас так не принято. Разве ты не знаешь?
- Знаю.
Ма-Истри вздохнул. В безумной высоте, пробиваясь сквозь городские огни, резко, косо и страшно белел ранний месяц.
* * *
Быстро наступающий вечер не приносил покоя: после работы Эльда шла через долгие коридоры в кабинет отца - чтобы слушать, записывать... помогать. Уходили последние ученики, за окном темнело, в небе города сквозь резкий искусственный свет пытались пробиться звёзды, а Ма-Истри вспоминал о звёздах чужих, и всё складывалось в единую картину. Он рассказывал о том, о чём прежде не знала даже Эльда, она узнавала об опасностях, о том, что он пережил, и очень важным становилось - дотронуться до его руки, ведь этого, оказывается, могло не быть, и как же дорого это стоит...
Она думала о том, как теперь - в записи - оставался на долгие века его голос, и вставало незримым бдящим призраком проклятое довлеющее "навсегда", которое унесло уже её мать, и с которым Ма-Истри боролся всеми возможностями Владеющего Силой, но - он знал, и она тоже знала - не мог победить. Как слова превращались в текст, которому предназначено уйти на свободу. Как было страшно думать о том, что этот текст ты должна отпустить - во враждебный мир, туда, где будут, да и уже есть, волны недоверия, злости, желания уничтожить. И, глядя на появляющиеся буквы, нельзя было не принять горькую мысль: да возможно ли вообще что-то сделать - вот так, не силой, а просто словом, от которого так легко отвернуться... Отвернуться от свидетельства очевидца и участника событий, изменивших Тайшеле. От "Свидетельства" Ма-Истри.
Вечера уходили в ночи: работать нужно было быстро. Ответы, совещания, выступления - не отвертишься, если для выхода на широкую публику можно сделать текст и передать помощникам, то перед своими не выйдет. Свои подозрительно быстро соглашаются с аргументами. Лучше бы спорили. Выкладки по Расселению. По затопленным территориям. По угасшим после затопления Переходам. Да, эта информация раньше была только для внутреннего пользования, да, это не свежая выдумка вместо отсутствующих аргументов: Переходы закрываются. Не сразу. Некоторые остаются - высоко над поверхностью воды, там, где когда-то были горы, плато, равнины. Там, где теперь ничего нет. Переходы бывают разные, Орден давно уже изучал их - сначала осторожно, с риском для исследователей, потом - пришлось броситься в дебри, уходить далеко, без гарантии возвращения. Первые переселения были ещё до Йаллера, экспериментальные, небольшие. Возможно ли наладить автономную жизнь. Что для этого нужно. Потом - стало ясно, что, несмотря на все сложности и возможные неудачи, придётся переселяться. Кто-то тогда ещё начал протестовать, вытаскивать древние сведения о том, что гибнуть может только проклятая или запятнавшая себя земля, а мы-то ни при чём, нас топить не за что... Когда по-тихому переселились астланцы, разговоры ошеломлённо смолкли: бежал целый народ, занимавший не последнее место в Ордене. Разобрали Найарит буквально по камешку и увезли с собой, чтобы собрать на новом месте заново. Видимо, были веские причины. И вскоре после их ухода появился Йаллер...
А наутро приходилось возвращаться в привычную жизнь - с учениками, уроками, литературой Йосаяна доколониальной эпохи... Идти сквозь привычные толпы людей, спешащих по своим постоянным маршрутам на работу, - и сквозь бушующую под стенами резиденции Ордена ярость: выступления не прекращались. Служба Безопасности держала их под контролем и не пресекала - чтобы дать возможность выпустить пар. И они давали себе волю. Эльда, даже будучи Владеющей Силой, невольно начинала жалеть о том, что воздушный транспорт так тяжеловесен и не может доставлять сразу на рабочее место. Она делала так, чтобы толпа не замечала её, проскальзывала мимо, но не могла избавиться от полных ненависти выкриков, не говоря уже о том, чтобы заставить толпу замолчать.
