За окном проносились фонари. Крупные хлопья снежинок вились кругами, оседая на стекло с той стороны. Эдмонд ушел в кабину первой секции, к машинистам, а Флора разложила постель, но спать не легла, просто сидела.

– И почему я полюбила его? – думала она о Тенебриусе. До сих пор это чувство все еще ее не отпускало. Как только могут сочетаться в одном человеке и очень хорошее, и столь плохое? Хотя уже настала пора признать себе, что того Тенебриуса, которого она знала, больше нет. И здесь уже не помогут ни магия, ни молитвы, ни воскрешения. Флора обняла мишку. Раскрыла книжку.

И ушли Эдаб и Эвелила далеко от сада. Туда, где не было ни человека. Эдаб возделывал землю, и жили они, трудясь в поте лиц совего. И родила Эвелила сына, и дала ему имя Иаваэль. И был Иаваэль пастухом, пас стада овец. А Эвелила родила еще сына, и назвала его Кеенан. И был он земледельцем и кузнецом. Не поладили однажды Иаваэль и Кеенан, и отец изгнал его. А Эвелила родила взамен сына, и назвала его Сет. Будет он прародителем рода новых людей – сказал Эдаб. И был у Сета сын Кенох, а у того родился Иарад. Сыном Иарада был Малаэль, а Малаэля – Мафусаэль. У последнего родился сын Лемох. И взял Лемох две жены, и имя им было Эда и Силла.

У Сета родился сын Енос, а у него – Иарад. У Иарада сын – Малелеил, а у Малеила – Мафусал. А у последнего – родился сын Ламех.

– Что-то родословные Кеенана и Сета уж больно похожи, – подумала Флорентина. Сложила книгу и, уснула, в обнимку с мишкой.

Аввадай был в гневе. Припомнил он, что много раз говорил ему Шамелай, что нельзя взрастить человека в отрыве от мира. И догадался он, что верный советник учинил ему такое зло, и пребывал в гневе. И сказал Аввадай своей супруге, после того, как изгнал Эдаба и Эвелилу из сада: Вот, человек стал, как один из нас, знающий и добро и зло.

– Не переживай, мой Господин. Так и должно было случиться. – Успокаивала его Маат. – Человек сделал свой выбор. Беззаботному существованию выбрал тяжелую, полную суровых испытаний жизнь.Я уважаю его выбор.

Маат всегда умела усмирить своего мужа. Так стало и в этот раз.

– Не случайно, Маат, назвали тебя так. – Воскликнул Аввадай. – Мудрость – имя твое.

А про себя добавил: А твое – хитрость, советник ты мой верный. Хитрец ты, Шамелай, хитрее змея и лисицы. Обманул меня. Что же, пусть живут, как ты хотел.

Эдаб и Эвелила жили далеко от сада, в диких землях. Днем Эдаб работал в поле, а Эвелила ткала и готовила пищу, и жили они, как брат и сестра. И грустила она по этому поводу, и хотела, чтобы Эдаб ее возжелал.

И пошла однажды Эвелила к гроту, где из скалы бил чистый ключ, чтобы набрать воды. И солнце преломлялось в бьющих струях, в мельчайших каплях брызг, образуя радугу. Эвелила никогда не замечала такого явления в этом источнике.

– Какое чудо! –  подумала она.

– Да, сегодня особенный день! – отозвалось ей из водопада.

– Кто ты? Покажи свое лицо! –  испуганно произнесла Эвелила.

– Это я. Амришлаэль. – ответил голос. – Смотри на меня.

Эвелила посмотрела, и радуга превратилась в лицо, которое отображалось на зеркале падающего потоком водопада.

– Зачем ты спрятался за водопад? –  удивилась Эвелила.

– Я не прячусь. Посмотри сюда.

Эвелила заглянула за водопад, но там никого не было.

– Неужели это ты и говоришь со мной с тонкой поверхности, образованной водой? – спросила Эвелила.

– Да. Но хочешь, покажусь целиком?

– Пожалуйста, изволь.

И из потока воды вышел юноша. Можно было подумать, что он вышел из грота, просто пройдя под струями водопада. Но нет. Эвелила же только что проверила: за водотоком никого не было. Он просто вышел из ниоткуда, из тонкого полотна, что образовала падающая вода.

– Так кто ты, прекрасный незнакомец? – не унималась Эвелила.

– Я? Ну вовсе не тот, кто хотел бы соблазнить тебя, – улыбнулся незнакомец.

Эвелила озорно захихикала шутке.

– Да уж, – сказала она. Никто меня не хочет соблазнить. Ни муж мой, ни ты. А почему? Неужели я недостаточно красива для тебя?

– Я твой ангел-хранитель, Эвелила. И зовут меня Амришлаэль.

– У меня есть ангел хранитель? Здорово. И такой красивый.

– Конечно. И я научу тебя разным вещам.

– И чему же ты меня научишь?

– Ты же хочешь, чтобы муж твой вожделел тебя?

– Да! Хочу.

И таинственный Амришлаэль научил Эвелилу, как надо украшать лицо, как надо подходить к мужу, как говорить с ним обольстительным голосом, и что делать потом.

И дни продолжались как ранее. Днем Эдаб работал в поле, а Эвелила ткала и готовила пищу, ночью же супруги предавались страсти. И нравилось это обоим. Но однажды Эвелила понесла, и ходила с животом, и тяжелые были роды. И родила она сына, и дала ему имя Иаваэль, что означало – вот освобождение мое, и будет он прародителем всех добрых людей. И печален был Эдаб, ибо нянчилась Эвелила с сыном, и не было у нее времени для страсти с ним. Когда Иаваэль подрос, и теперь мирно спал по ночам, стал Эдаб приставать к Эвелиле. Той хотелось страсти, но не желала она испытывать те муки, в которых рожала первенца, и неизменно отказывала. А Эдаб просил родить еще сына, чтобы стало у него больше помощников. Но все безуспешно.

И расстраивало ее это все, и вновь пошла она к гроту.

– Амришлаэль.

– Ты звала меня?

– Да. Амришаэль! Я все сделала, как ты научил. И украсила лицо, и научилась ходить томной походкой, и говорить нежно и обольстительно. И вожделел меня Эдаб, и предавались страсти мы. И попало семя в пихву, и понесла я, и родила в муках, как завещал наш отец, когда изгнал из сада за ослушание.

– Ты рада тому, что я научил?

– Да. Но я боюсь предаваться страсти, потому что семя попадет в пихву и снова буду рожать в муках. А муж мой хочет, чтобы понесла я ему еще ребенка. Но я не хочу второго. По крайней мере сейчас. Как мне быть?

– Не каждая страсть заставит тебя понести. Когда муж твой попытается войти в тебя, прогнись ниже, так, чтобы уд его не вошел в пихву, а попал в сорный отвер.

– Но это же будет больно, Амришлаэль.

– Не больно, но и приятно. И мужу твоему, и тебе. Если все сделаешь правильно.

– А как сделать правильно?

– Иди сюда – произнес Амришлаэль и из воды показалась рука. Эвелила ухватилась за руку, которая утянула ее в воду, и они вдвоем оказались в странном месте.

И обучил он ее новому искусству, и показал ей как делать.

– Ты излил семя в меня? – Испугалась Эвелила.

– Нет. Я ангел и состою из огня. Я не мог излить семя в тебя. Но даже если бы и мог излить, ты бы не понесла. Чтобы зачать, семя должно попасть в пихву. Возвращайся.

– И вожделел Эвелилу муж ее. И сделала она все так, как научил Амришлаэль. И не обнаружил муж подмены, и стало ему еще приятнее чем раньше, стонал сладко, и излил в нее семя, все что было.

И понесла Эвелила. И была удивлена премного.

– И пошла в грот, в отчаянии, позвать Амиришлаэля, чтобы вылить стенания из-за того, что понесла  она.

– Амришлаэль! Амришлаэль!

Солнечный свет преломился в лучах воды, и ветер порывом ударил в воду, и капли фонтаном брызг поднялись вверх, и собрались в человеческую фигуру.

Но был то не Амришлаэль.

– Где Амришлаэль? Кто ты?

– Амришлаэль больше не придет. По крайней мере сейчас. Он… сделал все, что хотел. Как и Шамелай, когда-то. Я же Дабрилаэль. Ангел света, предводитель небесного воинства.

– Зачем ты пришел?

– Пришел ответить на вопросы, терзающие тебя. И, может быть, помочь обрести тебе спасение.

– Ты знаешь, что сделал Амришлаэль?

– Да, знаю.

– Как так получилось? Почему я на сносях? Ведь Амришлаэль говорил…

– Зачала ты, но не от мужа. Амришлаэль – отец сына твоего. Не говори никому, и не узнает никто. В сыне твоем будет два начала. Земное и небесное. Земное –  от мужа твоего. И нечеловеческое – от Амришлаэля, злого духа.

– Можно ли изгнать нерожденного младенца? – робко спросила Эвелила. –  Амришлаэль точно подсказал бы травы.